назад
СЕМИНАР «ФИЛОСОФИЯ СЛОЖНОСТИ
УСТАНОВОЧНАЯ ВСТРЕЧА
На встрече предполагается обсудить организационные вопросы, связанные с созданием сайта семинара, изданием текстов и продвижением информации о семинаре в интересующих нас кругах философов. А кроме того, тематику цикла встреч, которые мы с Аршиновым хотели бы рассмотреть на этом этапе. Речь идет о следующих темах:
ПЛАН СЕМИНАРА
АННОТАЦИЯ ТЕМ СЕМИНАРА
Всякая простота при более внимательном рассмотрении оборачивается сложностью. Более простой сложностью или менее простой сложностью – не важно. Важно, что сложность не проста. Простота, таким образом, представляет собой относительную категорию – данную в отношении с категорией сложности. Простота условна относительно сложности. Если мы хотим обрести абсолютной простоты, нам необходимо определить абсолютные условия, при которых она возможна. Например, опираясь на общую теорию систем, можно утверждать, что простыми, далее неделимыми сущностями для системы являются элементы, которые она создает в рамках своего воспроизводства, а первоначально при своем возникновении. При этом, разумеется, мы подразумеваем, что «системы существуют» и что это утверждение имеет с философской точки зрения абсолютное значение.
Реальность относительности – мнимая реальность, неопределенная, воображаемая, которая, тем не менее, материализуется во вполне конкретные предметы в рамках эксперимента, в творчестве, да и просто в быту. В результате, элементы мира (самое надежное, что у него есть) оказываются размазанными в поле, представляющем собой весь мир в его неопределенной ипостаси, а сам мир теряется в бесконечности иных возможных миров человеческого воображения. Феномен квантовой запутанности элементарных частиц хорошо иллюстрирует эту ситуацию. А надежда на открытие, приводящая ко все новым формулировкам теории, копирует схему квантовой сцепленности в системе познания.
Из четырех логических измерений – идентичности, различия, позиции и «ничто» – позитивно работает лишь одно – различие, представленное теорией, гипотетичной или верифицированной в рамках той или иной социальной системы. Вместе с тем, мы не можем отказаться ни от одного из, так сказать, «неработающих» измерений логики, потому что только с учетом их логических пространств может быть вполне эксплицировано измерение теории. Многозначная логика указывает на ненадежность мира, который нуждается в собственном отражении для самовоспроизводства. Но поскольку зеркала, в котором он мог бы отразиться нет, с точки зрения человека остается лишь создать его.
Принцип функционального анализа исходит из того, что функция точна. Точность в данном случае аналогична тождеству. Именно это позволяет заменить «староевропейский» логико-природный параллелизм (основанный на тождестве) функциональным сходством (основанным на точности); онтологию – эпистемологией. Функциональная точность, по большому счету, – это вписанность в контекст. Для живых существ – это приспособленность и самосогласованность; для физических объектов – связность (в микромире – квантовая запутанность, в макромире – пространственная относительность); для смысловых систем (психических и социальных) – самопозиционирование, творчество.
Рекурсия – самовоспроизводство, круговое повторение, отсылка к себе самому. Рекурсия возникает вместе с различением. Простейшая рекурсия суть парадокс различения – операция, маркирующая сама себя. Но вместе с тем, и фон операции, чем бы он не был, включая немаркированное пространство (unmarked space) и «ничто». Последнее собственно и создает ситуацию парадокса – одностороннее различение, по другую сторону которого располагается неопределенность, представляющая собой нечто, которое суть «ничто». «Нечто ничто» – условная реальность воображения, воображаемая реальность.
Если вы будете читать это предложение по словам, вы ничего не поймете как бы ясен не был смысл отдельных слов (так же точно и слова теряют смысл, если разлагать их на фонемы). Чтобы понять, сначала надо схватить главное, а уж потом аранжировать его нюансами отдельных слов. Это называется позиционированием в центре – прежде всего схватить целое, основу, существо дела. Это единственное, что можно схватить, но невозможно удержать, не потеряв чувства реальности.
Если вопрос происхождения мира не оставляет иных возможностей описания, кроме парадоксального, то происхождение всего остального, существующего в уже существующем мире, может опираться на область контингентности, сопутствующей всякому реальному предмету. А встреча и взаимодействие предметов может проходить по одному из двух сценариев – образно говоря, следуя уже проложенному пути или создавая новый, т.е. происходит нормативно или креативно. Оба эти сценария реализуются в процессе самовоспроизводства существующего. Здесь, думается, можно было бы поискать закономерность: чем с более сложными системами (предметами) мы имеем дело, тем большее значение приобретают креативные сценарии.
Область различения иначе можно определить как реальность различения. Различение реально, когда оно находится в поле различий. В свою очередь поле различий представляет собой сеть слабосвязанных элементов, которые однако позволяют создавать устойчивые конструкции с прочными связями. Таково исходное представление о медиа у Н. Лумана. В качестве «полей» медиа он предлагает рассматривать, например, шумы для звуков или блики для изображений, но так же, очевидно, в этой логике находятся фонемы для слов, слова (язык) для фраз и т.д.
Представление о наблюдателе способно ввергнуть в отчаяние, так же как и представление о субъекте. Что касается субъекта, это происходит от того, что субъект сам по себе хорош и недоступен какому-либо внешнему воздействию в качестве субъекта. Воздействовать на него можно лишь рассматривая его в качестве объекта. Как субъект, он закрыт – на этом основана позиция солипсизма, вслед за субъектом закрывающая и весь мир, субъективируя его. Примерно все то же самое можно сказать и о наблюдателе – в перспективе представляющем весь мир наблюдающим себя.
Смысл разлагается на три измерения – предметное, временное и социальное. Социальное измерение смысла поддержано социальной системой, чего нельзя сказать о предметном и временном измерениях, которые, конечно, можно связать с механическими и органическими типами систем, но тип смысловых измерений при этом будет расходится с типом самих систем. Это качественное различие и оно важно в философском контексте. Ведь мы не говорим о живых (органических) системах как о темпоральных (временных) или о физических (механических) как предметных, даже если эти измерения и приписать к фундаментальным свойствам самих этих систем. Смысл вообще, смысл как таковой, специфичен лишь для социальных и психических систем, но в случае с социальными системами он оказывается специфичным в квадрате. Нет психического измерения смысла, но есть социальное. Указание на социальность смысла оказывается, таким образом, отчасти тавтологичным, потому что социальность и так в нем содержится. Напротив, указание на психичность смысла, что означает его принадлежность психическим системам, необходимо.
Один из фундаментальных принципов конструктивизма – соответствие (англ., fit), приспособленность, точная подгонка одного к другому. На поиске сходств построен метод функционального анализа (базовый принцип конструктивистской верификации), дополнительный к экспериментальной проверке, проверяющей соответствие теории опыту. Соответствующая математическая формализация базируется на двусоставном знаке – знаке, состоящем из двух неразрывно связанных частей. Так, Джордж Спенсер Браун строит свои «законы форм» используя знак скобки «⎤», где вертикальная палочка означает операцию различения, а горизонтальная – метку. Хайнц фон Фёрстер в схожих целях использует значок стрелки «→», который можно трактовать как процесс, помеченный с одного конца. Операция или процесс – содержательная часть символа; метка – формальная. А сам символ в целом представляет собой форму, неотделимую от содержания. Это создает принципиально новый математический ландшафт, отличающийся от математики, построенной на одномерных знаках – числа (символизируемого знаком «1» или алгебраической буквой) или точки в геометрии.
Целостность неизбежна так же точно, как и мое «я», каким бы призрачным оно порой не казалось. Другие имена целостности – единство, тождество, идентичность и принцип синхронности или одновременности, гласящий, что «все, что происходит, происходит одновременно» (о котором время от времени напоминает Луман). Вместе с тем, стоит в этой одновременности остановиться на чем-то одном, т.е. провести различение, как чудесным образом одновременность трансформируется в относительность (чего-то одного, выделенного относительно другого). Запутанные отношения между одновременностью и относительностью приводят к тому, что, с одной стороны, «Бог не играет в кости», а с другой, его просто нет. Поэтому сравнивать не с чем. Если переводить физические представления в философские, следовало бы сказать, что теория относительности невозможна без своего антипода – теории тождества, именно относительно тождества относительность, собственно, и относительна.
|
|||||
|
 |
|
    |
|
