Философский журнал. 2015. Т. 8. № 4.

В НОМЕРЕ

АНАТОМИЯ ФИЛОСОФИИ

А.А. Гусейнов. Чем был обусловлен и в чем заключался духовный переворот Льва Николаевича Толстого?

Статья посвящена осмыслению нового понимания нравственности, разработанного Л.Н. Толстым в результате мучительных поисков ответа на вопрос о смысле жизни. Толстой представлен как духовный реформатор, принадлежащий одновременно трем измерениям человеческого духа – художественному, интеллектуальному, практически-нравственному. В каждой из трех сфер мыслитель достиг выдающихся успехов, раскрыв их внутреннее единство, возможное лишь на основе практически-нравственного отношения к миру, воплощенного в этике ненасилия. В конце 1870-х гг., на пике мировой славы и всестороннего благополучия, Толстой пережил духовный кризис, кардинально изменивший внешний уклад его жизни и ценностные ориентиры. В концепции непротивления злу насилием как наиболее адекватном выражении заповеди любви Толстой нашел тот смысл жизни, который примирил его с фактом ее бренности и дал ему силу жить дальше. Мыслитель не только аргументировал этику ненасилия, но и практически культивировал ее в опыте собственной жизни. В этической концепции Толстого автор статьи выделяет три наиболее актуальных сегодня момента: нравственность представляет собой индивидуально ответственный способ бытия человека в мире; нравственным мир делает отказ от насилия; отказ от насилия – не единовременный акт, это широкая, охватывающая всю жизнедеятельность программа, каждый раз конкретизируемая и контролируемая самим человеком.

Ключевые слова: этика ненасилия, религия, мораль, вера, практически-нравственное отношение к миру, смысл жизни, духовный кризис, творчество Л.Н. Толстого

Ю.Е. Федорова. Маснави Фарид ад-Дина ‘Аттара «Язык птиц» (Мантик ат-тайр): философское прочтение поэтического текста

В статье осуществляется анализ поэтического текста маснави «Язык птиц» (Мантик ат-тайр) Фарид ад-Дина ‘Аттара Нишапури (XII–XIII вв.) – одного из важнейших памятников иранской поэтико-философской традиции – с целью экспликации его философского содержания. Соединенность философии и поэзии применительно к классическому периоду иранской культуры оказывалось вполне закономерным фактом: поэзия для иранцев традиционно являлась и является излюбленным способом передачи теоретических идей. В статье показывается логика выстраивания как поэтического текста в целом, так и отдельных поэтических конструктов, соотносящихся по замыслу ‘Аттара с конкретными философскими понятиями. И текст, и поэтический конструкт рассматриваются как имеющие два смысловых плана: поэтический (явный) и философский (скрытый). Поэтапный анализ поэтических конструктов («душа-птица», «долина», «Сӣмург») дает возможность выявить соответствующие им философские понятия (взыскующий истины, стоянка на суфийском пути богопознания, Бог) и раскрыть такие темы суфийской философии, как проблема само- и богопознания, соотношение единого божественного бытия и преходящего существования множественного мира при условии одновременной трансцендентности и имманентности Бога миру. В результате проведенного анализа делается вывод о том, что вся поэма выстраивается ‘Аттаром как закономерная параллельность внешнего, поэтического смысла и смысла внутреннего, философского. Поэтому смысловая структура поэмы отражает фундаментальную с точки зрения философского суфизма истину мироздания: «параллельность», т. е. зеркальность Бога и мира.

Ключевые слова: история философии, ‘Аттар, маснави «Язык птиц» (Мантик ат-тайр), суфийская философская традиция, персидская поэзия, поэтический конструкт, путь к Богу, душа-птица, семь долин, Симург

Р.Г. Апресян. Динамика образа героя в «Илиаде» Гомера

Динамика образа героя прослеживается на примере перемены в состоянии Ахилла – от гнева к состраданию. Эта нравоперемена происходит с одним героем, но недопустимость необузданного гнева, гнева в своеволии и насущность сострадания – один из доминирующих мотивов «Илиады», который в полной мере проявляется в кульминационном эпизоде «Илиады» – встрече Приама и Ахилла. Ахилл демонстрирует благорасположение в отношении царя троянцев – врага, и это совершенно выпадает из рамок и внутренней логики сложившейся ситуации. Ахилл действует отчасти по логике обычаев, а отчасти вопреки им, всецело полагаясь на собственный выбор и собственную волю. Но его решения и действия не уникальны, не единичны. В «Илиаде» и «Одиссее» немало примеров, которые положительно перекликаются с решениями и действиями Ахилла, подтверждая определенность просматривающихся за ними поведенческих тенденций. Благорасположением Ахилла к Приаму утверждается иная мера человечности. Ею и задается наиболее глубокая нравственная перемена в героическом этосе гомеровского мира.

Ключевые слова: Гомер, «Илиада», герой, героический этос, нравственность, сострадание, нравоперемена

МОРАЛЬ, ПОЛИТИКА ОБЩЕСТВО

Эудженио Мадзарелла. Будущее и эволюция. Человек, который не согласен уходить (перевод А.А. Россиуса)

В статье известного итальянского философа, специалиста в области хайдеггеровской мысли Эудженио Мадзареллы вскрываются разнообразные парадоксы человеческой природы, анализируется парадоксальный характер явления человека в мир и его места в мире. Человека отделяет от животного неспособность целиком принадлежать настоящему, сему мгновению, он не может сбросить груз прошлого и оттого отчаянно жаждет будущего. Такова гуманизация антропогенеза, самый момент явления человека на пути от зверя. Этот момент тождествен осознанию новообретенным человеком своей принципиальной несостоятельности, отчего ему, единственному из всех живых существ, органически присущ страх исчезнуть. Человек не может преодолеть свою онтологическую неустойчивость, но лишь компенсировать, превращая себя из homo natura, человека, который был явлением природы, в homo cultura, человека как явление культуры. В его распоряжении два вида компенсации: компенсация религиозная, путем обращения к высшей силе помогающая преодолеть страх и наградить надежду обещанием продолжения индивидуального существования при соблюдении известных правил, и компенсация техническая как сознательная стратегия приспособления к вызовам среды, направленная на преодоление разрыва между личностью и миром за счет сознательного построения будущего в настоящем. Однако парадокс квазирелигиозного отношения к науке состоит в неизбежной тенденции к лишению приспособительных механизмов науки действенности, что делает невозможным преодоление средствами ее означенного разрыва. Равно парадоксальны оказываются и дарвиновский эволюционизм, неспособный найти объяснение радикальному качественному скачку, сопровождающему момент антропогенеза, и возникший как альтернатива ему сальтационизм. Сама процессуальность всех форм жизни наделяет возникшего человека прошлым как местом в естественной истории вида, но отказывает ему в будущем, где взамен ему придут иные формы. Однако средство защиты от неизбежного ухода со сцены жизни находится в существовании человека в культуре: это способность сказать эволюции «нет», позволяющая отвоевать себе отсрочку исполнения приговора. Человек культуры становится сдерживающим началом, тормозом эволюции в отношении самого себя. Существо упругое, обреченно отстаивающее себя в жерновах эволюции, – такова сущность человека.

Ключевые слова: личное и безличное, деперсонализация, homo natura, homo cultura, настоящее и будущее, kathêkon, эволюционизм, сальтационизм и градуализм, техника, феноменология восприятия, Ницше, Дарвин, Хайдеггер, Гуссерль, Мерло-Понти

Драган Куюнжич. Геополитика и прост-этика (перевод К.С. Майоровой)

В 1942 г. М. Хайдеггер провел семинар, посвященный поэме Гёльдерлина «Истр» (греческое название реки Дунай), в 2004 г. вышел фильм «Истр»; в статье оцениваются философские последствия семинара Хайдеггера для онтологии Европы и его топографии, а также влияние этого фильма. Автор занимает критическую позицию в отношении националистических последствий этих двух произведений. В 2001 году автор сделал свой фильм, «Застывшее время, текучие воспоминания» о резне в Нови-Саде в 1942 году, в результате которой погибли 1.400 евреев и сербов. В статье содержатся толкование и цитаты из фильма Истр, дополненные размышлениями о последствиях обоих фильмов для топографии Дуная, онтологии Европы и этики геополитики. Автор наследует работе Сэмюэля Вебера, написанной против некоторых националистических последствий семинара Хайдеггера (а также недавно опубликованных «Черных тетрадей»). Статья направлена прежде всего на вопросы изобретения и конструирования национальной и европейской топографии в философии и литературе, написанной «после» Холокоста.

Ключевые слова: европейская геополитика, холокост, Гёльдерлин, Хайдеггер, кино, видео

ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ

А.А. Столяров. Гай Музоний Руф (штрихи к портрету римского интеллигента эпохи Клавдиев и Флавиев)

Гай Музоний Руф – римский философ-стоик I в. н. э., мало известный отечественной аудитории, но стоящий в одном ряду с Сенекой, Гиероклом, Эпиктетом (учеником Музония) и Марком Аврелием. Начав занятия философией в Риме во время правления Нерона, в 65 году н. э. он был изгнан, вернулся в Рим после прихода к власти Гальбы; в 70-х годах вновь был изгнан и вернулся после смерти Веспасиана. Как и другие представители Поздней Стои, Музоний уделял основное внимание не теоретическим сторонам стоической доктрины, а практической этике – так называемой паренетике, или моралистике, оказавшей большое влияние на европейское моральное философствование. Музоний советует, как вести себя в конкретных жизненных ситуациях, и исходит из позитивного предположения, что человек наделен склонностью к добродетельной жизни и способностью к добру. Цель данной статьи – рассмотреть жизнь и учение Музония в контексте событий римской истории и общественной жизни: это позволяет составить более полное представление как о личности и идеях Музония (а также о причинах их влиятельности), так и об историко-культурном фоне римского и, в частности, стоического философствования I в. н. э. Типичный римский интеллигент, Музоний внес свой вклад в формирование того образа достойной жизни, который доминировал в европейском сознании почти во все времена, и личным примером подтвердил преданность тем принципам, которые считал верными.

Ключевые слова: римская история, стоическая философия, Поздняя Стоя, практическая этика, Сенека, Гиерокл, Эпиктет, Марк Аврелий

О.А. Коваль, Е.Б. Крюкова. Путями герменевтики Хайдеггера и Гадамера

В статье предпринимается попытка проследить, в какой мере герменевтика фактичности, разрабатывавшаяся Мартином Хайдеггером в 1919–1923 гг. и получившая особое преломление в его знаменитом труде «Бытие и время», находит свое продолжение и развитие в проекте философской герменевтики Ханса-Георга Гадамера. Опираясь на мысль Хайдеггера о понимании как способе человеческого существования, Гадамер переносит фокус внимания с экспликации экзистенциальных структур на язык как пространство свершения понимания. В ходе сравнительного анализа двух философских теорий обнаруживается, что хайдеггеровский вариант герменевтики как бытийной самоинтерпретации Dasein получает свое завершение не столько в фундаментально-онтологических исследованиях, сколько в тематизации языкового характера мира, осуществленной Гадамером. Герменевтика фактичности Хайдеггера содержит двойной парадокс, с одной стороны, предполагая выстроить концепцию дотеоретического понимания, приравниваемого к фактической реализации жизни, а с другой – ставя перед Dasein заведомо невыполнимую задачу автореференциального постижения собственного бытия. Выведение Гадамером языка на первый план в качестве особого пространства смыслопорождения, от причастности которому человек обретает мир и свое место в нем, расширяет раннюю герменевтику Хайдеггера до универсальной модели понимания, мыслимого как событие языка. Языковая обусловленность человеческого бытия в учении Гадамера, подчеркивая ценность хайдеггеровского открытия онтологического измерения понимания, дополняет концепцию герменевтики фактичности и устраняет ее противоречия путем примирения теоретического и практического планов существования в единстве языка.

Ключевые слова: герменевтика фактичности, Dasein, Хайдеггер, философская герменевтика, понимание, язык, Гадамер

Александр Хаардт. Присутствие отсутствующего: к вопросу о Другом в социальной феноменологии Ж.-П. Сартра и С.Л. Франка (перевод А.С. Цыганкова)

Статья посвящена исследованию феномена Другого в философских проектах Ж.-П. Сартра, М. Бубера и С.Л. Франка. Посредством анализа таких противоположных перспектив в понимании Другого, как субъект-объектная схема философии Сартра и диалогический способ мышления Бубера, реализуется реконструкция и критика попытки примирения двух философских концепций Другого, которая была предпринята Франком. Автор показывает, что в онтологии Я-Ты-отношения, представленной в работе Франка «Непостижимое», русским философом решается задача согласования диалогического и объективирующего аспектов личной встречи, которые по отдельности разрабатывались и осмыслялись М. Бубером и Ж.-П. Сартром. Подобное согласование становится возможным благодаря тому, что Франк включает в категорию самооткрывающегося как избранные Сартром аспекты видящего субъекта и бытия-под-взглядом Другого, так и центральное для Бубера отношение между обращающимся и лицом обращения. Сам феномен бытия-под-взглядом Другого понимается Франком не из субъект-объектной схемы, как то предлагает Сартр, но из горизонта диалогического мышления. При этом автором подчеркивается, что Франк меняет внутреннюю перспективу межличностного общения между двумя людьми, на перспективу Всеединства, по причине чего внутренняя связь, существующая между Я и Ты, превращается в одно из проявлений универсального Всеединства.

Ключевые слова: С.Л. Франк, Ж.-П. Сартр, М. Бубер, Другой, философия диалога, философия XX века

ДОКЛАДЫ И ЛЕКЦИИ

А.А. Лазаревич. Философия в постсоветском обществе и ее функции в процессе социальной модернизации

Отмечая следующие возможности для дальнейшего развития философии на постсоветском пространстве – сохранение национальной академической философской школы с учетом характерного для нее способа мышления, необходимость преобразовать само построение философского процесса в координации с решениями конкретных задач социальной практики (не столько «обосновать», «осмыслить», сколько экспертно «оценить», «дать прогноз») или повышения прикладной значимости философского знания (вплоть до прямой коммерциализации), автор приводит примеры реализации соответствующих схем в европейский континентальной, англо-американской манерах философствования и сравнивает их с ситуацией Белоруссии. Рассмотрены функции философии применительно к процессам современной социальной модернизации, которая в философско-гуманитарном ключе предстает как комплексная программа обновления всех структурных компонентов общества и предполагает системные качественные изменения в научно-технической и культурно-образовательной политике, в организации производства и системе управления, в общественном сознании и образе жизни людей. Показано, что на горизонте современной философии и гуманитарной науки в целом возникает нетрадиционная задача, условно обозначенная в статье как проект «Нового Просвещения». Его цель – возродить просветительские идеалы прошлых веков на базе нового прочтения гуманизма, идеала гармоничной креативной личности, ценностей экологического сознания и системно-синергетического взгляда на мир.

Ключевые слова: постсоветская философия, национальная философская школа, национальная культура, социальная модернизация, социально-гуманитарные технологии, «Новое Просвещение»

К.А. Павлов-Пинус. Кросс-культурная жизнь философии и ее национальная самобытность

Целью данной статьи является рассмотрение вопроса о соотношении национального уровня философской мысли с соответствующим мировым уровнем. Критерии успешности анализируются в контексте понятий кросс-культурных сетей, «европейскости» и перевода. Автором обсуждается тезис, согласно которому мировая культурная значимость определяется не столько силой воздействия на чужие культуры, сколько способностью формировать на национальной почве умение слышать, различать и понимать мировое разнообразие инокультурных событий и транслировать это умение последующим поколениям. Теоретическое основание понимания «мировости» коренится в культурной специфике трактовки понятия всеобщости, благодаря чему оказывается правомерным говорить о логике (данной) культуры, а силу ее философско-логических средств понимать как меру мировой значимости. Последнее обстоятельство иллюстрируется выводами Э. Гуссерля и Г.В.Ф. Гегеля относительно мировой значимости европейской культуры, согласно которым европейский образ жизни и мысли, определенным образом истолкованный, является логически неизбежным итоговым общим знаменателем мировой истории. Основанием такого рода вывода является концептуальное, а не «географическое» понимание «европейскости». С философско-концептуальной точки зрения «европейскость» следует понимать как место встречи и особую форму сосуществования национальных культур, чем, по сути дела, и является «европейская культура» как в историческом плане, так и в смысле современного состояния сообществ, участвующих в ее формировании. При таком понимании проблема «перевода» приобретает ключевое значение, поскольку именно перевод оказывается онтологически значимой процедурой, лежащей в условиях возможности образования «мировых контекстов» во всей их исторической динамичности.

Ключевые слова: перевод, европейскость, мировой контекст, кросс-культурные сети, логика культуры

РЕЦЕНЗИИ И ОБЗОРЫ

Е.А. Стрижак. От истории искусства к Bildwissenschaft: немецкоязычные исследования визуальной культуры

Статья представляет собой обзор немецкоязычных теорий визуальных исследований с целью определить их специфику по национальному и лингвистическому критерию. Для экспликации языковых особенностей проводится анализ понятия «Bild» (образ), откуда выводится понимание образа как окончательно сформированного продукта (образования), свойственное немецкой традиции в целом, как и более широкое понимание образа, одновременно подразумевающее его ментальную и материальную составляющие. В качестве отправной точки для формирования Bildwissenschaft (науки об образах) берется проект Kulturgeschichte Аби Варбурга, позволивший расширить границы немецкой истории искусства и перенести внимание с произведения искусства на проблемы образа в целом. Далее рассматриваются концепции К. Закс-Хомбаха, Готфрида Бёма, Х. Бельтинга. Последней вехой в обзоре становится концепция Х. Бредекампа, возвращающегося к немецкому проекту истории искусства как Bildwissenschaft. В заключении утверждается, что в отличие от англосаксонских исследований, укорененных в парадигме cultural studies и характеризуемых консистентностью методологических подходов и направленностью на вопросы политического фона, немецкая Bildwissenschft представляет собой сумму гетерогенных, преимущественно аполитичных дискурсов, объединенных вокруг понятия «Bild» и тех смыслов, что в нем заложены.

Ключевые слова: Bild, Bildwissenschaft, история искусства, Германия, изображение, ментальный образ, политическая иконология, антропология образа, эстетика