2019

26.12.2019. 37-е заседание. Чтение De anima II 9, 421a 26- 422a 7

Аудиозапись

10.12.2019. 36-е заседание. Чтение De anima II 8, 420b 27 - 9, 421a 26

В заключительной части 8 главы, посвященной исследованию звука и слуха, Аристотель приходит к следующему определению голоса: это звук, вызванный ударом вдыхаемого воздуха, наносимым находяшейся в грудной клетке душой по воздуху, заполняющему дыхательное горло, в результате чего тот ударяется о стенки дыхательного горла. Закончив на этом изложение теории звука, Аристотель переходит в следующей главе к обонянию и запаху, отмечая, что в отличие от ранее рассматриваемых ощущений, и само обоняние, и его предмет трудно определимы. Если о предметах зрения и слуха мы можем сказать, что "видимое это прежде всего цвет", а слышимое - звук, то в случае обоняния мы этого сделать не можем. Мы не знаем, какое именно объективное свойство вещей открывается нам в виде запаха, то есть чего-то пахнущего и воздействующего на наш орган обоняния. Такое приравнивание чувственно восприимаемого качества вещи к воздействию (παθος), производимому ей на субъекта восприятия, свидетельствует, по мнению Аристотеля, о слабости и неразвитости присущего человеку органа обоняния. 

Аудиозапись

26.11.2019. 35-е заседание. Чтение De anima II 8, 420a 19 - 420b 26

На заседании семинара участники обсуждали следующие вопросы аристотелевской теории звука. Что издает звук - ударяющее или ударяемое тело: струна, по которой ударили плектром, или сам плектр? Является ли звук движением воздуха, как считал Платон и пифагорейцы, или качеством вещи, которым это движение вызвано? Что такое голос и чем он отличается от звука? У каких животных голос есть, а у каких нет? Почему жужжание пчел и пение цикад не может быть названо голосом? Какую роль в этом играют душа и дыхание? 

Аудиозапись

01.10.2019. 34-е заседание. Чтение De anima II 8, 419b 25-420 a19

Продолжилось обсуждение теории звука Аристотеля. На этот раз участники уделили основное внимание роли воздуха в образовании звука. Выяснилось, что, согласно Аристотелю, воздух служит не только средой распространения звука, но и сам в некоторых случаях участвует в его создании. Это происходит, когда, приведенный в движение быстрым ударом твердых тел друг о друга, он наталкивается на какое-нибудь препятствие и, отскакивая от него подобно мячу, порождает эхо (отзвук). Особенно сильное эхо возникает в полых телах, одним из которых является и орган слуха. 

Аудиозапись

24.09.2019. 33-е заседание. Чтение и обсуждение De anima II 7, 419a 22 - 8, 419b 25.

Закончив обсуждать аристотелевское учение о цвете и еще раз указав на присущие ему трудности и противоречия (в частности, на невозможность объяснить, каким образом в темноте видны светящиеся тела), участники приступили к чтению 8 главы второй книги трактата "О душе", где излагается учение о звуке и слухе. Как и прежде, Аристотель начинает исследование того, что такое слух, с выяснения того, что такое слышимое. Слышимое есть звук, понимаемый в самом широком смысле - от шума до членораздельной речи. Звуки суть такие же качества предметов, как цвета, запахи и вкусы. Предметы могут быть звучащими или беззвучными. Беззвучны мягкие вещи, такие как губка и шерсть; звучат же тела твердые и гладкие, или твердые и полые, как например медное изваяние. Чтобы пояснить различие в звуковых свойствах предметов, Аристотель дает звуку следующее определение: по его словам, тот всегда исходит "от чего-то, обо что-то и в чем-то". Это означает, что звук всегда принадлежит некоей звучащей вещи, возникает от ее удара о другую вещь и происходит либо в воздушной, либо в водной среде. 

Аудиозапись

20.06.2019. 32-е заседание. Чтение De anima II 7, 418b 26 - 419a 24.

Участники семинара продолжили читать седьмую главу второй книги трактата Аристотеля "О душе", посвященную учению о цвете и свете. Наибольшие споры вызвал вопрос о том, каким образом цвет предмета передает свое воздействие прозрачной среде. Можно ли сказать, что он ее окрашивает? И если нет, то как следует понимать слова Аристотеля о том, что прозрачное, будучи бесцветным, лучше других способно "воспринимать" цвет? Прежде всего, неясно, о каком именно прозрачном в данном случае идет речь: о прозрачном в действительности (свете) или о прозрачном в возможности (темноте). По мнению большинства античных комментаторов, бесцветным и невидимым, а значит способным принимать цвет, является только потенциально прозрачное, или темнота, тогда как актуально прозрачное видимо благодаря присутствующему в нем свету. Однако участники усомнились в этой интерпретации, предпочтя считать, что цвет может быть воспринят и актуально прозрачным, и что именно окрашивание прозрачной среды в цвет видимого предмета имеет в виду Аристотель, определяя цвет как "способное вызывать изменение в актуально прозрачном". Также был затронут вопрос о цветах, которые незаметно для нашего глаза присутствуют в окружающем воздухе. В XVI-XVII вв. европейские ученые называли такие цвета "интенциональными", полагая, что они существуют исключительно как нематериальные духовные сущности. Повсеместно присутствуя в прозрачных средах, эти цвета имеют интенцию, намерение, способность проявиться, но еще лишены условий своего проявления и потому остаются невидимыми для нас. По мнению сторонников этой теории, любая окрашенная поверхность вызывает в прозрачной среде некое движение и изменение, которое, пока оно не дошло до наблюдателя и не было воспринято им, остается цветом только в интенции. О присутствии в воздухе "интенциональных цветов" знали и древние, о чем может свидетельствовать цитата из Лукреция, который в поэме «О природе вещей» описывает, как цвет натянутого над театром полога отбрасывает красочный отблеск на находящиеся рядом предметы (De rerum natura IV, 76-84). Описание похожего явления можно найти и у Александра Афродисийского (II – III в. н.э.) в трактате «О душе» 42, 13-19.

Аудиозапись

30.05.2019. 31-е заседание. Чтение De anima II, 7, 418a 26-418b 26.

На семинаре обсуждалось учение Аристотеля о свете и цвете. Затруднение у участников вызвали два определения цвета, приводимые Аристотелем в самом начале главы. Согласно первому из них, "цвет относится к тому, что видимо само по себе,... и имеет в себе самом причину собственной видимости". Согласно второму, цвет есть то, что приводит в движение прозрачное в действительности". Как отмечают античные и современные комментаторы Аристотеля, первое определение может быть прочитано и понято иначе: "цвет находится на том, что... имеет в себе причину собственной видимости". Это подразумевает, что цвет находится на поверхности тела, которая видима сама по себе, поскольку причиной ее видимости является цвет. Подобное чтение выглядит проблематичным, так как цвет в этом случае фактически определяется через самого себя. Что же касается второго определения, то в нем природа цвета увязывается с его способностью приводить в движение актуально прозрачное, то есть свет. Но если не будет света, то не исчезнет ли тем самым и цвет, которому будет нечего приводить в движение? Участники отметили, что в средние века это затруднение породило популярную и широко обсуждавшуюся вплоть до XVII в. проблему, существуют ли цвета в темноте. Опредленные трудности вызвало и аристотелевское определение прозрачного (διαφανές) как чего-то "невидимого, но становящегося видимым благодаря чужому цвету". По мнению одних толкователей, прозрачное здесь определяется как то, что дает видеть сквозь себя цвет предмета (Ross, Johansen), по мнению же других, прозрачное, будучи первоначально невидимым, становится видимым благодаря свету, играющему роль как бы внешнего по отношению к нему цвета (Александр, Филопон). 

Аудиозапись

25.04.2019. 30-е заседание. Чтение De anima II, 6, 417b 19-418a 25.

Участники обсуждали вопрос о трех видах чувственно-воспринимаемых предметов у Аристотеля: собственных для каждого отдельного чувства (цвет для зрения, звук для слуха, запах для обоняния и т.д.), общих для всех чувств (величина, число, фигура, движение, покой), и воспринимаемых привходящим образом (первые и вторые сущности, место). 

Аудиозапись

28.03.2019. 29-е заседание. Чтение De anima II, 5, 417b9-16

Обсудив традиционное толкование фрагмента 417b 9-16 (разделяемое как античными, так и современными комментаторами) и отметив его многочисленные недостатки, участники семинара предложили понимать слова Аристотеля иначе. Они предположили, что целью Аристотеля было показать, что даже претерпевание в собственном смысле слова, подразумевающее переход от δύναμις 1 к ἐντελέχεια 1, может быть энергией и осуществлением некоей заранее имеющейся у предмета формы, то есть представлять собой переход от δύναμις 2 (= ἐντελέχεια 1) к ἐντελέχεια 2. В качестве примера такого претерпевания Аристотель приводит обучение, при котором ученик, с одной стороны, переходит от незнания к знанию, приобретая новую, ранее отсутствовавшую у него форму, а с другой - осуществляет себя как человек, наделенный способностью к обучению, действуя в соответствии с имеющейся у него формой мыслящего и разумного существа.  Поэтому так же как "способное к обучению" (μαθητικόν) осуществляет себя как таковое в процессе обучения, несмотря на происходящее с ним реальное изменение и переход от одного противоположного состояния к другому, так и в ходе ощущения "способное ощущать" (αἰσθητικόν) осуществляет себя как таковое, усваивая заранее отсутствовавшую у него форму внешнего предмета. Два вида претрепевания идут как бы параллельно друг другу, так что ощущение, подобно любому другому незавершенному изменению (энергии), оказывается одновременно и переходом от δύναμις 1 к ἐντελέχεια 1, и переходом от δύναμις 2 к ἐντελέχεια 2. 

Аудиозапись

28.02.2019. 28-е заседание. Чтение De anima II, 5, 417a21 - 417b28.

Чтобы установить, каким претерперванием является ощущение, Аристотель выделяет два вида сущего в возможности: то, что еще не обладает определенной формой, но способно ее принять (δύναμις 1), и то, что уже обладает формой, но еще не действует в соответствии с ней (δύναμις 2 = ἐντελέχεια 1). Спрашивается: когда тот или иной орган чувств претерепевает воздействие от чувственно воспринимаемого предмета, каким из двух видов сущего в возможности он является? Приобретает ли он от внешнего предмета ту форму, которой у него прежде не было, но которую он может принять в силу своего материального устройства? Или же под внешним воздействием он реализует ту форму, которая у него уже была, и начинает действовать в соответствии с нею, то есть осознавать ее? Физикалисты и интенционалисты отвечают на этот вопрос по-разному. Первые полагают, что орган обладает δύναμις 1, то есть является материей той формы, которую сообщает ему чувственно воспринимаемый предмет. Вторые  считают, что орган находится в ἐντελέχεια 1, а значит  в процессе взаимодействия с внешним предметом не испытывает никакого реального физического изменения, но изменяется исключительно ментально. В пользу первого понимания говорит то, что, по словам Аристотеля, в процессе ощущения орган чувств, будучи изначально неподобным ощущаемому предмету, становится подобным ему. В пользу второго свидетельствует то, что Аристотель признаент ощущение особым видом претерпевания, в ходе которого сущее в возможности сохраняется сущим в действительности, и которое поэтому соответствует переходу от ἐντελέχεια 1 к ἐντελέχεια 2, от обладания формой - к действию в соответствии с ней. Кто же прав? В ходе дискуссии участники семинара так и не смогли найти окончательный ответ на этот вопрос. 

Аудиозапись