Доклад И.В. Суркова «Византийская философия: проблема перевода как проблема понимания», 20 июня 2023 г.

20 июня состоялось заседание научного семинара сектора истории западной философии «Проблемы философского перевода: речь как форма мысли». С докладом на тему: «Византийская философия: проблема перевода как проблема понимания» выступил Иван Евгеньевич Сурков, аспирант философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Фотоотчёт

Аннотация

Переводчик философского текста всегда должен быть исследователем эпохи, к которой принадлежит переводимый памятник, быть начитанным в схожих текстах, хорошо разбираться в истории вопроса, понимать историко-культурный контекст, знать переводческую традицию, наконец, на должном уровне владеть языком и уметь понять и выразить мысль средствами русского философского языка. Работа с византийским интеллектуальным наследием представляет здесь особую сложность. Исследовательские и переводческие традиции в этой области сильно разнятся: от патрологии и "истории догматов" до "византийской философии", а в связи с этим мы имеем и большую палитру возможных стратегий работы переводчика. В докладе делается попытка проследить, как исследовательские подходы влияют на перевод византийских текстов; какие трудности создаёт отечественная традиция переводов и что можно предложить для качественной философской работы в этой области.

Тезисы

Переводчик философского текста всегда должен быть исследователем эпохи, к которой принадлежит переводимый памятник, быть начитанным в схожих текстах, хорошо разбираться в истории вопроса, понимать историко-культурный контекст, знать переводческую традицию, наконец, на должном уровне владеть языком и уметь понять и выразить мысль средствами русского философского языка. Исследователь и переводчик византийского интеллектуального наследия сталкивается с рядом общих проблем: это вопрос начала византийской эпохи; проблема "континуитета" и "дисконтинуитета" греческой традиции при переходе от Античности к Средневековью; определение соотношения "философии" и "теологии" в пространстве византийской культуры; проблема языка; определение своей позиции относительно переводческих традиций и т. д.

В российском академическом пространстве существует несколько возможных подходов к византийским текстам. Например, П. Б. Михайлов выделяет следующие: "клерикализация" (традиция духовных школ: А. И. Сидоров, П. К. Доброцветов и т. д.), "секуляризация" (например, А. А. Столяров) и "актуализация" (направление, восходящее к “неопатристическому синтезу” о. Георгия Флоровского и французскому “ressourcement”) патристики^[1]. В данной классификации упускается из виду четвёртое направление, активно развивающееся на Западе с середины ΧΧ века: исследование мысли византийской эпохи как "византийской философии" (В. Татакис, Л. Бенакис, Г. Каприев, К. Иеродиакону, М. Трицио, Т. Т. Толлефсен и т. д.). В связи с разницей этих теоретических подходов мы имеем и большую палитру возможных стратегий работы переводчика.

Освоение византийского наследия в России имеет большую и драматическую историю. Богословские тексты, созданные на греческом языке в Восточной римской империи становились основой средневековой русской литературы, но это imitatio не было полным. Переводчики, принесшие христианство славянам, обычно не стремились представить светскую часть византийской культуры, незамеченными оставались  целые жанры, в первую очередь из ученой традиции. Пропитывающий византию эллинизм и “гуманизм” наследующий классической культуре, в создаваемых текстах также терялся. 

Сравнимого же с европейским уровня освоения патристического наследия в России удалось добиться только в XIX веке трудами свт. Филарета (Гумилёвского) и его школы. Серия “Творения святых отцов в русском переводе” по объёму опередила иные переводческие проекты на другие современные языки. Но стилистика переводов уже тогда сильно отличалась от норм русского литературного языка, была излишне архаизирующей и буквалистской. В данном корпусе переведенных текстов также во многом теряется их античная составляющая. Можно сказать, что в основу этой переводческой стратегии легла парадигма “клерикализации патристики”. 

Прерывание нормального развития византиноведения в России после 1917 года нарушило и процесс появления новых переводов. Накануне революционных событий российская византинистика переживала расцвет: первым исследователем, попытавшимся описать византийскую философию как философию, был российский ученый В. Е. Вальденберг, в это же время  были созданы знаменитые работы С. Л. Епифановича, опередившие изучение философии прп. Максима Исповедника более чем на 50 лет. Но традиция была прервана, и развившая на Западе после книги В. Татакиса^[2] “византийская философия” до сих пор не находит большого количества сторонников в российском академическом сообществе. Исследовательскую и переводческую парадигму XIX века продолжают многие новые переводчики (например, это демонстрируют переводы А. И. Сидорова).

 Особенно это можно проследить на примере перевода основных “метафилософских” понятий. Само слово “философия” применительно к христианским авторам почти всегда передаётся возвышенным славянизмом “любомудрие”. Причем в пределах даже одного абзаца применительно к языческим авторам может использоваться слово “философия”, а к христианским – “любомудрие”. Продолжают не учитываться важные античные философские релевантные контексты. Тем самым излишне разрывается “континуитет” греческой мысли и философский статус текстов византийской эпохи снова и снова ставится под сомнение.

Проблему для переводчика дополнительно создает то, что на русском языке корпус  позднеантичных философских текстов, чей словарь во многом совпадает с патристическим и византийским, практически не существует. Выходящие в большом количестве переводы различных петербургских авторов (Т. С. Сидаш, Л. Ю. Лукомский, Н. Яшунский) часто не соответствуют академическим стандартам, а исследователей и переводчиков уровня Р. А. Россиуса, Д. В. Бугая, С. В. Месяц, Г. М. Дашевского в антиковедении мало. 

Только определение основных черт византийской философии, представление её в качестве «аутентичной философской традиции в византийском мире»^[3] позволит создавать адекватные переводы и исследования, подпитывающие друг друга.