Институт Философии
Российской Академии Наук




  Справедливость в сфере принятия экологически значимых решений: теоретические основания и практические контексты
Главная страница » Ученые » Научные подразделения » Сектор этики » Проекты » Справедливость в сфере принятия экологически значимых решений: теоретические основания и практические контексты

Справедливость в сфере принятия экологически значимых решений: теоретические основания и практические контексты

Грант Президента Российской Федерации, 2010– 2011, проект МД-140.2010.6

Итоги первого года проекта (развернутое изложение)

В течение отчетного периода была проведена исследовательская работа и получены результаты по следующим пунктам, заявленного плана исследования.

1. Сравнительный анализ определений экологической (эвайронментальной) справедливости, использующихся в правовых актах национальных природоохранных агентств и манифестах общественных движений. 

В ходе осуществления проекта был проведен сравнительный анализ определений экологической (энвайронментальной) справедливости, использующихся природоохранными ведомствами и общественными движениями в странах Европы и Северной Америки.  Сделан вывод о том, что такие определения можно разделить на два типа. Первые ставят во главу угла проблему дискриминации – непропорционально большой доли экологических рисков и негативных последствий загрязнения окружающей среды, достающейся представителям тех социальных групп и территориальных сообществ, которые лишены политического влияния и экономической мощи. На основе таких определений беднейшие сообщества автоматически превращаются в защищенные группы, поскольку действует своего рода презумпция того, что экологические угрозы на их территории возникают исключительно из-за их политической и экономической слабости. Такие определения сформулированы либо самими активистами общественных организаций, выступающих против экологической дискриминации, либо законодательной и исполнительной властью под прямым давлением протестных движений. Примером служит  определение американского Агентства по защите окружающей среды1997 г.  Другой тип определений построен на основе двойного предположения о том, что любая группа может оказаться жертвой экологической несправедливости и не любая экологическая угроза, появляющаяся на территории беднейших сообществ, является прямым результатом экологической дискриминации. Смысловым центром таких определений является концепты «честности» и «общего блага». Таково, например, определение, предложенное американским Агентством по защите окружающей среды в2005 г. Нормативный анализ  ведет к выводу о корректности определений второго типа, поскольку они в большей мере соответствуют ценностям равенства и беспристрастности, лежащим в основе в этики справедливости. Кроме того, именно они позволяют проблематизировать диспропорции, характеризующие положение групп, которые находятся далеко от «социального дна», но по каким-то причинам получают непропорционально большую долю экологических рисков и ущерба.  Однако при этом необходимо иметь в виду, что в отсутствии постоянного гражданского контроля над принятием конкретных решений по вопросам энвайронментальной справедливости, определения второго типа открывают гораздо больший простор для манипуляций – защиты интересов привилегированных слоев под видом безразличия к уровню доходов жителей той или иной территории. Именно к таким следствиям привело введение в силу американского определения2005 г., подвергшегося резкой критике экологических активистов.       

2. Реконструкция и оценка нормативно-этических подходов к определению оптимального уровня обеспеченности членов национального или локального сообщества экологическими благами.

В ходе осуществления проекта было зафиксировано основное нормативное противоречие, с которым сталкиваются попытки государственных и муниципальных органов управления (законодателей) определить оптимальный уровень обеспеченности граждан экологическими благами. Стандартный экономический подход к решению этой задачи требует использовать методики, позволяющие применять в отношении панируемых экологических мероприятий анализ выгод и затрат. Таковы 1) определение масштаба прямых экономических потерь от ухудшения окружающей среды или от сохранения ее низкого качества, 2) проведение социологических опросов, устанавливающих готовность населения оплачивать из собственного дохода природоохранные мероприятия или же  готовность получить денежную компенсацию за экологические потери («субъективная (или предположительная) оценка»), 3) исследование реальных цен на те частные блага, готовность платить за которые косвенно свидетельствует об истинных предпочтениях граждан в отношении состояния окружающей среды («анализ гедонистических цен»). Однако опора на актуальные предпочтения граждан, выявленные на основе предположительной оценки или анализа гедонистических цен, неизбежно воспринимается как пренебрежение их фундаментальными, хотя и не осознаваемыми интересами. Альтернативный подход, прямо требующий удовлетворять фундаментальные, хотя и неосознаваемые интересы граждан, опирается на претендующие на объективность стандарты качества жизни. Он, в свою очередь, попадает под обвинение в патернализме – вменении гражданам тех потребностей, которых они в действительности не имеют.

Грантополучателем проанализировано решение этой проблемы известным британским исследователем проблем социальной справедливости Д.Миллером. Д.Миллер попытался раскрыть социально-этическую неоднородность сферы экологических благ и разработал их типологию, помогающую, с его точки зрения, выбирать правильные  социально-политические механизмы их продвижения. Первая ниша в его типологии занята  такими благами как здоровое существование и защищенность от экологического ущерба. Здесь присутствуют вполне объективные критерии, привязанные к понятию качества жизни и перевешивающие любые индивидуальные предпочтения. Вторая ниша типологии включает блага, которые не являются обязательным условием полноценной человеческой жизни, но в отношении которых в конкретном сообществе имеются хорошие шансы достижения взаимоприемлемого решения на основе публичного обсуждения. Третья ниша выделена Д.Миллером для благ, которые также не являются обязательным условием полноценной человеческой жизни, но находятся в зоне настолько острых разногласий, что единственным способом принятия решений по их поводу остается выявление реальных предпочтений граждан и последующее их обобщение в итоговом расчете выгод и затрат. В ходе проведения исследования продемонстрирован значительный потенциал концепции Д.Миллера для разрешения целого ряда тупиков современной экологической политики, а также установлены те случаи, в которых данная типология благ и способов обращения с ними не действует (например, случаи сохранения мест обитания исчезающих видов).     

3. Определение справедливых процедур установления ответственности за причинение экологического ущерба.  

Итоговый характер процедур установления ответственности за причинение экологического ущерба существенном образом зависит от понимания того, кто может являться субъектом ответственности в сфере экологической этики. Так как экологическая этика имеет дело со сложными, специализированными и централизованными формами человеческой практики, оказывающими негативное влияние на природу, то традиционное представление об ответственности, в центре которого находится отдельный человек, свободно избирающий определенный образ жизни и проявляющий свои нравственные качества в процессе принятия решений, сталкивается в ней с целым рядом проблем и противоречий. В той сфере, которую регулируют принципы экологической этики, часто бывает сложно вычленить строго локализованный во времени и пространстве поступок единичного индивида, порождающий последствия, которые значимы с точки зрения морали. Существенный ущерб для жизни, благосостояния, здоровья людей или для нормального функционирования экосистем может быть порожден длинной цепочкой взаимодействий множества индивидуальных субъектов, целой серией индивидуализированных решений, ни одно из которых на уровне намерений отдельных людей не было нацелено на причинение ущерба. И даже более того, катастрофические последствия могут возникнуть в результате добросовестного и тщательного исполнения многими людьми институциональных правил, относящихся к ролевой позиции каждого из них в рамках коллективного целого. Другими словами, на фоне представлений о моральной ответственности, свойственных для классической социальной этики и классической теории справедливости, деятельность организованных коллективов ускользает от морального регулирования. Приоритетный субъект ответственности оказывается размыт или вовсе утерян, остаются обширные зоны для крайне опасной, безответственной деятельности.

В ходе осуществления проекта выявлена и проанализирована тенденция организаций, являющихся источниками экологического ущерба (прежде всего, бизнес корпораций), использовать классические представления об ответственности и справедливом воздаянии за причиненный ущерб в целях занижения объемов компенсаций пострадавшим и уменьшения масштабов мероприятий по восстановлению разрушенных экосистем. Эта тенденция обозначена грантополучателем как «дистанцирование» коллективных деятелей от ответственности. Основными практическими контекстами для анализа данной тенденции стали  две парадигмальных ситуации: продолжающиеся по сей день попытки американской компании «Эксон» дистанцироваться от экологических последствий крушения своего танкера «Эксон  Валдиз» на Аляске в1989 г. и чрезвычайно похожие на них попытки британской компании «Бритиш Петролеум» уменьшить издержки, связанные с экологической катастрофой в Мексиканском заливе, произошедшей в2010 г. Наиболее эффективным способом противостояния подобным действиям компаний является введение корпоративных субъектов в число деятелей, подлежащих моральной ответственности. Современная этика предложила две модели обоснования такого статуса корпораций. Первая опирается на сходство корпоративных структур принятия решений со структурами человеческой личности, отвечающими за этот процесс. Ее основатель – американский социальный этик П.Френч. Вторая модель опирается на идею причастности каждого члена корпоративного целого к итогам коллективной деятельности. Она разработана такими философами как Н.Решер и А.Корлетт. В ходе осуществления исследования вторая модель подвергнута систематической критике, поскольку она неизбежно ведет к несправедливой селекции жертв экологически разрушительной деятельности демократически и недемократически организованных корпораций. Модель П.Френча, в свою очередь, была подвергнута существенным уточнениям. Сходство корпоративной личности и личности отдельного человека является лишь частичным и условным. Это обстоятельство необходимо учитывать при назначении санкций за нарушения принципов экологической этики. Если более конкретно, то по отношению к индивидуальным и коллективным субъектам по-разному должен быть установлен баланс между «компенсационными» и «исправительными» составляющими таких санкций.

4. Конкретизация критериев энвайронментальной справедливости применительно к  международной климатической кооперации.

Предельно абстрактная, упрощенная схема, соответствующая ситуации глобального изменения климата, такова – гомогенное сообщество в определенный момент времени сталкивается с необходимостью использовать возобновляемый ресурс, однако, избыточное использование этого ресурса ведет к подрыву возможностей его возобновления (модель «трагедии общин» Г.Хардина или «деревенского сточного колодца» П.Сингера). Способ справедливого выхода из таких ситуаций вполне очевиден.   Необходимо 1) предоставить каждому представителю человечества право на равную эмиссию парниковых  газов в пределах поглощающей способности атмосферы; 2) устранить существующие превышения эмиссии и определить способы использования «недобора» (такие как восполнение, резервирование, продажа, получение компенсации и т.д.); 3) получить с каждого одинаковый и достаточный взнос на содержание механизмов контроля и принуждения. Однако соображения реалистичности и некоторые нормативные доводы ведут к необходимости рассматривать не индивидуальное равенство, а  равенство подушевых выбросов парниковых газов разных стран в качестве основного  критерия климатической справедливости. Впрочем, этот критерий не может быть признан принципом прямого действия по ряду обстоятельств: 1) он не учитывает исторической ответственности пионеров индустриализации, 2) он не учитывает различной способности стран к сокращениям (различий между «эмиссией роскоши» и «эмиссией выживания»), 3) он не учитывает неоднородности воздействия глобального потепления на разные регионы планеты, 4) он не учитывает эффективности или неэффективности использования  разными странами общего достояния – планетарного стока парниковых газов, 5) он не учитывает усилия стран по сохранению стоков, находящихся на их территории, и потери, связанные с такими усилиями, 6) он не учитывает объективных политических трудностей уравнивания национальных подушевых выбросов. Эти шесть обстоятельств задают критерии климатической справедливости, имеющие прямое действие и требующие взаимного соотнесения при определении честного объема обязательств отдельной страны в рамках международного сотрудничества в климатической сфере.

В ходе осуществления проекта была предпринята попытка оценить нынешнее положение Российской Федерации в системе существующих и только готовящихся международных соглашений с точки зрения критериев климатической справедливости. Нормативный анализ показывает, что многие из требований последней работают против национального интереса России, и лишь некоторые – нейтральны в его отношении или способствуют ему. Российская Федерация имеет довольно высокий подушевой уровень выбросов, является правопреемником СССР (в недалеком прошлом крупнейшего загрязнителя атмосферы), имеет высокий уровень имущественного неравенства (то есть значительная часть ее эмиссии не может быть признана «эмиссией выживания»), обеспечивает низкий уровень интенсивности использования стоков, наконец, не ведет существенной работы по их сохранению и расширению. Все это ставит перед страной задачу «подтянуться» к требованиям климатической справедливости и найти более приемлемый баланс между ними и обеспечением национального интереса. При  этом необходимо иметь в виду, что в долгосрочной перспективе такое движение является одним из стимулов радикального преобразования российской экономической системы в сторону замены сырьевой модели экономики моделью высокотехнологичной и наукоориентированной. Поэтому вывод о расхождении требований климатической справедливости и национального интереса России относится лишь к ее национальному  интересу в рамках инерционного сценария развития и «обычного состояния дел» (business as usual).

Итоги второго года (развернутое изложение)

В течение отчетного периода была проведена исследовательская работа и получены результаты по следующим пунктам, заявленного плана исследования.

1. Реконструкция теоретических приемов расширения области применения понятия «справедливость» на нечеловеческие живые существа, популяции и виды.

В ходе исследования установлены причины популярности попыток экологически значимого расширения теории справедливости. Они, в первую очередь, связаны с потребностями экологического общественного движения. Понятие «справедливость» служит основным каналом введения определенных проблем в число активно обсуждаемых в национальном и в мировом сообществах. Именно оно является главным терминологическим инструментом делегитимизации традиционных общественных институтов и практик. А экологическое движение выступает как антитрадиционалистское, взрывающее устоявшиеся убеждения и формы жизни. Возможность выражения экологической озабоченности на языке этики справедливости резко увеличивает аргументационный ресурс экологического сознания в политической сфере и создает дополнительные каналы оформления экологических ценностей в виде специализированных механизмов правового регулирования. Оно создает возможность наиболее органичного и простого обоснования прав животных, прав биологических видов, прав природы. А это, в свою очередь, является прямым путем к использованию тех способов институционализации юридической защиты ущемляемых интересов, которые были апробированы в ходе борьбы с дискриминацией в отношении человеческих меньшинств.

Однако возможность экологически значимого расширения области действия принципов справедливости должна получить полноценное обоснование. Для этого требуется проверка потенциала каждой из наиболее влиятельных теорий справедливости. При этом доказательство способности той или иной частной теории стать основой неантропоцентристского понимания справедливости нельзя считать окончательным свидетельством того, что получен положительный ответ на данный интеллектуальный вызов. Ведь именно эта частная теория может оказаться наименее приемлемой основой этики справедливости в целом. В ходе осуществления проекта была проведена такая проверка в отношении трех доминирующих парадигм современной прикладной и практической этики: 1) контрактуализма (гипотетико-договорной теории), 2) утилитаризма, 3) интуитивистской концепции прав человека.

Контрактуалистская парадигма, опирающаяся на аппарат теории справедливости Дж.Ролза, выработала два приема, призванных обеспечить ее экологически значимое расширение: 1) представление о кооперативной схеме, существующей между человечеством и другими биологическими видами (М.Кукельберг); 2) уплотнение ролзовского «занавеса неведения», то есть вынесение знания о видовой принадлежности за пределы информации, доступной участникам воображаемого выбора принципов справедливости (Д.Вандевеер, М.Роулендс, П.Венц). Однако оба этих приема являются чрезвычайно уязвимыми в теоретическом отношении. В ходе осуществления проекта выявлены следующие их недостатки.  В первом случае оказывается под вопросом хоть сколько-нибудь значительная доля биосферных ресурсов, которая по справедливости должна принадлежать человечеству (человечество может оказаться паразитарным элементом биосферы, не имеющим права претендовать на многое). Кроме того под вопросом оказывается и статус людей, которые вынужденно не участвуют в социальной кооперации – например, определенных категорий инвалидов (в соответствии с этой логикой они не должны наделяться правами и получать защиту со стороны принципов справедливости вне или до какого-то их использования обществом). Во втором случае действует то обстоятельство, что принадлежность к нечеловеческому биологическому виду, в отличие от принадлежности к низшему социальному слою или к группе с малораспространенной концепцией блага, не является той проигрышной позицией, в отношении которой взаимно не заинтересованные, рациональные участники воображаемого выбора принципов справедливости хотели бы получить страховку.         

Утилитаристская парадигма является наиболее приспособленной к экологически значимому расширению. Она изначально (по своей аксиоматике) учитывает интересы любых существ, способных к переживанию страдания и удовольствия. Именно утилитаризм стал основой наиболее известной на настоящий момент концепции прав животных – концепции «освобождения животных» П.Сингера. Однако  в ходе осуществления проекта был обоснован тезис, что  утилитаризм представляет собой именно тот случай, когда общие недостатки самой теории обесценивают ее потенциал в вопросах введения нечеловеческих субъектов в область справедливости. Во-первых, утилитаристское суммирование удовольствия и страдания создает возможности для нравственного оправдания традиций и институтов, систематически ущемляющих интересы одних групп или индивидов ради интересов других. Во-вторых, сосредоточенность утилитаризма на наличной удовлетворенности или неудовлетворенности жизнью создает зауженное представление об интересах существ, находящихся под защитой принципов справедливости.

Интуитивистская концепция прав предполагает, что под защитой принципов справедливости находятся те существа, которые обладают непосредственно опознаваемой «внутренней» (независимой, неотъемлемой) ценностью. Именно они и являются носителями прав. С точки зрения Т.Ригана, существом, обладающим «внутренней» ценностью, является любое существо, которое может претерпевать ущерб, существо, чья жизнь может протекать лучше или хуже и восприниматься им в таком качестве. М.Нассбаум и Д.Шлоссберг считают необходимым соотносить идею прав животных с набором видов деятельности, участие в которых делает жизнь существа определенного биологического вида полной и процветающей. Эта комплексная теория преодолевает многие недостатки контрактуализма и утилитаризма. Однако сама она наталкивается на вопрос о том, должны ли правила справедливости в отношении к животным, популяциям, видам  распространятся не только на тот ущерб, который причиняет им человек, но и на тот ущерб, который причиняют друг другу сами биологические виды и отдельные живые существа. Во втором случае на человечестве лежит обязанность  осуществлять «полицейский контроль за природой». Если у сторонников интуитивистского понимания прав животных нет нормативных (непрагматических) аргументов против полицейского контроля, а признание его необходимости ведет к  абсурдным следствиям, то их теория также оказывается негодной. В ходе осуществления проекта продемонстрировано, что представители данной парадигмы не разработали к настоящему моменту убедительных аргументов, разрешающих эту проблему.

2. Выявление принципов, критериев и измеряемых показателей, позволяющих устанавливать факты энвайронментальной несправедливости в отношении территориальных сообществ или социальных групп.

Хотя экологические блага часто рассматриваются в качестве общественных, то есть находящихся за пределами соперничества и исключения, они принадлежат к этой группе лишь частично. На уровне отдельных граждан частный характер экологических благ проявляется в сфере потребления экологически чистой продукции. На уровне локальных сообществ – в связи с различиями в уровне загрязненности воздуха, земли и воды на их территориях. Территориальные различия качества окружающей среды создают возможность исключения каких-то сообществ из числа полноценных потребителей экологических благ, а также ведут к соперничеству за сохранение «своей» земли, «своего» воздуха и «своей» воды в приемлемом состоянии. Перспектива такого соперничества и такого исключения создает потребность в использовании по отношению к отдельным сообществам (а равно и социальным слоям) понятия «энвайронментальная справедливость».

Свободный рынок не может быть признан приемлемым с точки зрения морали  (справедливым) механизмом распределения экологических благ и рисков между локальными сообществами. В ходе проведения работ по проекту были подробно исследованы два основания такого вывода. Во-первых, для того, чтобы потребление экологических благ эффективно регулировалось на рыночной основе, должны быть корректно установлены права собственности на предметы обмена. Если кто-то готов поступиться частью своей экологической безопасности или пожертвовать своим здоровьем ради получения материальной компенсации, он должен иметь возможность «торговать» этими благами, выступать как их собственник. С другой стороны, тот, кто планирует реализовать экономический проект, ухудшающий состояние окружающей среды и создающий дополнительные экологические угрозы, должен быть  связан обязанностью вступать в переговоры о цене уступки (то есть о размере компенсации) со всеми, кто может понести потери. Подобного распределения прав, как правило, не существует, и технические возможности его создания ограничены.   Во-вторых, деятельность рынка всегда накладывается на длительно существующие, структурные социальные и политические неравенства, воспроизводя и усугубляя их. Нежелание платить за улучшение экологических условий собственного существования, нежелание застраховать себя от экологических рисков, высокая степень готовности обменивать экологические блага на другие преимущества могут быть связаны не с пренебрежением состоянием окружающей среды, а с экономическим бессилием, с нерешенностью насущных и безотлагательных проблем – проблем простого поддержания жизни. Нобелевский лауреат по экономике А.Сен обозначил те предпочтения граждан, которые сформировались в результате социально-экономической депривации, с помощью понятия «приспосабливающиеся», и предостерег от их автоматического, бездумного учета при определении экономической эффективности тех или иных стратегий и институтов. В случае с оценкой экологических благ представителями бедных и политически бессильных локальных сообществ мы имеем дело именно с «приспосабливающимися предпочтениями». Отсюда следует, что «невидимая рука» рынка должна быть дополнена в этой сфере «видимой» и «осязаемой» рукой государства, осуществляющего свою социальные функции.  

Перед государством, проводящим ограничивающую свободный рынок политику по реализации энвайронментальной справедливости, остро стоит вопрос выбора измеряемых «показателей несправедливости» в сфере распределения экологических благ и рисков. Этот был исследован в ходе осуществления проекта. Показатели энвайронментальной несправедливости могут быть ориентированы на преодоление относительных неравенств в обеспечении экологическими благами либо на предотвращение того, чтобы какие-то из групп оказывались ниже минимальных уровней обеспеченности ими. В современной экологической этике высказывается предположение, что второй подход носит неоправданно компромиссный характер, играет на руку безответственному крупному бизнесу, а также является выражением партикулярных ведомственных интересов (Э.Родс). Однако критерий равенства также очень уязвим: на нормативно-теоретическом уровне (он санкционирует так называемое «обратное уравнивание» (Д.Парфит, Г.Франкфурт)) и на уровне административной практики. На основе этого критерия может быть выдвинуто бесконечное количество взаимных претензий и создаются возможности для перманентного нагнетания социальной напряженности. Отсюда следует, что политика по достижению энвайронментальной справедливости должна быть сосредоточена именно на недопущении падения определенных групп ниже минимальных уровней экологического благосостояния и экологической безопасности. И лишь в качестве вспомогательной цели она может преследовать выявление экологических неравенств и их уменьшение.

3. Обобщение опыта успешных общественных движений за энвайронментальную справедливость и определение перспектив формирования интереса к вопросам энвайронментальной справедливости со стороны гражданского общества современной России

Проанализирована история движения за экологическую справедливость в США и странах Европейского Союза. На основе этого анализа продемонстрирован комплексный характер причин возникновения такого рода движений. Так в американском контексте социальный взрыв, связанный с борьбой против «энвайронментального расизма» и ставший на рубеже 1970–1980-х гг. общенациональной политической и экономической проблемой, был порожден как объективным фактором (нарастающим давлением промышленности на окружающую среду), так и случайными обстоятельствами: нерешительной, дезориентирующей бизнес и общество попыткой правительства установить более жесткое регулирование в сфере промышленного загрязнения и наличием в стране организаций и лидеров, в недавнем прошлом участвовавших в борьбе за гражданские права чернокожего населения и искавших новые точки приложения своих усилий. История американского движения за энвайронментальную справедливость дает богатый материал для оценки и коррекции экологической политики российского государства. Она указывает на те способы решения экологических проблем, которые провоцируют социальную напряженность и способны привести к негативным политическим и экономическим последствиям. Решения, перекладывающие весь груз экологических потерь и рисков, сопряженных с реализацией общественно значимых целей, на отдельные сообщества и территории и не предполагающие при этом общественного обсуждения и механизмов компенсации, оказываются чреваты длительными периодами конфронтации, блокирующей решение важнейших проблем общества в целом (или отдельного региона).    

В ходе осуществления проекта специальное внимание было уделено изучению динамики основных идеологических положений тех организаций и движений, которые отстаивают права граждан на равный доступ к экологическим благам и равную безопасность в отношении экологических угроз. Так первоначально американское движение за энвайронментальную справедливость отличалось партикулярной направленностью и нечувствительностью к другим экологическим вопросам, кроме промышленного загрязнения на территориях социально незащищенных и политически слабых сообществ. Граждане, оказавшиеся в ситуации реального или потенциального экологического бедствия, просто соединяли свои усилия для того, чтобы остановить строительство нового опасного объекта, обеспечить благоприятные условия для переселения с опасной территории или получить полноценную компенсацию за понесенный ущерб. Часто их действия были поражены «синдромом NIMBY» («только не на моем заднем дворе»). Дальнейшая судьба объектов, строительство которых удавалось остановить на своей территории, не была предметом их озабоченности. Однако ситуация довольно быстро изменилась. Возникли информационные сети и организации взаимной поддержки, которые действовали по принципу «только не на заднем дворе бедных или цветных», а позднее по принципу «ни на чьем заднем дворе» (Not in anyone’s backyard, стандартный акроним NIABY). Нечувствительность ко всему ряду экологических проблем тоже была быстро преодолена. Так в 17 принципах экологической справедливости, принятых на саммите руководителей экологического движения расовых меньшинств (1991), присутствуют не только прекращение производства опасных веществ в качестве итоговой цели и экологическое равенство в качестве ключевого требования, но и элементы биоцентричной экологической этики. В ходе исследования был выдвинут и обоснован тезис, что подобная динамика является естественной для движений за энвайронментальную справедливость и отражает особенности ситуативного развертывания чувства справедливости, выявленные психологами морали (в первую очередь, Р.Соломоном).       

2. Конкретизация принципов, критериев и показателей энвайронментальной справедливости применительно к  международной климатической кооперации.

Обоснован предельно общий нормативно-теоретический подход к обсуждению вопроса о справедливости в сфере климатической политики – концепция атмосферных прав. Разработана система нормативных критериев, позволяющих определить справедливый вклад отдельного государства в международную кооперацию по сохранению климатического равновесия планеты и преодолению последствий его нарушения. Среди  подобных критериев: 1) учет исторической ответственности пионеров индустриализации, 2) учет различной способности стран к сокращениям (различий между «эмиссией роскоши» и «эмиссией выживания»), 3) учет неоднородности воздействия изменений климата на разные регионы планеты, 4) учет эффективности или неэффективности использования  разными странами общего достояния – планетарного стока парниковых газов, 5) учет усилий стран по сохранению стоков, находящихся на их территории, и потерь, связанных с такими усилиями, 6) учет некоторых «страновых особенностей» в области потребления энергоресурсов.

На основе этих критериев предпринята попытка оценить нынешнее положение Российской Федерации в системе существующих и только готовящихся международных соглашений, а также проанализирована российская климатическая политика 1992–2011 гг. В результате исследования сделан вывод, что перед страной стоит задача «подтянуться» к требованиям климатической справедливости, найти более приемлемый баланс между ними и обеспечением национального интереса. Однако реальная политика РФ не отвечала и на настоящий момент не во всем отвечает такой задаче. Отношение РФ к формированию и функционированию киотской системы соглашений носило сугубо прагматический характер. Киотский протокол был подписан в надежде на торговлю квотами с основным потенциальным контрагентом – США. Выход США из протокола привел к затягиванию его ратификации. Ратификация протокола РФ, в свою очередь, была связана со стремлением вступить в ВТО, а не со стремлением участвовать в международных усилиях по преодолению климатического кризиса. На переговорах по посткиотскому международному соглашению российская делегация пыталась использовать все аргументы климатической справедливости, работающие в пользу уменьшения российских обязательств, и игнорировать аргументы в пользу их увеличения. Она затягивала процесс переговоров, отказываясь обсуждать конкретные показатели выбросов парниковых газов или выдвигая заведомо неприемлемые показатели. Лишь во второй половине2009 г. произошел определенный поворот: были озвучены гораздо более приемлемые объемы сокращений, подписана климатическая доктрина РФ, Президент РФ принял участие в Копенгагенской конференции сторон РКИК. Однако некоторые факты свидетельствуют о том, что Россия может начать отступление на климатическом фронте: крайне двусмысленная дискуссия в стенах РАН с участием Президента, оговорки российской делегации в Копенгагене, установление диапазона сокращений в российской заявке по Копенгагенскому аккорду и т.д. Таким образом, задача полноценно интегрировать требования климатической справедливости в международную политику РФ до сих пор не выполнена до конца.  

Публикации по итогам проекта

Социальная справедливость и окружающая среда // Вестник Московского университета. – Серия 7. Философия. – 2012. – № 3. –  С. 64–78.

Неантропоцентристская теория справедливости // Проблемы этики: философско-этический альманах. – Вып III. – Юбилейное издание. К 70-летию воссоздания философского факультета в структуре МГУ. – М., 2012. – С. 22–44.

Идея экологической справедливости и полицейский контроль за природой // Сахаровские чтения 2011 года: экологические проблемы XXI века: материалы 11-й Междунар. науч. конф., Минск, 21–22 мая 2010 г. / Ред.: С.П. Кундас [и др.]. Минск, 2011. С. 27–28.

Климатическая справедливость: российский контекст // Этическая мысль. Вып. 11 / Ред.: А.А.Гусейнов. М., 2011. С. 86–107.

Ответственность корпораций за экологический ущерб: социально-этические аспекты // Соціальна етика: Збірник наукових статей. Том 2: Модуси відповідальності. К., 2011. С. 143–152.

Справедливость в отношении к природе? // Роль университетов и музеев в проведении гуманитарных научных исследований. Материалы международной научно-практической конференции. Тула, 2011. С. 178–180.   

Чувство справедливости и идеология энвайронментализма // Дні науки філософського факультету – 2011, Міжнародна наукова конференція [матеріали доповідей та виступів] / редкол.: А.Є.Конверський та ін. К., 2011 Ч.7. С.155–158.

Экологическая справедливость: теория, идеология, практика // Практична філософія (Практическая философия). 2011. № 2 (40). С. 63–73.

Коллективная и совместная ответственность в экологической этике //  Экологическая этика / отв. ред. Р.Г. Апресян. Великий Новгород, 2010 (Серия «Научные доклады», Вып. 9). С. 26–45.  – 1 п.л.

Обеспечение благоприятной окружающей среды (социально-этические аспекты) // Экологический вестник: научно-практический журнал. 2010. № 3 (13). С. 97–103. –  0,75 п.л.