2014. Основные результаты

Аннотация:

 

В ходе дальнейшей исследования проблематики природы морали сформулировано целостное представление об этом феномене как специфическом социальном инструменте согласования частных интересов во имя блага индивидов и социума; показано его своеобразие в сравнении с другими инструментами такого рода (в частности, юридическим законом); реконструированы основные ценностно-императивные образования морали и показано своеобразие функционирования моральных ценностей и моральных императивов. Обоснован тезис о мыслимом характере абсолютности и универсальности моральных ценностей и императивов; проведена деконструкция представлений об абсолютности и универсальности; установлено  их содержание с точки зрения функционирования морали. Критический проанализировано социально-регулятивное понимание морали, реконструированы основные параметры представления о морали при таком подходе и его теоретические недостатки.

На историческом материале проанализированы некоторые элементы императивности, в частности, феномен универсальности высказываний.

Элементы императивности проанализированы также на историко-философском и современном этико-дискурсивном материале  – философии стоицизма (учение об обязанностях), кантовской этики, гегелевской философии права, социальной философии Вебера, этики добродетели.

 

Результаты участников проекта:

 

Р.Г.Апресян.

 

1) Сформулировано понятие морали, суть которого заключена в следующем:

- смысл морали состоит в согласовании частных интересов во имя блага индивидов и социума;

- морально положительными являются действия, подтверждающие чужое благо и способствующие ему;

- обобщенный опыт таких действий отражен в ценностях – невреждении, признании, солидарности, заботе; соответствующие ценностям императивы (повеления, требования) – не вреди, признавай других, помогай другим, заботься о других;

- само наличие этих требований определяет необходимость другого вида ценностей – отражающих соответствие индивида этим требованиям; таковы добродетели как качества характера, благодаря обладанию которыми индивид способен отвечать этим требованиям;

- содействие благу другого, поддержание солидарности-единения в отношениях с другими и развитие добродетельности характера соединяются еще в одной ценности, а именно, ценности личного совершенства, которая выступает в форме идеала личности; этот идеал задает высшую «планку» нравственного развития личности и формирует у нее стремление осуществлять себя в суждениях и действиях наилучшим образом;

- моральные ценности императивны и нередко воспринимаются в первую очередь как императивы;

- моральные требования отличаются рядом черт, в своей совокупности выражающих специфику моральной императивности: а) они неинституциональны: их действенность не обеспечивается социальными учреждениями, органами, уполномоченными; б) санкция за не/исполнение моральных требований носит предупредительный и идеальный характер; в) поскольку моральные ценности и соответствующие им требования действуют в живом коммуникативном пространстве, в реальном взаимодействии Я – Другой, Я – Ты, Я оказывается агентом ответственности не в силу самого факта существования требования, а перед лицом реального Ты, в практическом отклике на Другого; в) действительность моральных требований основана на способности морального агента быть самостоятельным, или автономным – в мышлении, решениях и действиях, на его готовности (обусловленной социализацией) принимать моральные требования и единолично отвечать за их осуществление;

- моральные требования воспринимаются и трактуются как абсолютные, т.е. беспредпосылочные в своем ценностном значении;

- моральные требования воспринимаются и трактуются как универсальные, т.е. адресованные каждому: все агенты морали полагаются потенциально равными; требования обращены каждому в равной мере; универсальность – оборотная сторона равенства; универсальность требований ошибочно трактуется как абсолютность (безусловность) их применения;

- мыслимые как ценностно беспредпосылочные, требования получают реализацию в конкретных поступках, сообразованных с ситуацией, в которой они совершаются, и с лицами, которые в нее включены; 

- личность может мотивироваться к реализации моральных ценностей и исполнению требований подражанием, послушанием, сочувствием или убеждением. Способ мотивирования не специфичен для феномена морали, но свидетельствует о характере моральности личности.

 

Статья: К базовому определению к морали //Философский журнал, 2014, № 1.С. 78–91.

 

2) Универсальность считается фундаментальным свойством моральных требований, как они представлены в понятии морали. В практике человеческих взаимоотношений, в моральном опыте человека, в частности в его высказываниях, универсальность проявляется в разных формах, причем далеко не всегда в таких же чистых, как это описано в понятии морали:

- моральные высказывания всегда так или иначе носят универсализированный, обобщенный характер; Они универсальны по крайней мере в том смысле, что суждения по частным случаям делаются на основе нормативного обобщения, в соотнесении с актуальными в данной культуре или даже просто в культуре автора высказывания ценностями;

- универсальность мышления, в том числе морального мышления, исторически эволюционирует; ее степень повышается по мере роста способностей к обобщению и абстрагированию;

- отправная точка абстрагирования – осмысление конкретных ситуаций общения, принятия решения, оценки;

- формы обобщения смысла конкретных ситуаций и универсализации высказываний о них различны; анализ текста гомеровского эпоса позволил выделить несколько типов обобщения конкретно-ситуативного смысла ситуаций, которое производится посредством: а) речей, с которыми участники конкретной ситуации обращаются друг к другу; б) советов, даваемым по поводу конкретных ситуаций, лицами извне; в) соотнесения героями своих устремлений с мнениями воображаемых других, в том числе «генерализированных» и сакрализованныхдругих; г) речи поэта, беспристрастного и по факту своего положения высказывающего надситуативные и надперсональные суждений; д) соотнесения решений в конкретных ситуациях с общими ценностными представлениями; е) высказывания на основе частно-ситуативных суждений общих сентенций.

 

Доклад: «Способы универсализации моральных высказываний». Сектор этики, ИФРАН, 08.10.2013.

Статья: Универсализация высказываний в процессе становления морального мышления // Философия и культура, 2014, № 4. С. 607–615.

 

3) В истории философии, идея автономии в большей или меньшей степени перекликается с идеями самостоятельности, самодетерминации, саморегуляции, самоуправления, самоконтроля, независимости, а также свободы воли, свободы действия. Эти различные идеи отнюдь не снимаются развитым кантовским пониманием нравственной автономии как автономии доброй воли.

- Считается, что Кант радикальным образом соединил автономию с моралью и представил мораль как автономию. По Канту, моральная автономия заключается в независимости воли от какого-либо интереса, в способности агента действовать по собственным и вместе с тем всеобщим законам, устанавливаемым чистым практическим разумом. Кантовская концепция морали как автономии – отличная площадка для ретроспективного обозрения предшествующего ему мыслительного движения.

- Хатчесон на другом языке и другими средствами дает морали настолько схожие характеристики, что мораль, в сущности, предстает у него как автономная мораль: моральные суждения и мотивы не зависимы от себялюбия, не обусловливаются обычаем, образованием, примером, соображениями о божественном вознаграждении или наказании. 

- Функциональная спецификация Хатчесоном морального чувства как способности восприятия и оценки, не зависимой от соображений о частном благе и противопоставление морального чувства разуму (который ассоциируется с деятельностью, направленной на анализ фактов и конкретных ситуаций, на установление средств, годных для достижения необходимых целей), позволяет проследить в моральном чувстве сходство с тем образом автономии воли, который был предложен Кантом. Независимость морального чувства как способности восприятия и суждения, равно и независимость благожелательности как мотива от соображений выгоды позволяют судить о морали как сфере, в которой не действительны принципы, аналогичные кантовскому гипотетическому императиву.

- Различие в образах автономии Канта и Хатчесона обусловлено различиями в методе моральной философии. У Хатчесона и Канта мы находим идею моральной автономии на разных стадиях ее философского осмысления, эти стадии совпадают и с этапами формирования самого феномена моральной автономии. Заслуга Хатчесона – в развернутом описании практических коррелятов этого феномена.

 

Доклад:«Проблема автономии в моральной философии Френсиса Хатчесона». - The Third International Seminar of the Mediterranean Society for the Study of the Scottish Enlightenment «Scottish Enlightenment and Freedom», DokuzEylul University, Измир, Турция, 28–30.05. 2014.

Доклад: «Историческая и нормативная динамика идеи моральной автономии». – Дни Петербургской философии, С.-Петербург, 21–22.11.2014.

Статья: «Проблема автономии в моральной философии Френсиса Хатчесона» // Философские науки. 2014. № 11 – 0,7 а.л.

 

4) Признание – важная категория для понимания межличностного, группового, общественного взаимодействия (как прямого, так и опосредованного):

- идея признания позволяет разглядеть в человеческих отношениях что-то другое, помимо взаимопользования, господства/подчинения, конкуренции, борьбы;

- широком плане проблематика признания конгруэнтна проблематике морали, по крайней мере, с коммуникативной ее стороны, в частности, проблеме ответственности;

- ответственность сопряжена со свободой; но, вместе с тем, представляет своего рода зависимость человека от того, что воспринимается им в качестве определяющего основания для принятия решений и совершения действий;

- человек ответствен перед теми, зависимость от кого/чего он чувствует. Человек ответствен за то, что, как он полагает, от него ожидается, что он сам от себя ожидает как от потенциально совершенной личности, предстоящей нравственному идеалу;

- это отношение зависимости невозможно без признания источника зависимости.

- человек отвечает за себя и за других в той мере, в какой он признает других своими-другими; он не может отвечать за тех, кого он не признает в качестве своих других;

- такая постановка вопроса позволяет конкретизировать ответственность как нравственную задачу человека и увязать ее с кругом реальных отношений человека – отношений признаваемых и принимаемых им.

 

Доклад: «Важность идеи признания для понимания морали».–Научная конференция «Моральная ответственность в современном мире: В связи с 75-летием академика РАН А.А. Гусейнова», Филос. фак-т, МГУ им. Ломоносова, 17–18 апреля 2014.

Статья: Важность идеи признания для понимания морали // Проблемы этики : Философско-этический альманах. Вып. V : Материалы конференции «Моральная ответственность в современном мире», посвященной  75-летию академика РАН А.А. Гусейнова / Отв. ред. А.В. Разин. М.: МГУ, 2015. С. 55–67. – 0,6 а.л.

 

О.В.Артемьева:

 

Анализ подхода этики добродетели к интерпретации понятия ответственности на материале концепции Г.Э.М.Энском позволил выделить следующие его характеристики:

- особенность данного подхода определяется его полемическим характером, т.е. понимание ответственности обосновывается негативно, через противопоставление современным теориям, использующим язык долженствования (понятия должного, обязанности, правильного и неправильного и т.п.), который был порожден этикой Божественного закона и наделен ею строго определенным значением;

- главный аргумент против данных концепций не столько теоретического, сколько этико-нормативного характера: он указывает на утрату содержательного критерия морали и представления о безусловно недопустимых поступках, в силу чего внутренняя логика этих концепций допускает оправдание любых поступков, даже если авторы этих концепций не признают правомерность такого оправдания;

- последнее объясняется тем, что с вытеснением теологического дискурса порожденный им язык утратил значение, оказался формальным и абстрактным, а потому допускающим любые содержательные интерпретации;

- толкование ответственности на языке долженствования привело к принятию консеквенциалистской позиции, специфика которой состоит в ограничении сферы ответственности ожидаемыми последствиями поступков, что по существу разрушает понятие ответственности и делает его избыточным;

- этика добродетели претендует на преодоление консеквенциализма в этике через переход на содержательный язык добродетелей; в этом случае предмет ответственности составляет поступок в его качественной определенности, субъект несет ответственность не за ожидаемые последствия поступка, а за поступок целиком – его мужественность или трусливость, справедливость или несправедливость и т.д.

- вытеснение формального языка долженствования содержательным языком добродетели не избавило саму этику добродетели от ряда теоретических трудностей, связанных, в частности с идентификацией безусловно недопустимых поступков.

 

Доклад: «Добродетель и ответственность». – Научная конференция «Моральная ответственность в современном мире: В связи с 75-летием академика РАН А.А. Гусейнова», Филос. фак-т, МГУ им. Ломоносова, 17–18 апреля 2014.

Статья: Добродетель и ответственность // Проблемы этики: Философско-этический альманах. Вып.  V: Материалы конференции «Моральная ответственность в современном мире», посвященной 75-летию академика РАН А.А.Гусейнова. М.: МГУ, 2015. С. 95–108. – 0,7 а.л.

 

П.А. Гаджикурбанова:

 

1) Сравнительный анализ учения об обязанностях стоиков и Цицерона показал, что в ряде моментов нововведения Цицерона лежат в русле общих тенденций, характерных для развития учения от Ранней к Средней Стое:

- перенос центра тяжести с «верхних» этажей стоической системы (мудрец, универсальная природа, судьба, космополис, нравственно-правильные действия) на ее средние этажи («стремящийся», индивидуальная природа, социальные роли и статусы, отечество, «надлежащее»);

- субъектом и адресатом этических требований становится не совершенный человек, мудрец ранних стоиков, а «стремящийся» – обычный человек, желающий достичь совершенства в исполнении своих обязанностей в семье, в общине и в государстве. В учении Цицерона «стремящийся» приобретает черты достойного гражданина (virbonus) или «свободного человека», римского аристократа (homoliberalis), активно претворяющего дела добродетели на политическом поприще;

- трансформация источника моральной императивности: от универсальной разумной природы космоса (Ранняя Стоя) к разумной природе человека (Средняя Стоя) и к требованиям, налагаемым индивидуальной натурой конкретного человека и его социальными ролями и статусами (учение о четырех ролях у Цицерона);

- изменение нормативной модели социального устройства: отказ от кинически-стоической идеи космополиса (общего града людей и богов, превосходящего всякие социальные границы и предполагающего единство всех существ, наделенных разумом) в пользу римских политических ценностей и идеалов;

- выведение добродетелей из основных природных влечений и выведение обязанностей из добродетелей. 

2) При этом учение об обязанностях Цицерона обладает рядом специфических особенностей:

- обязанности оказываются преимущественно социально ориентированы и социально фундированы;

- появляется круг специальных обязанностей, связанных с той или иной социальной ролью;

- возникает возможность построения иерархии обязанностей;

- артикулируются основания для предпочтения одной обязанности другой, но основании чего возникает возможность «исчисления обязанностей».

 

Г.Н. Мехед:

 

Исследование этики Канта в ее связи с общей критической установкой его философии и ее центральной проблемой – определением понятия и границ разума – позволило сформулировать следующие выводы:

- идея положительной свободы (автономии) как тождества воли и добра полагается Кантом в качестве ценностной матрицы, определяющей его конструктивизм в теории познания;

- из идеи свободы Кантом выводится важнейшая для теоретического разума категория причинности;

- при этом собственно моральная свобода понимается Кантом как выход за пределы эмпирического субъекта и совпадение с трансцендентальным субъектом, как подлинным субъектом моральной императивности;

- в связи с этим моральные обязательства и ответственность возникают только в пространстве абстрактного и чисто логического пространства всеобщего закона, где все конкретно-эмпирические субъекты сливаются в одну коллективную, но нерасчленимую логическую субъектность;

- Кант абсолютизировал эту абстрактно-логическую субъектность, приписав ей, помимо формально-структурирующей роли, способность желания, что противоречит первоначальной установке критического проекта его философии.

 

Статья: Мораль как абсолютный предел разума в этике И. Канта // Философские исследования. 2014. № 5. С. 17–44.

 

А.В. Прокофьев:

 

1)  Аналитическая реконструкция социально-регулятивного пониманияморали, позволила сформулировать следующие характеризующие ее положения:

- источник моральнойимперативности усматриваетсяв комплексной потребности человеческих обществ во внутренней упорядоченности, сплоченности и внешней конкурентоспособности;

- добродетели не являются независимым проявлением индивидуального совершенства, а нравственные поступки–самоценными действиями;и то, и другое представляют собой функции от социальной системы и одновременно средством для поддержания ее целостности;

- связь морали со свободой и совершенством личности не рассматривается в качестве специфической;

- мораль по своему глубинному смыслу трактуется как средство обеспечения горизонтальной и неспециализированной социальной дисциплины за счет интериоризации членами общества приоритетных универсальных требований, которые обращены к их мотивам и поступкам и выражают идеал равной неинструментальной ценности каждого человека, независимо от системы социальных статусов и ролей;

2) Критический анализ этого типа этических концепций выявилследующие ее недостатки:

- необоснованная претензия на исключительный статус среди прочих теорий, указывающих на иные истоки моральной нормативности;

- неспособность объяснить некоторые из свойств морали (например, универсальность ее требований, выходящую за пределы отдельных сообществ, или уровень вмененной жертвенности, превышающий потребности социальных систем);

- неспособность совместить объяснение морали с  ее обоснованием.

 

Статья: Социальная регуляция и мораль (к вопросу об источниках нравственной нормативности) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2014. № 2. С. 24–34.

 

К.Е. Троицкий:

 

1) Отправной точкой для раскрытия вопроса об источниках идеи императивности в произведениях Макса Вебера служит анализ его идей в области аксиологии и этики и в первую очередь исследование понятия ценности;

- Вебер выделял два антиномичных, но одновременно и связанных взгляда на природу ценности: субъективный (относительный) и объективный (абсолютный);

- первый взгляд (субъективный) происходил из области науки и общества, второй (объективый)– из пространства свободы личности и чувств общности;

- ба взгляда отрицают и в то же время дополняют друг друга, что определяет трагичность, конфликт и столкновения различных требований;

- антиномичный характер императивности находит свое выражение в своеобразии его этических идей, а именно в концепции двух этик (этика убеждения и этика ответственности).

 

Статья: Взгляд на источник императивности у Макса Вебера // Vox. Философский журнал. 2014. № 16.– 0.8 а.л.

 

2) Структура ответственности.

- ответственность включает в себя несколько элементов: субъект ответственности, объект ответственности, тот перед кем берется ответственность;

- структурные элементынаполняются отличающимися друг от друга содержаниями, т.е. различными убеждениями, верованиями и мировоззренческими установками философов, что ведет к многообразию в понимании идеи ответственности;

- единственным неизменяемым параметром, который обусловливает всю силу идеи ответственности и построенных на ней этических теорий, оказывается принципиальное значение субъекта как центрального места актуализации моральной императивности.

 

Доклад:Этика ответственности и этика убеждения. –Научная конференция «Моральная ответственность в современном мире: В связи с 75-летием академика РАН А.А. Гусейнова», Филос. фак-т, МГУ им. Ломоносова, 17–18 апреля 2014.

Статья: Этика ответственности и этика убеждения: конфликт и единство // Проблемы этики : Философско-этический альманах. Вып. V : Материалы конференции «Моральная ответственность в современном мире», посвященной  75-летию академика РАН А.А. Гусейнова / Отв. ред. А.В. Разин. М.: МГУ, 2015.С. 196–208. – 0.6 а.л.

 

3) Анализ критики М. Веберомучения о категорическом императиве И. Канта;

- у Вебера нормативный момент обусловливает дескриптивный, социально-исторический, а не наоборот;

- помимо влияния кантианской традиции эта версия опирается на идею «индивидуального закона» Г. Зиммеля, а также на выведенную самим Вебером концепцию «политеизма ценностей», то есть утверждения конфликта как основания взаимодействия различающихся требований многообразных ценностных сфер.

 

Статья: Категорический императив в мысли Макса Вебера // Дискурсы этики. 2014. № 3. С. 51–68. – 0,7 а.л.