Институт Философии
Российской Академии Наук




  2018
Главная страница » Ученые » Научные подразделения » Сектор этики » Проекты » Феномен универсальности в морали » Публикации » 2018

2018

Мораль и универсальность. Вып. 1 / Под ред. Р.Г. Апресяна. М. : Гуманитарий, 2018. 216 с.  ISBN 978-5-91367-126-4.


Аннотация: Настоящий сборник – первый из серии сборников «Мораль и универсальность», задуманных в рамках проектного исследования «Феномен универсальности в морали». Сборники серии призваны отразить промежуточные результаты проектного исследования и вписать их в текущий русскоязычный философский дискурс. Сборник, за небольшим исключением, составлен из опубликованных в последнее время наиболее интересных статей, посвященных проблеме универсальности в морали и сопряженных с нею областях общественной и духовной практики.

 

Foto cover

Полный текст в pdf



Апресян Р.Г.


1. Две версии принципа универсализации в моральной философии И. Канта // Вестник Томского университета. Сер. Философия. Социология. Политология. 2018. № 6.


Аннотация: Решение вопроса о соотношении двух версий принципа универсализации Канта – формулы универсального закона и формулы закона – в контексте его учения о категорическом императиве зависит от понимания значения кантовской аналогии между нравственным законом и законом природы, внутренней смысловой связи между формальными и содержательными характеристиками категорического императива и места телеологического компонента в моральной философии Канта.

Полный текст в pdf


2. Кант, тест на универсальность и критерий морали // Философские науки. 2018. № 11. С. 7085.


Аннотация: Тест на универсальность – одна из важнейших мыслительных процедур, посредством которых Кант приближает категорический императив к моральной практике, к решениям, которые моральный агент принимает в конкретных обстоятельствах, перед лицом реальных ценностных коллизий. Цель теста на универсальность, который предстоит осуществить в каждом отдельном случае самому моральному агенту, в проверке выбранной максимы на универсализуемость, т.е. на сообразность универсальному и необходимому моральному закону и соответственно на ее моральное достоинство. Не говоря о том, что сам Кант уделял тесту на универсализуемость большое внимание, разработка этого вопроса получила широкое развитие в последнее столетие как в в кантоведении, так и в позитивных морально-философских исследованиях, причем обсуждение теста на универсальность нередко проходило в острой полемике. В статье представляются некоторые из позиций в этой полемике (Э. Вуд, О. О’Нил, Д. Парфит, Г. Пэтон, Дж. Ролз, А.П. Скрипник, Э.Ю. Соловьев, А.К. Судаков). Сколь ни была бы важна в моральных ориентациях деятеля роль теста на универсальность, в той мере, в какой  универсальность представляет собой один из трех принципов категорического императива, этот тест неверно было бы считать единственным критерием морального достоинства. Это верно как внутри кантовской теории морали, так и тем более вне ее. В качестве критического коррелята категорического императива с его тестом на универсальность в статье указывается Золотое правило. Оно так же предполагает определенную процедуру универсализации. Но если тест на универсальность, задаваемый категорическим императивом, базируется на сообразовании максимы с универсальным законом, то универсализация, предполагаемая Золотым правилом, состоит в делокализации оснований решений посредством ориентации на Другого (в его общих и конкретных определениях).

Полный текст в pdf


3. Феномен универсальности в этике: формы концептуализации // Мораль и универсальность. Вып. 1 / Под ред. Р.Г. Апресяна. М. : Гуманитарий, 2018. C. 5271.


Аннотация: В статье показано, что понятие универсальности наполняется определенным содержанием в соответствии с концепцией морали, в рамках которой оно развивается. Различные понимания универсальности отражают разнородность этого феномена, который предстает: а) как наиболее общее нормативное содержание различных моральных представлений, суждений, регулятивов и т.д.; на этом уровне универсальность соединяется абсолютностью; б) как характеристика ценностей, обращенных посредством требований к каждому (внутри заданного конкретной системой морали сообщества); универсальность тем самым обнаруживается как общеадресованность, оборотной стороной которой может быть общепризнанность нормативной значимости ценностей и выражающих их требований; в) как особого рода качество моральных суждений – универсализуемость, в которой своеобразным образом проявляется беспристрастность моральных представлений, суждений и решений. Выделенные коннотации понятия универсальности указывают на фундаментальность этого феномена для морали.

Полный текст в pdf


 

Артемьева О.В.


Универсальность и автономия в этике И. Канта // Философские науки. 2018. № 11. С. 86102.


Аннотация: Статья посвящена анализу подхода И. Канта к осмыслению идей универсальности и автономии как существенных характеристик морали. Показано, что открытия И. Канта относительно данных идей были подготовлены предшествующей историей моральной философии, прежде всего теми мыслителями Нового времени, теоретический интерес которых был сосредоточен на выстраивании философского понятия морали. Особая же роль И. Канта состояла в том, что, он, во-первых, концептуализировал идеи универсальности и автономии, сформулировал соответствующие принципы, во-вторых, интегрировал эти принципы в центральном понятии своей этики – в понятии морального закона и показал, каким образом формулы универсальности и автономии в единстве с формулой человечности, выражают «верховный принцип нравственности», по существу – смысл самой морали. С точки зрения И. Канта, неспособность надлежащим образом связать универсальный характер морального закона с автономией как самозаконодательством морального субъекта, была причиной несостоятельности предпринимаемых ранее попыток определить высший принцип нравственности. В-третьих, И. Кант, в отличие от своих предшественников, для объяснения универсальности морали не апеллировал ни к природе человека, ни к природе вещей. В-четвертых, он показал, что принципы универсальности и автономии не просто взаимосвязаны друг с другом, но и взаимно определяют друг друга: принцип действия, детерминирующий волю, может быть признан универсальным только в том случае, если он дан через разумную волю (через принципиальное разумное решение, а не через указание авторитета, не через интерес, страх или склонность) морального субъекта. Моральный субъект может быть признан автономным только в том случае, если он в своих поступках руководствуется принципами, которые поддаются универсализации или являются универсальными.

Полный текст в pdf


 

Логинов Е.В.

 

Анализ дискуссии о принципе универсализуемости в моральной философии 1970–1980-х гг. // Философские науки. 2018. № 10. с. 6580.

 

Аннотация: Статья представляет собой анализ дискуссии об универсализуемости, которая имела место в моральной философии в 1970–1980-х гг. Я вижу две основные проблемы, которые привлекли больше внимания, чем другие. Первая проблема состоит в прояснении связи универсализуемости и обобщения. М.Д. Сингер отстаивал аргумент обобщения, а Р.М. Хэар защищал тезис универсализуемости. Хэар пытался опровергнуть позицию Сингера, используя методы философии обыденного языка, и утверждал, что в этике обобщение бесполезно и вводит в заблуждение. Я рассмотрел защиту Сингера и пришел к выводу, что он был прав, и Хэар ошибался. Следовательно, аргумент обобщения лучше выражает связь универсальности и морали, чем учение Хэара об универсализуемости, а значит всеобщность моральных принципов не противоречит существованию исключений. Вторая проблема состоит в фундировании применения категорического императива в теории релевантных описаний действий и в точном понимании разницы между максимами и тем, что максимами не является. В работе «Обобщение в этике» Сингер обратил внимание на эту тему, и философы предложили разные подходы к решению этой проблемы. Я описываю идеи Г.Д. Патона, Н. Поттера, О. О’Нил и М. Тиммонса. Патон выдвинул теорию телеологического закона. Согласно Поттеру, обобщенный каузальный критерий является лучшим критерием релевантности описания действий. О’Нил предположила теорию несогласованности намерений. Тиммонс защищал каузально-номологическую теорию. Я пришел к выводу, что телеологическая и каузально-номологическая теории не могут решить проблему релевантного описания действий, а обобщенный каузальный критерий и теория несогласованности намерений имеют свои ограничения. Из этого я заключил, что указанные подходы не могут быть основанием для прояснения связи между универсальностью и моралью, в отличие от подхода Сингера, которому, следовательно, лучше других удалось прояснить природу феномена универсальности в морали.

Полный текст в pdf


 

Платонов Р.С.

 

Проблема универсальных суждений в этике Аристотеля // Философские науки. 2018. № 10. С. 8196.

 

Аннотация: В статье ставится цель показать специфику формулирования универсальных прескриптивных суждений о добродетельном поступке (моральных норм) в рамках аристотелевского этического учения. Для достижения поставленной цели проводится анализ концепции добродетели рассудительности (phronesis) в философии Аристотеля, показывается необходимость различать применение рассудительности в личном опыте совершения поступка и в получении интерсубъективного практического знания (episteme) о совершении добродетельного поступка. В соотношении с таким различением применения рассудительности определяется специфика этики как практического знания в отличие от индивидуального морального опыта, а также показывается ограниченность применения практического силлогизма, эксплицирующего реализацию рассудительности, в качестве основного рационального механизма формирования интерсубъективного практического знания. Дополнительно проводится разделение универсальных прескриптивных суждений на содержательные и функциональные: первые раскрывают содержание действия, вторые – его структуру, то есть в первом случае определяется, что именно должен сделать человек, во втором – каковым должно быть само совершение действия, чтобы соответствовать правильной цели, а значит правильному содержанию. При этом само правильное содержание узнается только в индивидуальном опыте и не может быть выражено универсально, не потеряв своей практической значимости. Делается вывод, что формулирование именно содержательных универсальных прескриптивных суждений в рамках практического знания Аристотеля невозможно. Этому мешает неразрешимая проблема соотношения общего и частного, перехода от дескриптивных суждений к прескриптивным. Однако возможно формулирование функциональных универсальных прескриптивных суждений. Они же составляют методологическую основу критики принятых в обществе моральных норм как мнений основанных на прошлом положительном опыте совершения поступка.

Полный текст в pdf

 

 

Прокофьев А.В.

 

1. Моральный статус специальных обязанностей // Мораль и универсальность. Вып. 1 / Под ред. Р.Г. Апресяна. М. : Гуманитарий, 2018. C. 128173.


Аннотация: В статье проанализированы проблемы, возникающие перед философами в связи с их попытками вписать так называемые «специальные обязанности» в целостный теоретический образ морали. В отличие от общих обязанностей, требующих одинакового содействия благу каждого, специальные обязанности требуют от морального деятеля оказывать предпочтение интересам и потребностям тех людей, которые в силу уникальной истории его жизни оказались близкими и своими – родственникам, любимым, друзьям, соотечественникам и т.д. Предпочтение, отдаваемое этим людям, выглядит как проявление недопустимой пристрастности и порождает подозрение, что специальные обязанности не просто выпадают из системы моральных обязанностей, но и прямо противоречат требованиям морали. Это подозрение может оформляться с помощью двух альтернативных тезисов: а) нормы, порождающие специальные обязанности, не являются универсальными, б) такие нормы не обладают достаточной степенью общности. Основные традиции нормативной этики обладают значительным потенциалом для критики специальных обязанностей. Он в большей или меньшей степени реализовался в их истории. Утилитаристская традиция постулирует равную значимость благосостояния каждого человека в рамках суммированного благосостояния всех тех, кто затронут определенным поступком. Это ставит под вопрос оправданность преференций родственникам, друзьям, любимым и соотечественникам. Развитие этой скептической аргументации можно проследить от Уильяма Годвина до Питера Сингера. Кантианская деонтология исходит из идеи равного достоинства личностей, обосновывающего равные права каждого человека. Родство или близость людей между собой, а также их совместная принадлежность к локальным сообществам не могут в кантианской перспективе быть существенными нормативными факторами. Эту идею ярко выражает современная космополитическая социальная этика. Наконец, сомнение в моральном статусе специальных обязанностей присутствует в рамках агапической христианской этики. Евангельская любовь к ближнему реализуется на основе преодоления партикулярных связей и привязанностей. Серен Кьеркегор акцентировал это обстоятельство, а Джин Оутка попытался теоретически осмыслить. Вместе с тем, анализ живого морального опыта, в том числе его исследование методами эмпирической психологии, показывает, что специальные обязанности выступают в нем в качестве важнейшей составляющей морального долга. Для того, чтобы привести в равновесие это интуитивное убеждение и ценностно-нормативные обобщения этической теории, философы морали предпринимают попытки показать, что преференции родственникам, любимым, друзьям, соотечественникам а) не являются нечестными в отношении к остальным людям, б) не только допустимы, но и обязательны.

Полный текст в pdf


2. Универсальность как свойство моральных явлений // Вопросы философии. 2018. № 10. С.47–56.


Аннотация: В статье проведен анализ нескольких взаимосвязанных проблем, возникающих перед этической теорией в ходе попыток дать корректное описание такого свойства моральных явлений как универсальность. В качестве первого шага исследования выступает оценка гипотезы Р.Г.Апресяна о «реальной разнородности» феномена универсальности. Используя ресурсы этики Р.Хэара, автор демонстрирует, что, несмотря на присутствие этого феномена на разных уровнях морали, его проявления представляют собой не разнородный комплекс, а скоординированную систему. На втором шаге автор демонстрирует, что универсальность выражает не только формальные, но и содержательно-нормативные аспекты морали. Она задает определенные требования, обращенные к моральным деятелям, однако эти требования не тождественны центральному нравственному императиву «способствуй благу другого человека». Вывод этого императива из самой по себе универсализуемости моральных суждений потребовал бы от деятеля полного отождествления с другим человеком в ходе процедуры мысленной смены мест, т.е. мысленного превращения себя в другого. Однако такое превращение блокирует нормативные следствия этой процедуры. На последнем шаге исследования автор показывает, как универсальность требований преобразуется в морали в презумпцию в пользу принципов с высокой степенью общности.

Полный текст в pdf


3. Универсальность моральных требований и обязанности перед близкими людьми // Философские науки. 2018. № 11. С. 103113.

Аннотация: В статье предпринята попытка проследить истоки того противоречия, которое вызывает к жизни полемику о моральном статусе обязанностей перед близкими людьми (специальных обязанностей). Особенностью специальных обязанностей является то, что их порождает уникальная индивидуальная история деятеля, создающая разную дистанцию по отношению к разным реципиентам последствий его действий. Реципиенты, находящиеся на небольшой дистанции, являются для деятеля «своими», те, кто удален в большей мере – «чужими». Разграничение «свои»/«чужие» формируется на основе симпатии (как в случае дружеских и любовный отношений), кровнородственных связей, принадлежности к культурным, территориальным, политическим сообществам. Специальные обязанности предполагают допустимость и обязательность предпочтительного отношения к «своим». Такое отношение неизбежно попадает под вопрос в связи с тем, что в обобщенных теоретических моделях морали моральные требования наделяются двумя взаимосвязанными свойствами: универсальностью и высокой степенью общности. Типичная моральная обязанность – это обязанность, которую имеет каждый человек по отношению к каждому человеку. Она не предполагает исключений в пользу «своих». Такие исключения тождественны пренебрежению общечеловеческим равенством и представляют собой недопустимую пристрастность. Однако для обладателей общераспространенных моральных представлений специальные обязанности являются неотъемлемой частью долга. Р.Гудин предположил, что они имеют приоритет в отношении позитивных общих обязанностей и уступают по силе негативным общим. Эмпирические исследования живого морального опыта, проанализированные в статье, подтверждают этот порядок приоритета, хотя и вносят в него некоторые коррективы. Так как этическая теория не может игнорировать фундаментальные особенности живого морального опыта, то перед ней стоит непростая задача совмещения равенства и беспристрастности с сопровождающим исполнение специальных обязанностей предпочтительным отношением к «своим».

Полный текст в pdf

 

 

Скоморохов А.В.

 

Анализ дискуссий о принципе универсализуемости в моральной философии 1950–1960-х гг. // Философские науки. 2018. № 10. С. 4764.


Аннотация: В предлагаемом аналитическом обзоре дискуссии о принципе универсализуемости на ее начальном этапе (1950–1960-е гг.) определяются теоретические ее истоки и узловые точки дискуссии, реконструируются основные направления полемики и позиции авторов. Показывается, что проблемное поле дискуссии определяется а) разным пониманием природы морали участниками дискуссии, б) расхождением этического и логического аспектов принципа универсализуемости. Дискуссия велась в двух направлениях: а) поиск этической интерпретации принципа универсализуемости,  б) этическая критика принципа универсализуемости с позиций экзистенциалистских идей индивидуального морального выбора и поступка. В рамках первого направления предлагаются смысловые модели (версии) принципа универсализуемости, призванные превратить его в субстанциональный моральный принцип. Предложенные модели основаны на идеях беспристрастности, справедливости, равенства. В рамках второго направления ставится под вопрос связь морали с универсальностью и одновременно предлагаются модели согласования закона и поступка, призванные защитить идею универсальности от обвинений в репрессивности по отношению к индивидуальному. В статье рассматриваются основания и уязвимые места каждой из предложенных смысловых моделей принципа универсализуемости (в рамках первого направления), анализируется принципиальная возможность согласования закона и поступка на основе метода аналитической философии (в рамках второго направления) и предлагаются критические аргументы в адрес известных решений. Аналитическое понимание универсальности как универсализуемости суждений оценивается как метафизическое. Доказывается, что согласование универсального закона и идеи индивидуальности в границах метафизического понимания не может быть осуществлено. Указывается возможный путь решения проблемы: обращение к онтологическому понятию универсальности, при котором идея универсального закона может быть согласована с идеей личности.

Полный текст в pdf

 

 

Якушев Л.В.

 

Универсальность морали и обоснование прав человека // Этическая мысль. 2018. № 2. С. 33–45.


Аннотация: В статье последовательно проанализированы четыре теоретических подхода к обоснованию универсального статуса прав человека (интуитивизм, конструктивизм, коммуникативизм и коммунитаризм). В центре внимания находятся их различия, касающиеся роли конструктивистских процедур и диалогического взаимодействия. В интуитивистской модели данные элементы являются излишними, поскольку фундаментальные моральные принципы рассматриваются интуитивистами как самоочевидные. Однако в силу существенного расхождения моральных интуиций у различных субъектов возможности интуитивистской модели в деле обоснования универсального статуса прав человека являются довольно ограниченными. Конструктивистский подход учитывает недостатки интуитивизма и апеллирует к заложенной в каждом человеке способности к выбору, опирающемуся на практическое рассуждение. Любой разумный индивид, по их мнению, не может не признать нормы, вытекающие из практического применения разума в наиболее благоприятных для него условиях. Одним из наиболее влиятельных вариантов конструктивизма является тот, для которого конструктивистская процедура связана с гипотетическим всеобщим согласием. Однако гипотетическое согласие воображаемых субъектов не гарантирует согласия субъектов реальных, что создает серьезные препятствия для обоснования универсальности прав человека. Их пытаются преодолеть сторонники двух других подходов. Коммуникативисты полагают, что обоснованными являются лишь те морально-правовые нормы, которые получили одобрение со стороны участников реального дискурса. Коммунитаристы пытаются достичь консенсуса в отношении прав человека, учитывая позицию не отдельно взятых индивидуальных субъектов, а культурных сообществ. В основе этого процесса лежат 1) целенаправленный поиск общих нормативных черт в различных культурных традициях, 2) надежда на возможность частичного переопределения коллективных культурных идентичностей. Несмотря на то, что обе модели снимают некоторые трудности, конструктивизма, ключевой вопрос, как представителям различных культур на данном этапе развития человечества признать «других» с их особыми ценностными установками, остается нерешенным. В статье делается вывод о недостаточности всех проанализированных подходов для обоснования универсального статуса прав человека.

Полный текст в pdf