2020

46-е заседание (онлайн). Чтение De anima III 2, 426a 9 - 426b 3, 22 декабря 2020 г.

В прочитанном на очередном заседании семинара фрагменте Аристотель задается вопросом, что такое ощущение в действительности, и в чем состоит его тождество ощущаемому предмету. В частности, может ли это тождество заходить так далеко, что зрение само станет видимым, слух – слышимым, а обоняние – обоняемым? Ответ, по мнению философа, состоит в следующем. Действительность ощущения тождественна не просто ощущаемому качеству, но ощущаемому качеству в его воздействии на орган ощущения. Отсюда следует, что ощущающее продолжает осуществлять свою способность ощущения до тех пор, пока ощущаемое продолжает на него воздействовать. Слух слышит, пока звук «звучит», и зрение видит, пока цвет продолжает вызывать изменение в заполняющей глаз прозрачной жидкости. Таким образом, ощущение оказывается не результатом уподобления ощущающего и ощущаемого, как его часто понимают, но продолжающимся и еще не законченным процессом взаимодействия между ними, в ходе которого ощущаемое действует и вызывает изменение (ποιεῖ καὶ κινεῖ), а ощущающее испытывает воздействие и меняется (πάσχει καὶ κινεῖσθαι). Иначе говоря, ощущение - это становление, а не бытие ощущающего ощущаемым, процесс приобретения формы ощущаемого, а не обладание ею, продолжающееся изменение, а не достигнутое состояние.  

Видеозапись

45-е заседание (онлайн). Чтение De anima III 2, 425b 19 - 426a 9, 19 ноября 2020 г.

Аристотель считается первым из греческих философов, кто обратил внимание на способность человека замечать и осознавать свои действия, в частности, замечать, что он видит и слышит. Что же это за способность? Не является ли она каким-то особым чувством, которым мы обладаем в придачу к обычным пяти? Аристотель полагает, что нет. Он приводит два аргумента против существования подобного дополнительного чувства, доказывая, что для того, чтобы замечать, что мы видим или слышим, нам вполне достаточно зрения или слуха. Но тогда придется признать, что всякое чувство способно ощущать само себя, хотя такое допущение влечет за собой определенные трудности. В самом деле, чтобы зрение могло видеть само себя, оно должно быть окрашено, а если оно будет окрашено, то уже не будет прозрачным, а значит утратит свою способность воспринимать цвет, иначе говоря, перестанет видеть. Но если оно перестает видеть, как оно сможет видеть само себя? Аристотель предлагает несколько решений этой апории, обсуждению которых было посвящено очередное заседание семинара. 

Видеозапись

44-е заседание (онлайн). Чтение De anima III 1, 425a 24 - 2, 425b 19, 29 октября 2020 г.

Продолжая исследовать общее чувство, Аристотель доказывает, что общие свойства вещей -  такие как величина, число, движение, фигура - не могут ощущаться каким-то особым чувством наподобие зрения, слуха, обоняния и т.д. Если бы общее чувство представляло собой такое же частное чувство, как и остальные пять, то тогда общие свойства вещей воспринимались бы этими пятью чувствами исключительно «по совпадению» (κατὰ συμβεβηκός), так же как зрение, например, воспринимает сладость, составляющую предмет вкуса. Но общие свойства вещей, как было сказано в De anima II 6, не воспринимаются частными чувствами «по совпадению», они относятся к ощущаемому «в собственном смысле слова», т.е. не «примысливаются» к нами к тому, что мы ощущаем в данный момент, но прямо воздействуют на наши органы чувств. Поэтому общее чувство не является таким же частным чувством, как и остальные пять, но представляет собой способность, свойственную им всем сообща, в силу того что они все образуют некое единое чувство. 

Видеозапись

Почему развитые животные обладают только пятью, а не большим количеством ощущений, что такое общее чувство, и почему, когда мы что-то ощущаем, то замечаем сам факт своего ощущения? Эти три вопроса, оставшиеся невыясненными в предыдущей книге трактата, составляют содержание первых двух глав De anima III. Приступая к ответу на первый из них, Аристотель исходит из предположения, что не будь у нас какого-то из ощущений, у нас не было бы и соответствующего органа чувств. Далее он доказывает, что у людей и животных нет недостающих органов чувств, поскольку имеющиеся пять состоят из всех возможных телесных элементов. Следовательно, у животных нет недостающих органов ощущений, а значит и чувств может быть только пять. После этого Аристотель задается вопросом, а не обладаем ли мы каким-то особым чувством и соответствующим органом ощущения для восприятия т.н. общих свойств вещей – движения, числа, фигуры, величины и т.д.? Нет, считает философ, общее чувство есть всего лишь способность, свойственная каждому из пяти обычных чувств воспринимать некие свойства вещей совместно с другим чувствами.

Видеозапись

42-е заседание (онлайн). Чтение De anima II 12, 423b 17 - 424b 18, 17 июня 2020 г.

Что имеет в виду Аристотель, говоря, что органы чувств воспринимают формы ощущаемых предметов без материи? Означает ли это, что они сами становятся новой материей для этих форм, подобно воску, принимающему в себя отпечаток железного или медного перстня? Или, может быть, они воспринимают эти формы совершенно бестелесно, не испытывая никакого воздействия со стороны материи ощущаемого предмета? На эти и другие вопросы попытались ответить участники семинара, читая заключительную главу II книги "О душе".

Видеозапись

41-е заседание (онлайн). Чтение De anima II 11, 423b 2 - 424a 16, 28 мая 2020 г.

На очередном заседании семинара участники продолжили знакомство с аристотелевской теорией осязания. Установив, что осязание представляет собой не одно, а множество ощущений, и что орган осязания располагается внутри нашего тела, а плоть является только средой, передающей ему воздействие осязаемого предмета, Аристотель приступает, наконец, к выяснению того, что представляет собой предмет осязания, и нет ли у таких противоположных качеств как теплое и холодное, сухое и влажное некоего единого подлежащего, каким цвет является для черного и белого и звук для громкого и тихого. По мнению философа, единым подлежащим всех перечисленных осязаемых качеств является телесность, так что быть телом означает быть горячим или холодным, сухим или влажным, иначе говоря, чем-то осязаемым. Отсюда, в свою очередь, следует, что орган осязания не должен обладать этими качествами в действительности, но должен пребывать в некоем нейтральном, промежуточном состоянии, позволяющем ему измениться в ту и другую сторону. 

Перевод с комментариями

40-е заседание (онлайн). Чтение De anima II 11, 422b 34 - 423b2, 15 мая 2020 г.

Заседание семинара было посвящено обсуждению учения Аристотеля об осязании. По словам философа, исследование осязания с самого начала сталкивается с двумя затруднениями. (1) Является ли осязание одним или несколькими чувствами, объединенными общим именем? (2) Что представляет собой орган осязания - расплагается ли он на поверхности тела или внутри него? В отличие от друих ощущений, способность осязания невозможно определить, исходя из того, что она ощущает, поскольку предмет осязания нам неизвестен. Мы не знаем, что является общим подлежащим твердого и мягкого, горячего и холодного, сухого и влажного, таким же, каким звук - для высокого и низкого, громкого и тихого, нежного и грубого. Мы не знаем даже, имеют ли все эти противоположности одно-единственное подлежащее, или у каждой пары оно свое? Если верно последнее, то тогда будет существовать не один, а целое множество предметов осязания, само же оно окажется совокупностью нескольких различных ощущений, объединенных общим именем. Будучи не в состоянии определить способность осязания через предмет, на который она направлена, Аристотель определяет ее через тот способ, каким она осуществляется. В его понимании осязание есть такое чувство, которое воспринимает свой предмет путем непосредственного контакта с ним и возникает в момент соприкосновения ощущающего и ощущаемого (De anima III 13, 435a 17-18: III 1, 424b 25-27). Однако несмотря на то, что восприятие осязаемого предмета происходит одновременно с прикосновением, это не означает, что органом осязания является сама соприкасающаяся с предметом часть тела. По мнению Аристотеля, наши кожа и плоть являются чем-то вроде приросшей к органу осязания естественной оболочки, которая хотя и не способна сама испытывать ощущение жара или холода, тем не менее передает соответствующее воздействие от осязаемого предмета к внутренним частям нашего тела.

Перевод с комментариями

39-е заседание. Чтение De anima II 10, 422a 34 - b34, 13 февраля 2020 г.

Участники семинара продолжили обсуждать аристотелевскую теорию вкусового ощущения и, в частности, попытались прояснить вопрос, чем дистанционные чувства, такие как зрение, слух и обоняние, отличаются от контактных вкуса и осязания.  Разница между этими двумя видами чувств состоит в том, что если в контактных чувствах мы ощущаем форму предмета вместе с ее материей, то в дистанционных - форму без материи. Например, вкус ощущает не только вкусовое качество (χυμος) вещи, представляющее собой "некое состояние влаги", но и саму влагу (υγρον), тогда как для зрения и слуха влажная среда служит не тем, "что" они воспринимают, а тем, "через что". 

Аудиозапись

38-е заседание. Чтение De anima II 10, 422a 8-34, 30 января 2020 г.

Участники семинара читали 10 главу "О душе", посвященную выяснению того, что такое вкус (χυμος) и вкусовое ощущение (γευσις). Среди обсуждавшихся вопросов были следующие. Почему вода или влага является материей вкуса, а не средой, через которую мы ощущаем вкус? Чем отличается среда от материи? Разве водная или воздушная среда, передающая то или иное чувственно воспринимаемое качество, не становится на время его материей? Может ли среда передавать качества нематериально? Каково определение вкуса? Обладают ли вкусом сухие вещества, такие как соль, перец, хлеб? Или вкус есть только у влажных субстанций? Что значит быть "безвкусным"? И может ли вкус быть настолько интенсивным, чтобы разрушить орган восприятия?

Аудиозапись