Т.Г. Румянцева. О некоторых стереотипах в преподавании курса истории философии

О некоторых стереотипах в преподавании курса истории философии

и перспективных задачах его изучения на гуманитарных специальностях Белорусских университетов

Румянцева Т.Г.

(Минск)

Одной из актуальнейших задач современных историко-философских исследований является пересмотр некоторых стереотипов в понимании места, сути и значения, как отдельных знаковых персоналий, так и целых этапов в развитии европейской философской мысли. Это связано с тем, что характер изучения истории философии в традиции советской высшей школы гуманитарного профиля вплоть до середины 1990-х годов обусловливался рядом деформирующих содержательных особенностей мировоззренческого и идеологического порядка, которые, как показывает практика, увы, не везде и не полностью утратили свое значение и сегодня в ВУЗах нашей республики.

Речь идет о продолжающемся порой акцентированном противопоставлении идеалистической и материалистической традиций в историко-философском процессе с осознанной совокупностью предпочтений в пользу последней. И это несмотря на то, что в большинстве своем историки философии не только пересмотрели, но и во многом отказались от идеи борьбы «двух партий» в философии, векового противостояния материализма и идеализма в качестве движущей силы развития философии.
Тесно связанным с этим противостоянием является акцентирование всех исторических трансформаций проблемного поля историко-философского процесса на «основном вопросе философии». Это акцентирование сопрягается с соответствующей нивелировкой представлений об истинном диапазоне вариативности историко-философского знания. Так в силу избыточно завышенной в предшествующей историко-философской традиции оценки значения материализма в философии, вопрос об отношении бытия и сознания превратился, по сути, в такую логическую форму, которая предполагает возможность исчерпывающего и однозначного ответа, что превращает саму философию в совокупность догматических схем.
И сегодня, когда речь заходит о динамике и основных тенденциях развития и приращения философского знания, господствующим в преподавании остается определенного рода представление о соотношении понятий «центр» – «периферия». Привычным стереотипом здесь по-прежнему является идея о том, что доминирующие парадигмы философского знания создавались лишь в центрах официальной, профессионально-академической философии. Хотя в действительности новации довольно часто появлялись именно на периферии – в смежных, соприкасающихся с философией сферах культуры, у т.н. мыслителей-маргиналов. Достаточно упомянуть имена С.Кьеркегора, Ф.Ницше и др., в творчестве которых мы обнаруживаем существеннейшие точки роста философского знания, не догматичность и не шаблонность интеллектуальных поисков. Особенно часто такого рода прирост знаний имел место в государствах с недемократическими, а затем и тоталитарными, политическими режимами, в которых философия не могла открыто легитимировать себя и была вынуждена реализовываться в не эксплицитных формах, выражая себя часто через нефилософские сферы культуры – литературу, науку и т.п.

В этом же контексте следует упомянуть и отображение в качестве пограничных, маргинальных школ по отношению к «главным философским направлениям» истории философии ряда направлений западной метафизики и «деонтологизированной» философии 20 столетия (аналитической философии, философии жизни, парадигм понимания и т.д.), а также редукцию философского творчества не- и антимарксистски ориентированных отечественных мыслителей 19-20 вв. к уровню исключительно религиозного философствования, с последующим игнорированием их реального вклада в мировую философскую культуру 20 века. Все это, увы, имеет место и в сегодняшнем освещении историко-философского процесса.

Специфическим для преподавания отечественной истории философии было, а порой сохраняется до сих пор, представление о соотношении между рационализмом и иррационализмом. Несмотря на жесткий анти-логоцентризм постмодернистской философии, которая, как, казалось бы, чрезвычайно преуспела в критике разума в качестве символа всей западноевропейской философии и культуры, мы по-прежнему во многом продолжаем жить под прессингом идеи о том, что рационализм это всегда хорошо, а иррационализм – только плохо. Хотя, скорее всего, философия во все времена пыталась отыскать именно рациональные основания для понимания бытия, мира и его взаимоотношения с человеком. Отсюда, традиционное разделение философских учений на т.н. рационалистические и иррационалистические на деле оказывается разделением различных типов и видов философской рефлексии и философской рациональности. В этом контексте и феноменологические, и экзистенциалистские концепции также можно рассматривать как своего рода разновидности рационального (в самом широком смысле этого слова) постижения мира и человеческого бытия, хотя данный тип рациональности, разумеется, следует отличать от того типа научной рациональности, который исключает из своего рассмотрения конкретного человека. И это несмотря на то, что в данном, новом типе рациональности, который имеет дело с чисто человеческими ситуациями в мире, присутствуют иррациональные мотивы.

Очевидно, что обеспечение гармоничной интеграции историко-философского курса в обновляемый массив гуманитарного образования необходимо предполагает преодоление вышеуказанных парадигмальных деформаций, которые по-прежнему имеют место в преподавании, особенно в нестоличных вузах нашей республики.

Исполняя роль своеобразного средства формирования определенного типа миропредставления и мирооценки, история философии как учебная дисциплина занимала и продолжает занимать устойчивое место в структуре традиционного гуманитарного образования.

Основными целями и главными задачами изучения курса данной дисциплины на гуманитарных специальностях университетов является осмысление, усвоение и активное овладение студентами следующих информационно-ценностных модулей-блоков:

а) исторические типы философии;

б) ведущие описательные модели историко-философского знания в структуре интеллектуального процесса, уяснение доминирующих механизмов их исторической динамики и смены;

в) концептуальный отказ от европоцентризма в понимании историко-философского процесса;

г) представление об историко-философском процессе как о неразрывно связанной последовательности репертуаров и процедур интерпретаций, декодировок, расшифровок, обновляющихся трактовок и деконструкций реальных и потенциально «примыслимываемых» текстов в контексте постоянного переосмысления их имманентного содержания и ценностного пафоса;

д) демонстрация обратной связи между разновременными философскими дискурсами разноудаленных интеллектуальных исторических эпох;

е) четкое обозначение главных параметров функционирования, взаимодействия и субординации основных компонентов социума в контексте теории факторов;

ж) постоянная и акцентированная экспликация глобальной закономерности общественных изменений (динамика и качественное обновление философских оснований культуры - трансформация и смена доминирующих совокупностей ценностей и идеалов общества и его элиты - осуществимость и гуманистическая эффективность социально-экономических реформ любого рода);

3) легитимация компаративистского подхода как одного из наиболее важных объяснительных принципов историко-философских реконструкций.