В.А.Кузнецов. Чем была история в классической арабской культуре?

Заседание семинара состоится в четверг 29 апреля в 17.00 в к.520 (Институт философии, 5 этаж). Докладчик - В.Кузнецов (ИСАА МГУ)

Тезисы доклада

Одной из наиболее значимых составляющих средневековой арабо-мусульманской книжной культуры является тот огромный комплекс историографических трудов, что был завещан ею последующим поколениям. Глубокая, берущая начало с самых ранних времен существования ислама, и непрерывная традиция историописания, в рамках которой были восприняты и переосмыслены принципы древних историографических школ Ближнего Востока, дает сегодня богатый источниковый материал, и в этом своем качестве привлекает внимание множества авторов. Однако, быть может, нам стоит перейти от вопросов «как» и «о чем» писали историю к вопросам: чем была история, зачем ее писали и как ее читали?

В докладе эти проблемы рассматриваются на материале теоретических средневековых трудов по истории ал-Иджи, ал-Кафийаджи и ас-Сахави, а также на материале всемирноисторических хроник Ибн Кутайбы, ад-Динавари, ал-Йа‘куби, ат-Табари, ал-Мас‘уди, ал-Макдиси, Мискавайха, ас-Са‘алиби, Ибн ал-Асира, Ибн ал-Джаузи и Ибн Халдуна.

Мы попытаемся ответить на шесть, на наш взгляд, основных вопросов:

1) Каковы арабские эквиваленты понятия «история» и как они дефинировались?

2) Каковы жанры исторической литературы и как они трансформировались?

3) Какое место эти жанры занимали в средневековых классификациях знаний?

4) Что принималось за предмет историописания?

5) Каковы были декларируемые цели историописания?

6) Каким требованиям должен был соответствовать материал, отбираемый историком, для его труда?

Прежде чем слово ат-та’рих стало пониматься как историческое знание вообще, оно прошло долгий путь развития, начавшийся со значения даты, датировки и летоисчисления. Оно не сразу стало использоваться в трудах, которые мы считаем историческими, а когда и стало, то, прежде всего, в смысле хронологии, датировки или эпохи. Только к середине X в. возникла идея ат-та’рих как вида литературы, объединяющего в себе хронологически выстроенные знания о прошлом. На протяжении всего последующего периода это значение сосуществовало с предыдущими, но не переставало восприниматься как их производная, как нечто вторичное и необязательное, о чем со всей ясностью свидетельствуют тексты ал-Иджи, ал-Кафийаджи и ас-Сахави. Наконец, в работе Ибн Халдуна это обобщенное понимание становится основным, и ат-та’рих превращается из хронологии в познание прошлого. Таким образом, в эволюции значения ат-та’рих наблюдается тенденция восхождения от частного к общему. То, что арабское ат-та’рих произошло от датировки (и близких значений), а не от рассказа (хабар или его синонимы), служило серьезным препятствием для создания единого исторического нарратива о прошлом. Ат-та’рих не предполагало единства текста ни в XV в.,, ни уже в Новое время, когда историописание сохраняло черты средневековой хронистики. Другими словами, если в Европе наблюдается увеличение объема нарратива (а история – это изначально narratio), то в арабо-мусульманском мире увеличивалось количество связанных между собой сообщений. Может быть, именно поэтому Ибн Халдун, вводя идею единства общественного развития, писал, что создал новую науку, – ‘илм ат-та’рих отвергала внутреннее единство на уровне семантики.

Несмотря на раннее появление литературы о прошлом, на протяжении очень долгого времени в арабо-мусульманской традиции отсутствовала идея единого исторического знания, или исторической науки, и огромный комплекс исторических в современном понимании текстов соотносился с целом рядом литературных жанров, основными среди которых были: ахбар (сообщения), ансаб (генеалогии), сийар (биографии), магази (завоевания), табакат (разряды), кисас ад-анбийа’ (рассказы о пророках). Тем не менее, на протяжении X-XV вв. наблюдается постепенное включение всех этих жанров в общие хроники-таварих в качестве их составных частей.

В средневековой арабо-мусульманской системе знаний, сформировавшейся в X в. и сохранявшей далее основной свой строй, исторические знания были представлены очень слабо – в большинстве классификаций они либо вообще не представлены (ал-Фараби, Ибн Сина), либо не представлены в явном виде (ал-Хаварезми), либо занимают подчиненное положение по отношению ко всем прочим видам наук. В тех классификациях, где исторические дисциплины упоминаются (Братья Чистоты, Ибн ан-Надим), они все же рассматриваются вне какой-либо целостности (особенно у Братьев) и в лучшем случае объединяются в рамках некоего более общего знания – науки известий (‘илм ал-ахбар), объединяющей все знания об обстоятельствах тварного мира (Ибн ан-Надим, ал-‘Иджи). Они рассматриваются либо как техническое подспорье традиционных наук, либо как составная часть адабных. Вместе с тем в позднесредневековый период намечается выделение историописания в отдельный вид познания, что выражается в появлении ‘илм ат-та’рих у ал-Иджи и у Ибн Халдуна (у последнего не в самой классификации, а в тексте Мукаддимы), однако его место пока что остается не вполне ясным (подчиненное положение у ал-Иджи и системообразующее у Ибн Халдуна).

Таким образом, постепенное выделение истории из общей системы знаний и обретение ей статуса независимой области познания наблюдается и в эволюции дефиниций понятия та’рих, и в трансформации жанров литературы о прошлом, и в непрерывно разрабатывавшихся на протяжении всего средневековья классификациях наук.

Проблема предмета историописания была поставлена в отчетливой форме в конце Х в. Мискавайхом. Постепенно была найдена формула: «Предмет историописания – это человек и время». Это самое общее положение, по-своему интерпретировавшееся каждым автором, в зависимости от целей и задач истории как он их понимал, а также, разумеется, от задач, преследуемых им в конкретной работе.

Во всех рассмотренных историографических трудах огромное внимание уделяется целям историописания. Всего выделяется два больших блока – в один включены религиозные задачи, в другой – воспитательные и развлекательные. История является знанием не только дидактическим, но и философским – способствующим интеллектуальному росту читателя, помогающим человеку преодолеть время. Вместе с тем – это религиозная наука и техническое подспорье для других религиозных наук. В целом, названные цели демонстрируют синтетический характер историописания, его связь со всеми основными областями деятельности человека (социальной, политической, религиозной, культурной и т.д.), причем, кажется очень существенным, что эти цели никак не ранжируются хронологически: все они заявляются в сочинениях X в. и более из историописания не исчезают.

Для позднесредневековых авторов характерно обращение к проблемам отбора фактического материала и профессиональных качеств историка. Из последних наиболее значимыми оказываются честность, нравственность и высокая эрудиция. А используемая историком информация должна быть достоверной, оцениваться в соответствии с авторитетностью информатора и здравым смыслом, а также соответствовать требованиям религиозной морали. Превалирование этических требований над узко-профессиональными являлось следствием слабости профессионального сообщества историков, почти полного отсутствия общей для них профессиональной самоидентификации.