назад
Источник публикации: Философия и культура № 5 (17), 2009. С. 69-79 Я. В. Чеснов
Экзистенции: жест
Ключевые слова: абсолютный жест, указательный жест, статуя Моисея, Микеланджело, итальянские жесты, античные жесты, жесты архаических народов, поза сидения, контрагент жеста, Хайдеггер о земле
Резюме
Онтологическим основанием экзистенции жеста предлагается взять представление об абсолютном жесте Гегеля. Показано, что учение Хайдеггера о самозамкнутости уровня земли этому представлению не противоречит. Философия Гегеля дала толчок феноменологии Мерло-Понти с её актуализацией субстанциальности. Конкретный антропологический материал показывает справедливость этих концепций. В центре рассматриваемой интриги жестового пространства поставлена фигура пророка Моисея, особенно в скульптурном воплощении Микеланджело.
1.«Абсолютный» жест у Гегеля
Вся проблема экзистенции жеста заключена в формулировке Гегеля. Но прежде, чем её привести в развернутом виде, нужно хотя бы вкратце обозначить состояние проблемы.
Дело в том, что в современном познании проблемы жеста по сравнению с постижениями Гегеля особого прогресса не наблюдается. И это при всем том, что в наше время внимание к жестам слало огромным. Оно стимулируется тремя главными обстоятельствами. На первом месте стоит фактор глобализации общения. Мы все интенсивнее вступаем в контакты с людьми разных жестовых традиций, а незнание специфики ни к чему хорошему не приводит. На второе место надо поставить всё растущую роль личных деловых контактов, в которых жесты существенная часть этики общения. Наконец, внимание к жестам подогревается культурой сексуального поведения, требующего правильного чтения знаков от представителей противоположного пола, реализации замыслов обольщения, укрытия в интимное пространство и т. п.
В итоге на сегодня книжный рынок завален пособиями по жестовому (и шире проксемическому, т. е. пространственному поведению). Научные же разработки идут под лейблами «жестового языка», «знакового языка», «языка тела» и т. д., где жесты рассматриваются как вспомогательное средство к обычному вербальному языку.
Такой подход подчеркивает условность жестового языка и питается надеждой свести жесты к определенным коммуникативным единицам. Похоже, как Тит Андроник в одноименной драме Шекспира мечтал «из жестов всех составить алфавит и научиться понимать все мысли».[1]
Но что такое мысль в жесте, мысль жеста? Вот теперь самая пора снова обратиться к Гегелю, к его «Философии духа». Читаем. «Абсолютный жест человека есть вертикальное положение; только он способен на это, тогда как даже орангутанг может сохранить своё прямое положение только при помощи палки. Человек не является от природы, с самого начала своей жизни, поставленным в прямое положение, но сам выпрямляется энергией своей воли; и хотя эта манера держаться стоя, превратившись в привычку, уже не требует более никакого нового напряжения деятельности воли. Но все же состояние это должно быть постоянно проникнуто нашей волей, так как иначе мы тотчас же должны были бы упасть»[2]. Тут остается только удивляться тому, насколько глубоко и прозорливо философская мысль может интерпретировать исторически ограниченный эмпирический факт.
Итак, Гегель говорит о волевом усилии человека через абсолютный жест сохранять вертикальность позы. Эта поза не что иное как субстанциальная основа «Я». Обратившись к жестовым обозначениям «Я» в разных культурах, находим, что это будет касание рукой своего тела в верхней части. Рука на сердце – знак доверительного «Я» представлен в разных культурах. Нюансы жеста – движения по груди у греков и итальянцев. На Дальнем Востоке, В Китае и Японии принято в таком случае касаться своего носа. А кулак к груди – это готовность человека что-либо сделать.
Есть разные ситуации, когда человеку необходимо актуализовать своё «Я». Люди часто вынуждены производить жест удивления или недоумения. Пятерней чешут голову не только европейцы. Например, также и японцы. Айны, в древности населявшие весь север Японии, удивление выражают охватыванием кулаком своего носа. Очень многие народы в этой ситуации так или иначе закрывают рот. Там, где женщины носят косынки (славяне, народы Кавказа), они это делают ее концом. Австралийцы, представители древнейшей культуры, при изумлении складывают губы будто для свистка, также как на юге Африки.[3] И нам знакомо это – присвистнуть от удивления.
Укрывание рта как знак разных состояний «Я» человека – всемирная универсалия, будь то упомянутые айны, горцы Тайваня, лунда в Центральной Африке или манданы Северной Америки. Часто укрывание рта сопровождается выдохом или произношением междометия удивления: «хээй» у айнов, «вао» у малайско-полинезийских по языку тайваньских горцев чинванов[4] (очень похоже на американское wow), общеевропейское «ах». Описываемый жест актуализирует вертикальную анатомию человека и её физиологическое выражение в дыхании. Надо думать, что этот вариант абсолютного жеста лежит в основе представления о душе, заключенной в дыхании. В этом случае логичным оказывается и касание себя за нос, что связано также с душой-дыханием.
Другой жест самодостаточного «Я» - покашливание. В старину на Руси, выходя ночью из избы, было положено покашливать, дабы защититься от рассерженного беспокойством домового. «Значительный» кашель у всех европейских начальников. А в годы нацизма в Германии была особая мода на такое покашливание. Его слышно на записях симфонических концертов фон Карояна тех лет. В брюссельском молитвеннике 1500 года на полях отмечалось, что в важных местах рекомендуется 1-2 раза кашлянуть[5]. Покашливание, относящееся к демонстрации «Я», хорошо известно и вне Европы. У криков, воинственного североамериканского племени, воин-победитель усиленно кашлял[6].
Всемирность универсалии выражения самотождественноси и самодостаточности «Я» человека через органы дыхания говорит в пользу исконности представлений о целостной душе человека, что подтверждает теорию анимизма, а не теорию веры в первоначальные парциальные души. Анимистическая внутренняя установка вполне согласуется с прамонотеизмом народов с древнейшей культурой, чему можно привести множество доказательств. Эти религиозные интуиции были последствиями абсолютного жеста людей – прямохождения.
Прочие примитивные средства самодостаточного «Я» разнообразны. В моем детстве мальчишки часто клялись, касаясь зубов (резцов) ногтем большого пальца. В некоторых исследованиях высказано мнение, что этот жест в Европу пришел от арабов в эпоху средневековых войн (с «сарацинами»)[7]. Но Карл Зиттль, досконально изучивший античные жесты, обнаружил этот жест у древних греков. От них он достался современным грекам и итальянцев. По Зиттлю, касание белых зубов ногтем, под которым бывает грязь, символически означает чистоту намерений[8]. Иными словами, перед нами жест-инверсия, подчеркивающий вертикальный канон тела.
Показывание кому-то рукой на свой зад – лишение другого полноты абсолютного жеста, ликвидация вертикальности и соответственно тягчайшее оскорбление. Тем более удар по заду. В старину в Конго воины били себя по заду перед враждебным племенем. Примерно тоже было на Молукках[9]. Древние греки четко ассоциировали жест рукой к своему собственному заду как пожелание смерти противнику. На одном чернофигурном кратере конца VII в. до н. э. изображены двое сражающихся мужчин (очевидно, борьба Ореста с Эгистом), которые одной рукой касаются своих ягодиц[10]. Касанием своего зада можно защититься от недоброго глаза. Этому в Абхазии учат детей. От этого у взрослого остается привычка при ходьбе далеко назад заносить руку. По ней я в Сухуме узнавал людей, выросших в среде традиционной сельской культуры этого народа.
Среди женщин разных континентов принято свое изумленное «Я» выражать битьем себя по бедрам. Две руки в боках выражают возмущение дерзостью не только у наших дам. Удар себя по ляжкам – удивление у эскимосов Северной Америки, как у индейцев Бразилии. Тоже самое у народа с такой архаической культурой как андаманцы (население острова вблизи Индии). У них этот жест дополняется положением правой руки на сердце, а левой на открытый рот[11]. Тут в действии вся гамма, составляющая абсолютный гегелевский жест. Удар по бедрам бросается в глаза постороннему наблюдателю и поэтому авторы сообщений редко упоминают о соответствующей мимике. Чего уж стоит обычай папуасских мужчин в удивлении или затруднении стучать себя по фаллокрипту (колену бамбука, в который укрывают пенис). Мы нечто похожее делаем, когда рассеянно стучим по крышке стола. Выражение нашего или папуасского лица обязательно соответствует состоянию «Я».
На непонятное для разума люди реагируют жестом эмоционального подчеркивания вертикальности тела. Неполноте картины мира мы противопоставляем абсолютность вертикальной позиции.
2. Жесты Моисея по Микеланджело
Микеланджело закончил работу над статуей Моисея в 1516 г. С той поры не прекращаются ее осмысления. Сюжетом скульптор взял тот момент, когда Моисей обнаруживает, что его народ, во время пребывания Моисея на горе Синай сделал тельца из золота и устроил поклонение этому идолу.
Поводом к событию была тревога израильтян из-за отсутствия Моисея – он вывел народ из Египта, а без него они не знали, куда идти. Тогда они попросили Аарона: «Сделай нам бога, который бы шел перед нами». После изготовления тельца на следующий день рано утром были принесены жертвы, а после народ сел есть и пить, а «после встал играть» - петь и плясать. Обнаружив это, Моисей разбил две каменные скрижали, на которых были письмена бога, уничтожил тельца и наказал смертью около трех тысяч человек с помощью тех, кто решителен был в вере в бога (Исх. 32: 18-24).
Что касается золотого тельца, идущего «впереди народа», тут надо констатировать следующее. Этнографические показатели изобилуют примерами прогнозирования места строительства поселения или дома там, где ложится отдыхать крупный рогатый скот. В мифах есть сюжеты о том, что периметр города образовывал ремень из бычьей шкуры. Даже легендарная пахота борозды вокруг будущего Рима – тот же мотив. Библейский эпизод с тельцом поэтому должен читаться как выражение желания уставших и злых от скитаний израильтян осесть, где придется, и предаться нехлопотной жизни.
Образ Моисея у Микеланджело наполнен глубокими символами. Обращает на себя внимание его сидящая, динамически закрученная фигура. Это свернутая колоссальная энергия. Но что означает жест правой руки и указательного пальца, обвитого прядью бороды?
Этому жесту З. Фрейд посвятил специальное исследование. Он так описывает: интересующий нас жест: «Гнев Моисея, увидевшего танцы с золотым тельцом, не достиг еще людей, но рука, готовая к действию, хватается за бороду и отпускает её – остается один только указательный палец»[12]. Фрейд обращается к знаменитой статуе Микеланджело, но ссылается и на более ранние, XII века, где Моисей себя держит за бороду.
Чтобы вникнуть в смысл жеста Моисея, нам надо сначала посмотреть на его лицо. Это спокойное лицо сильного и мудрого человека, не искаженное мимикой гнева. Внимание привлекают два рогообразных завитка волос надо лбом. Отсюда мы должны двигаться. В эпоху Микеланджело на юге Италии на домах знати часто встречалось изображение бычьих рогов[13]. Фигура «рога» большим пальцем и мизинцем («русская «коза рогатая» в играх с ребенком) как охранительный жест популярно в раннем средневековье Италии (manu cornuta). Как благословляющий жест бога из облаков этот жест встречается в Равенне в мозаиках VI в[14]. Есть основания связывать manu cornuta c бычьими дионисийскими ритонами античности. В Европе издавна manu cornuta, приложенная ко лбу, означала, что человек стал объектом супружеской неверности, «рогоносцем. Когда-то этот жест был известен и в Англии.
Мои исследования жестов на Кавказе показали родство тамошней системы жестов с древнеевропейской и даже древнееврейской. У северокавказских народов молодые сильные мужчины и сейчас называются «рогатыми», «рогачами». У хевсур (горных грузин) мне в 1980-е гг. удалось записать такую сентенцию. Рожающей женщине там не положено даже стонать. Той, которая с собой не справится, могли сказать: «Когда рогатый в тебя входил, это тебе нравилось». А вот цитата из балкарского фольклора: «Чтобы наши узоры были рогатые. Чтобы невестка дала двойню»[15]. Так говорили при изготовлении войлочного ковра кииза.
Вот почему мужская красота Иосифа в древнееврейских сочинениях подчеркивалась эпитетом «рогатый». Из суммы этих и прочих фактов мной был сделан вывод о том, что «рогатость» это статусный и возрастной атрибут молодого мужчины, прошедшего возрастную инициацию и готового к вступлению в брак[16]. Такой мужчина мог стать воином. Отсюда прозвище Александра Македонского «Двурогий» (Зулькарнайн). Именно к этой возрастной категории мужчин было обращено нагрудное украшение древней ближневосточной богини Инанны, которое называлось «О, мужчина, приди, приди». Поведение этой категории мужчин строилось по мифологической модели «приходящей жертвы», которой считались рогатые животные (олени у карел и русских на севере, козы у абхазов, крупный рогатый скот у адыгов, лось у народов Сибири, подставляющий под выстрел свой бок).
У женщин возраст замужества тоже знаменуется «рогатостью» - ведь невеста всегда «приходит», «ее берут» издали. Отсюда рогатые головные уборы замужних русских женщин («кички»), мордовских и др. Надо думать, что и античные дионисийские ритоны обязаны мифу о приходе Диониса (из Индии).
Итак, вывод, относящийся к «рогам» Моисея: это знак его прихода с горы Синай. Его уединение там, когда он беседовал с богом, в историко-этнологическом плане – возрастная инициация. В таких уединениях в быту народов с древней культурой юноши проходили обряды испытаний и приобщения к племенным знаниям и тайнам. Микеланджело был ближе нас к этим древностям. Италия его времени еще ими еще дышала. С интерпретацией рогов Моисея З. Фрейдом как знаков мудрости вполне можно согласиться. Но вот мнение, что это символ лучей света, как усиленно мудрствуют некоторые, совершенно умозрительно.
Не сразу, но очередь дошла до бороды Моисея. Это всемирная универсалия с надежным физиологическим основанием – что она знак ответственного зрелого возраста. Отсюда клятвы собственной бородой («ответственное «Я»). Обычай этот особенно присущ странам арабской культуры. При этом бороды своей касаются. Также делает Моисей в скульптуре Микеланджело. А Испании держат свою бороду как знак глубокого удовлетворения, оттенок того же «ответственного «Я».
Но вот с пальцем у нас снова интригующая ситуация. Во времена Микеланджело жесты указательным пальцем еще сохраняли античную семантику. У древних греков поднятие указательного пальца означало разное смысловое «Я». Поэтому демонстрация им вращательного движения для противника было угрозой[17]. Потерпевший поражение в кулачном бою поднимал этот палец. В Риме указательный палец демонстрировал сраженный гладиатор («я сдаюсь»). Победитель, поднимая вверх большой палец кулака, дарил жизнь, вниз было приговором[18]. Осторожность в использовании указательного пальца выражалась в том, что у греков руководитель хора задавал ритм не пальцем, а движением губами. Совершенно так же, как всякие указания до сих пор делают вытянутыми губами индейцы, некоторые африканцы или филиппинцы.
Качание указательным пальцем в Китае, как и у нас, означает неудовольствие. Есть культуры, где вообще использование этого жеста запрещено. В странах Магриба и в некоторых других у арабов это страшное оскорбление. У абхазов и народов Северного Кавказа детей отучают пользоваться этим жестом, говоря, что в таком случае случится несчастье. Там в старину этикетно было указывать на кого-то рукоятью плетки, но и то это считалось не очень благовоспитанным. Несколько неожиданным на этом фоне выглядит голосование поднятым указательным пальцем у карачаевцев на их собраниях, имевшее смысл «за». Протест там изображался топанием ногами[19]. У народов Сибири для указания пользуются вытянутым кулаком. У якутском очень опасно показать указательным пальцем на могилу – улетит душа из человека[20].
Приведенных данных вполне достаточно для заключения: указательный палец Моисея, действительно, для израильтян, по мысли Микеланджело, означал угрозу, исходившего от личности Моисея, о чем говорит обвитый бородой палец.
На фигуре Моисея показано, как он правой рукой держит скрижали. Согласно Ветхому Завету это две каменные плиты, на которых рукой Бога были нанесены письмена – Десять заповедей. «С обеих сторон, с той и с другой было на них написано». ( Исх. 32: 15-16). После истории с золотым тельцом Моисей сделал новые скрижали и ходил с ними к Богу на Синай снова. При царе Соломоне скрижали хранились в Ковчеге завета. Скрижали у иудаистов, как и христиан, одна из главных святынь. Их раннее изображение в руках Моисея содержалось в испанском переводе Библии XV века[21]. В гневе ли Моисей разбил скрижали? Если он был разгневан «жестоковыйными» евреями, то причем тут тогда скрижали?
Скрижали – прежде всего переносимая и восстанавливаемая вещь. Это говорящая вещь, ибо она хранила слова Бога. Этимология русского слова «вещь» примечательна. Оно родственно латинскому vox («голос»), греческому epos («слово»), древеиндийскому vaç («говорить»)[22]. Простонародное вякать из этого же круга. Когда же вещи начинают говорить? Мифология чукчей отвечает: «ночью, когда люди спят, вещи начинают разговаривать». Эти ночные речи вещей происходят в инопространстве. Если люди начинают говорить не словами, а вещами, то это означает, что дело серьезно и касается существования человека. «Такие вещи не делают» - выражение о недопустимости поступка. Брачные церемонии маркируют еще только самую интенцию к порождению новой жизни. Поэтому язык вещей здесь бывает более значим, чем простые слова. Русские сваты идут в дом невесты и там садятся под матицу. Всем ясно, зачем они пришли. Исследователь быта ненцев писал в 1847 г., что у них «переговоры о браке ведутся почти без слов, только знаки и бирки»[23]. У ламутов на Камчатке сватающийся жених отдает матери невесты, потом ее отцу свою трубку. Если они ее курят, то он получает согласие на брак[24]. В Океании парни, ухаживающие за девушкой, ночью приглашают ее на свидание просовыванием в ее жилище любовной трости, она же через нее даст знать избраннику о своих намерениях.
В связи с этими примерами отметим, что вещи, участвующие в жестовом общении, являются носителями тайны. Вещи, рассмотренные как носители тайны, сообщают это свое качество всему существованию человека. Если уж они говорят, то говорят, что экзистенции человека охраняются тайной. Тайна состоит в том, что экзистенция помимо тела человека включает еще оболочку говорящих вещей.
Вещи по определению – то, что можно переносить и отчуждать[25]. Этим вещи себе приобретают нефункциональные смыслы, не сводимые к их утилитарности. Отсюда у людей появляется нужда в опыте освоения вещей. Мы должны понять, «..как, входя в наше ближайшее окружение, они ведут за собой дальние, всеобъемлющие смыслы, связывают нас с целостной системой культуры, с ее традициями и возможностями, как прочерчивается через них линия личной судьбы, перспектива внутреннего становления»[26]. М. Эпштейн, чья была приведенная цитата, пишет далее, что вещь требует дополнительного одушевленного существования. Она кому-то принадлежит: отцу или сыну. Она становится из предмета собственно вещью по мере духовного освоения[27]. Только одно я хотел бы добавить к этой позиции: освоение вещи, ее совместная с человеком биография – таинство.
Связь вещи с человеком не причинно-следственная, а событийно-экзистенциальная, виртуально-бытийная. Эта дистанционная связь лежит в основе довольно многочисленных мифов о бунте вещей против людей, как у южноамериканских индейцев, о бегстве пищевых продуктов из очага одной женщины у папуасов. Да и русская сказка о Федорином горе всё о том же. Вещи уходят от людей. Так и первые скрижали ушли от древних евреев.
Но коли вещи уходят и живут в своем собственном мире, к которому мы как-то притираемся, то вещь получает полные права указывать на статус, быть указательным жестом. Так у Зевса появляются молнии, у Посейдона трезубец, у Геракла львиная шкура, а у Моисея его скрижали. Каменные таблицы, данные Богом только Моисею, указывают на его исключительно высокий статус, статус сверхличности.
3. Скрижали и «Десять заповедей»
Когда у людей появились вещи? Древние простые орудия еще не были вещами. Они были продолжениями тела человека. Вот почему маленькие палеолитические общества обладали каждое своей традицией изготовления каменных орудий. Очевидно, что мастером был один человек, редко больше. Кто был он, этот первобытный Моисей, носитель сокровенного знания? Эту личность можно только реконструировать, но без нее невозможно представить исторического процесса. Теория жестов нам помогает представить его самодостаточность, его религиозный и социальный статус.
Андре Леруа-Гуран, один из редко встречающихся философски мыслящих археологов, обратил внимание на неприметный объект – всяческое внимание людей, начиная еще с неандертальца, ко всяким сфероидам, будь то округлые гальки или круглые кучи ракушек, панцирей и т. п.[28]. Он сделал вывод, что перед нами начало фигуративного искусства, обслуживавшего терапевтические или магические потребности. Эти сфероиды были истоком настоящих округлых предметов, а также кругов и спиралей, волнующих архетипическое воображение человечества на протяжении всей его истории.
О. М. Фрейденберг, ученый со столь же тонкой интуицией, не могла пройти мимо значимости округлых предметов в античности. Они были сосредоточены вокруг стихии огня, божеством которого в Греции была Гестия, в Риме Веста. «Веста воплощалась и в тех «круглых» вещах, которые были со временем найдены в помпейских кухнях. Не нужно смущаться, что эти кухни и кухонная круглая посуда: то и другое возникло под влиянием семантики, но не из рациональной техники»[29]. «Круглая форма Весты и столб жертвенника имеют поэтому определенное отношение к некоему фантастическому, полуреальному и полумифическому полу»[30]. По мысли Фрейденберг, «круглые» предметы (очаг, утварь, светильник, дворик внутри жилища, как и форма каменных культовых мегалитов в европейском прошлом) повторяют форму круглого неба и солнца. Репликой последнего были спортивные метательные камни, диски, мячи-солнца у жонглеров[31].
У камня архетипическая форма круглая. Круглая палеолитическая галька с отбитым краем становится видящим глазом. Эта галька становилась метафизическим зародышем будущего человека. Вот откуда идет обычай на свадьбе разбивать тарелки. На Ближнем Востоке в местах тысячелетних по длительности поселений человека эпох неолита и бронзы из разбитой посуды образовались холмы многометровой толщины. Обилие битой посуды поражает археологов. Это тоже «сфероиды» с эмбрионально-половым смыслом. Две скрижали Моисея, несущие надписи с обеих сторон, ритуально тоже круглые и тоже «видят», будучи разбиты. Они видят людей, которые не видят, как им необходимы «Десять заповедей».
Они на первых скрижалях были написаны «перстами Божьими». Каким пальцем люди показывают процесс письма? Водят указательным пальцем по какой-либо поверхности. Это говорит нам, что Бог письменами хотел донести до людей свою личностную суть, сконцентрированную в «Десяти заповедях». Письмена – это жест. Жестом, обращенным к нам, является любое письмо.
Этот жест мы не всегда умеем читать. Письмо гибнет, как первые скрижали Моисея. На этой почве в разных районах мира возникли мифы о пропавшем письме. Значительный их массив составляют мифы о «съеденной письменности». Мне пришлось собрать эти версии[32]. Особенно удивительным оказалось то, что миф о своей пропавшей письменности знают народы, явно ее не имевшие. Он известен племенам охотников и собирателей вроде семангов, живущих небольшими группами в сумраке тропических лесов на Малакке. Знают многие горцы Индокитайского полуострова. Распространена версия, согласно которой письмена бог дал людям на шкуре буйвола. Но у предков этих племен собака сожрала эту шкуру. У хантов западной Сибири письмо съел лось. От этого у крупного рогатого скота и лосей (жвачных животных) есть отдел желудка в виде книги (сычуг).
В мифах о письме на буйволиной шкуре или о письме, съеденном лосем, идея письма, сокровенного знания, соединилась с идеей приходящего на добровольную жертву животного. Люди отнеслись небрежно к данному им знанию и его утратили. Не та же ли история произошла с древними евреями, заменившими потерю письмен на шкуре (в их быту на каменных скрижалях) на культ золотого тельца?
Как бы то ни было, письмо в исходной архетипической сущности написано «перстами Бога», это его жест, оно сосредоточивает знание и утрачивается просто от небрежности.
4.Трон и поза сидение
Даже в современном взбаламученном быту сохранился-таки ритуал вставания или сидения. Мы еще знаем, где в гостях надо постоять, а где и когда можно сесть. Этикет традиционных культур куда сильнее регламентирует позу сидения. Примечательно, что такой этикет подчеркивает именно сидение, а не стояние. На Руси было принято благопожелания дому произносить только сидя. Крестьяне Русского Севера в XIX в. просили постороннего человека посидеть в их избе, «чтобы скотина благополучно разрешилась». Иностранцы, бывавшие в России в XVII в. отмечали, что русские обо всех важных делах говорят обязательно сидя.
Этикетность сидения тоже всемирная универсалия. На соседнем Кавказе и сейчас неприлично есть или пить стоя. А XIX в. у горцев считалось, что иначе в доме не будет водиться скотина. Считалось даже, что мужчина, надевающий штаны стоя, не будет долговечен[33]. Н. Н. Миклухо-Маклай отмечал, что у папуасов надо присесть на корточки перед почетным гостем[34]. Выше упомянутые учтивые андаманцы после разлуки обнимаются сидя.
Почитание божеств часто выражается позой сидения. Сидение маркирует порубежную ситуацию между жизнью и смертью. В древних Греции и Риме сидели только в трауре. На мистериях в этой позе находился посвящаемый[35]. Вот и наше присаживание перед дорогой знак невеселый. Но и радостное событие – рождение ребенка актуализирует позу сидения. Так, у якутов (саха) гости по случаю рождения не должны есть стоя, чтобы не оскорбить богиню родов Айысыт[36].
Сидение обеспечивает приобщение к священному знанию. Так делают в Индии тысячи лет жрецы-брахманы, само название которых происходит от обозначения подстилки для сидения. Во многих традициях знахарь для лечения больного садится на пол.
Известный специалист по дешифровке иероглифического письма Ю. В. Кнорозов, занимаясь протоиндийскими печатями, отметил, что «сидящим на троне изображался, по-видимому, только бог»[37]. Обожествленным троном в древнем Египте была такая популярная богиня, как Исида. У некоторых современных африканских народов трон царя считается его «матерью». Это, видимо, не удовлетворило крупного специалиста по древней мифологии И. М. Дьяконова, который писал, что «почему Исида – трон, сидение странно и неясно»[38].
Немного расширим горизонт фактов. Эпический герой шумерский царь III тыс. до н. э. Гильгамеш сам делает трон для местной богини Инанны. Царь Одиссей, кстати , сам себе устраивал ложе из огромного пня. У сванов Грузии только глава семьи имел право восседать за столом на украшенном резьбой кресле. Упомянем деревянные или каменные сидения для сельских старейшин в Дагестане, в чеченском обществе Химой, в Балкарии, Осетии и в других местах Северного Кавказа. В юной Осетии у святилища Реком находились сидения, предназначенные для исполнения культа. К этим культовым сиденьям надо добавить бытование в мегалитических культурах каменных скамей для вождей высокого ранга. В современном быту некоторых народов Юго-Восточной Азии сохранилась исходная стадия таких ритуальных сидений из дерева, как например, скамья у горцев Филиппин, утраиваемая для лица, в честь которого проводят «празднество заслуг»[39].
Обращает на себя внимание некая событийность в использовании ритуальных скамей: у северокавказцев это сбор старейшин, на «празднестве заслуг» это чествование героя или разбогатевшего человека. Об этом же говорит обращение к ремеслу царей Гильгамеша и Одиссея. На востоке Афганистана у горцев устраивали персональную каменную скамью для воина, убившего врага[40]. Из всего этого делаем вывод: поза сидения маркирует границу жизни и смерти. Поэтому в русских заговорах от опасной болезни обращаются к Богоматери, сидящей на камне Алатыре посреди Океян-моря. Исходно поза сидения женская, скорее всего родильная.
Приобщение к родильной силе земли в древней Греции путем сидения практиковали женщины. На празднике фесмофорий они садились на прутья Авраамового дерево (прутняк, монаший перец, Agnus castus из семейства вербеновых). От этого, считалось, они становились матерями[41]. К растению сейчас внимательно относится наука, видя в нем способность регулировать женскую гормональную систему. На Ближнем Востоке с древности по сию пору женщины рожаю сидя. В древнеегипетских демотических текстах глагол «рожать» передавался выражением «сесть на землю»[42]. От родильной позы происходит ритуальное значение сидения женщины. У коми «сидящая за печью» - обозначение женщины в вопросе «кто родился», о мальчике спрашивают «охотник ли?». Абхаз этикетно никогда не скажет «моя жена», но «та, которая сидит дома». У чеченцев женщина не должна кроить и шить стоя, иначе укоротится рост того, кому предназначена одежда. Пожалуй, самый впечатляющий обычай известен эскимосам: когда мужчины находятся в море на охоте на морского зверя, женщины должны сидеть около отопительных ламп, что должно зверя приманивать[43].
Из приведенных данных можно сделать заключение: ритуальная поза сидения, маркирующая повышенный статус мужчины, дублирует родильную и хозяйственную позу женщины. Мужчины в позе сидения находятся, таким образом, в переходном состоянии из виртуально-бытийного в виртуально-возможный мир неземного уровня. Сидящая поза Моисея у Микеланджело призвана передать его уровень сверхличности.
5. Ноги и колени
Но эмпирическое происхождение позы сидения для мужчины как редупликации женской родильной и хозяйственной позы – еще не окончательное решение проблемы. Сложение ног в коленях значимо само по себе. Это сложение – уменьшение роста человека в архетипическом смысле ведет к такому его умалению, когда фигура человека как бы исчезает. Или, что тоже самое, становится невидимой. Невидимы существа, не имеющие ног. Нечистая сила не оставляет на земле или траве следов. Женщина, во многих культурах относимая на всякий случай к такому рангу, не должна показывать ноги, например, сидеть не на корточках, как мужчина, а ягодицами на икрах. Так сидят женщины от Японии до арабского мира. В ритуальном смысле у них нет ног. Был в истории Европы эпизод, когда везли австрийскую принцессу выдавать замуж за испанского короля. В Германии в одном ремесленном городе местные умельцы изготовили ей в подарок прекрасные чулки, Испанец, глава посольства, был страшно возмущен и воскликнул: «У испанской королевы нет ног!». В самой Испании был случай, когда лошадь катавшейся королевы понесла. Королева вылетела из седла, но одна нога ее осталась в стремени. Решительный придворный вытащил ногу королевы из стремени, спася ей жизнь. Но сам он тут же ускакал и скрылся от угрозы смертной казни.
Позы ног в отличие от жестикуляции рук настолько ограничены, что носители культуры их просто не замечают. В 1870-е гг. XIX века отчаянно смелый венгерский лингвист Армин Вамбери в шерстяной одежде дервиша смог пройти всю Турцию и ее владения до Средней Азии. Но там человек, который, как оказалось, всю дорогу следил за ним, признался Вамбери, что еще в Стамбуле заподозрил в нем неверного. Основанием было то, что Вамбери качанием ступни сопровождал ритм музыки. Сидящие «по-турецки» так никогда не делают. Тот человек извинился перед Вамбери за свое подозрение. Видно, гениальный лингвист этого больше не делал.
Но где находятся ноги, которые есть реально, но ритуально отсутствуют? Они принадлежат подземному хтоническому миру. Существа того мира маркированы хромотой и одноногостью. Сколько этих образов создала человеческая фантазия! Среди них наша Баба Яга, китайские горные демоны, ирландские и вообще кельтские духи, грузинские Деди батонеби, цикл преданий о которых мне довелось записывать в 1980-е годы. Даже у Зевса вроде было повреждена одна нога, как и древнемексиканского великого бога Тескатлипоки. И у аборигенов Австралии, на которых приходится каждый раз ссылаться для доказательства древности явления, у духа солнца одна нога здоровая, культяпка[44]. Поврежденные ноги – без суставов в коленях и лодыжках (как у небесных духов-пери у горцев на востоке Афганистана[45]) – универсалия множества верований. Имея это в виду, можно понять, почему у чеченцев есть представление, что у быстро бегающего человека нет коленной чашечки[46].
Духи, имея ущербную анатомию, обладают сексуальной мощью. Этой энергией можно обзавестись, если своему партнеру наступить на ногу. О таком обычае при венчании у европейцев известно по крайней мере с XIII в. А в Палестине еще в первые века н. э. такие проделки считались уже неприличными[47]. Теперь понятно, почему у казаков, чувашей и многих других народов брачная ночь начинается с того, что невеста снимает с ноги жениха сапог. Вовсе не из-за конфет, которые он туда должен положить. О чем, как не о том же идет речь при встрече чеченской девушки у родника с парнем на коне, когда она в знак согласия на его предложение выйти замуж крутит по зеле ступней внутрь, а при отказе наружу?
Вот и дошли мы до одного замечания З. Фрейда о том, что нога у женщины заменяет пенис[48]. Сексуальная энергия ног – это символически женская энергия.
И вот еще важный момент в позе согнутых для сидения ног Моисея. Эта поза демонстрирует явным образом колени как особый анатомический факт. Его символическое значение тоже генеративно. Так, у древних германцев если мужчина принимал себе на колени ребенка от женщины, то это было знаком признания его своим потомком. Сам индоевропейский корень слова gn обозначает не только эту часть тела, но и служит указанием на родильную деятельность, давая варианты корня gen. Та же идея ясно представлена в славянских терминах «колено, поколение». Тоже у семитов, о чем свидетельствует ветхозаветный эпизод, когда Рахиль хочет, чтобы Иаков родил со служанкой ребенка: «Войди к ней; пусть она родит у меня на коленях, тогда и я буду иметь детей от нее» (Бытие 30: 3). Корень, означающий колено, скрыт не только в глаголах со значением «порождать», но и в глаголах «знать». Ощутимо в санскритском janati, авестийском zanata, немецком kennen[49]. Хтонически ориентированные ноги благодаря коленям приобщают человека в миру знания. Потому-то на Кавказе есть характерный ответ на загадку о знаниях человека. Спрашивают: «кто больше знает, кто много слышал, или кто много ходил?» Правильный ответ в первом случае.
Сидящий Моисей демонстрирует не только уровень сверхличности, но и знаниевый свой уровень, будучи приобщен не к обычному бытовому, а к объективированному, данному ему Богом, знанию.
Ноги как носители знания рождают свои мифы. Самый интересный удалось записать у чеченцев. Согласно их антропологическому мифу, глаза некогда у человека были на ступнях ног. Но им было это там некомфортно – они попросили Бога куда-нибудь их переместить. Они были помещены на лодыжки. И там им досаждала дорожная пыль. Их поместили на колени. И так все выше и выше. Так, что теперешнее их место 33-е. В мифе этом речь идет о том самом «ножном» знании. По-другому это представление звучит во фразеологии абхазских молитв. Самая исходная, как христианская Отче наш», и звучащая ежедневно по многу раз, это просьба к Богу «посмотреть на нас теплыми глазами». Но в архаике бытовало обращение к «золотым ступням» Бога. О стопах бога Индры говорится в некоторых индуистских молитвах. У тамилов иногда речь идее о стопах их верховного бога Муругана[50]. Ритульные изображения стоп отмечены также у австралийских аборигенов[51].
Итак, рассмотренный материал о символике ног и позы сидения подтверждает мысль Гегеля об абсолютности вертикального положения тела у человека, которое при трансформациях лишь подчеркивает вертикальность и уровневое устройство Вселенной. Способность человека ходить на двух ногах в вертикальной позе – базовый кинесический концепт, в глубинах религиозного мышления человечества порождающий представление о небесном боге. Это подтверждает даже совершенно архаический материал австралийских аборигенов. В культуре других народов это глубинное мышление вскрывается через антропологическую реконструкцию.
6. Жесты рук и теория контрагента
Анализ поз и жестов ног оказался продуктивен. Уже в самом начале теоретической разработки жеста и практического его изучения у довольно большого числа народов мне стало ясно, что сумятицу жестов рук, насчитывающую более 600 позиций, понять сложно. Выручили ноги как предмет изучения и собственные согласно приведенной выше сентенции, что знание, приобретенное хождением надежнее услышанного. В результате родилась концепция контрагента, изложенная в книге «Лекции по исторической этнологии». Под контрагентом предложено понимать «природный объект, эмоционально выделенный из окружающего мира и фасцинирующе воздействующий на человека»[52]. Контрагент жеста – это предмет, на который направлен указательный жест. На анализе позы будды Майтрейи показано, что его нога, спущенная вниз из цветка лотоса (первый шаг будды на помощь людям в буддийской трактовке), - это жест обращенный к земле. Земля в качестве контрагента жеста дает смысловой каркас шагу Майтрейи[53].
Как работает контрагент жеста в случае ручной жестикуляции? Обратимся к жесту адорации: к возведенным вверх рукам, сопровождающих моления не только у иудеев и христиан. Поднятые руки видны у женских фигурок на расписной керамике раннебронзового века. Они видны на бронзах Богуслена в Швеции и на кавказских бронзах. Об этом жесте знал Гомер. Причем глаза молящегося должны были быть обращены к небу, ибо боги эллинов были видимы[54]. Руки в жесте адорации часты у женских фигурок на славянских вышивках на полотенцах. На Украине такие вышивки имеют сорочки для беременных женщин[55]. Даже у аборигенов Австралии мы снова обнаруживаем этот жест как украшение их бытовых предметов. Поднятые вверх руки при молении известны пигмеям тропической Африки[56]
Теперь наше внимание переходит к молитве с поднятыми руками, как они упомянуты в Библии. Одно из древнейших упоминаний относятся к молитве Соломона перед жертвенником, когда он «простер руки свои к небесам» (3 Царств 8: 22) и еще к более раннему эпизоду, связанному с Моисеем. Последнее относится к истории уже после добывания пророком воды с помощью посоха, когда на израильтян напал Амалик. Во время битвы Моисей стоял на холме и держал вверх свой посох. Когда рука была вверху, одолевали израильтяне, когда рука опускалась от усталости, то амаликитяне. «Но как руки Моисеевы устали, то взяли камень и положили под него, и он сел на нем. Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, другой с другой стороны. Таким образом, руки его подкреплены были до захождения солнца» (Исх. 17: 12).
В литературе о таком жесте адорации встречается связывание его с жестом ребенка, тянущего руки к матери[57]. Но тут явно функциональное хватательное движение, хорошо известное детенышам многих животных. Однако связь с младенчеством и материнством здесь вполне возможна, но по другому основанию.
Обратим внимание на то, что Моисей в битве с амаликитяне сначала поднимает одну руку, очевидно, правую, в которой находится посох. В этом случае посох аналогичен оружию или орудию. Причем в функции копья или дротика, специфично мужского оружия. Принцип единичности органа сугубо мужской. Это одна рука, одна нога (как у Майтрейи или на некоторых изображениях Христа на старых иконах, где одна его нога касается рамки). На некоторых обрядах возрастной инициации в Океании у юношей удаляют одно яичко. Наконец, огромная символическая роль пениса во всех мировых культурах. Именно поэтому в мифе об амазонках они выжигают одну грудь. Типичная женская поза стояния у женщин – руки в бока, что не свойственно мужчинам. В танцах у народов Кавказа поднятые в стороны руки девушки означают, что она незамужняя и говорит партнеру: «Ты мне нравишься, давай улетим вместе в орлиные края»[58].
7. Критика Гегеля Хайдеггером, или решение спора Моисеем
В своем главном произведении «Бытиё и время» (1927 г.) Хайдеггер ополчился против беспроблемных конструкций мироздания, который он видел в сведении его безличному «man», к «болтовне», «любопытству». Неподлинному существованию Хайдеггер противопоставил «подлинность конечного бытия». На основании этого развёрнут хайдеггеровский экзистенциализм. Онтологические основы человеческой жизни Хайдеггер определил экзистенциалами. Экзистенциалы – это форма озабоченности человека своим собственным бытиём. Отсюда критика Хайдеггером традиционной эстетики, которая задевает также Гегеля. Ибо у Гегеля произведение искусства есть чувственная манифестация идеи, которая только мыслится мышлением. Гегелевское понятие – его собственная форма. Хайдеггер вводит тему спора Земли и Вселенной, в результате чего рождается художественной произведение. Тогда последнее – событие и откровение. Оно шире философского понятия и ближе к истине. Но ценность художественного произведения не абсолютна, ибо оно само есть преходящие событие. Оно стремится к тому, чтобы выйти из своей сокрытости к несокрытости (алетейи).[59]
Хайдеггеровская позиция является, в сущности, антропологической критикой культуры. Он предупреждает нас об опасности запутаться в сетях культуры. В «Разговоре на просёлочной дороге» он обосновывает необходимость отстранённости и отрешённости (Gegnet).[60] Эта дистанция позволяет вещам быть произведениями Земли. У Хайдеггера Земля – то из чего всё выступает и куда всё возвращается. Она наделена свойством самозамкнутости.
С нашей точки зрения самозамкнутость земли – это черта контрагента жеста. Поэтому, «стоящие на земле» храм, дом, книга, картина и т.д. – не только «вздымание», как это у Хайдеггера, это еще и произведение, возникшее в жестовом пространстве. Мир человека нельзя свести к геогенезу, отказавшись от космогенеза.
Земля – топоментальная точка, отправной момент рекурсивного восхождения мысли.[61] Заслугой Хайдеггера надо признать то, что он вернулся к онтологии земли, от которой отказались Ницше и Кьеркегор. Да и вся традиция, видящая в сознании только поток мыслительных актов.[62] Этим самым Хайдеггер обосновал будущие разработки М. Мерло-Понти. Последний показал изначальную присутствуемость человека в мире, плотскость мира.[63] Проще бы сказать, субстанциальность. Не забудем о психоаналитическом вкладе в концепцию крупнейшего французского феноменолога.[64]
Нам остаётся сказать уже немного, но это важно для темы экзистенциальности жеста и его контрагента – земли. Назовём красноречивые факты. Речь идёт об обрядовых прикосновениях к земле и клятве с возложением дёрна на голову у восточных славян. Кстати, обряд упомянут в «Тарасе Бульбе» Н.В. Гоголя. В Дагестане пахари определяли готовность земли, непременно садясь на пашню и проверяя землю на ощупь. У народов, у которых распространена поза сидения по-турецки, бытует объяснение этого тем, что люди из земли вышли и вернутся туда опять. Калмыки мне объясняли загнутость носков их традиционных сапог тем, что это делается, чтобы не ковырнуть землю и не раздавить букашек. У осетин при чихании человеку говорят: «Живи!», касаются его и проводят по телу сверху вниз к земле. У абхазов в гневе или в другом расстройстве в старину человек бросался оземь. Здесь везде земля – смысловой контрагент жеста.
Естественно, что возникают культурные средства этот контрагент так или иначе маркировать. Не нужно приводить много данных о культе священной горы вроде Эльбруса или Фудзиямы. Более интересно, что на австралийских возрастных инициациях юноши-неофиты должны в течение двух недель лежать на священном холме.[65] На островах Океании делают специальную священную ограду, внутри которой совершают жертвоприношение и пьют ритуальный напиток каву.[66] У сибирских охотников тайги эвенков бытовала ритуальная ограда «марыля», охватывавшая значительную территорию. Борозда, очертившая место будущего Рима проводилась и при основании других городов. У индоевропейцев эти обычаи породили представление о круге земли. По скандинавским мифам мы живём в Мидгарде, внутри круга земли.
Идея контрагента – это момент остановки жеста, прерывности его движения, некоего замирания «абсолютного жеста» Гегеля. Поэтому, не нужно видеть особого различия между философской позицией к жесту у Хайдеггера и Гегеля. Земля универсальное основание вертикальности абсолютного жеста. Доказательством истинности мышления великих философов нам служит сидящая фигура Моисея в исполнении Микеланджело.
Библиография
1. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т.3. Философия духа. М.. 1977.
2. Andree R. Ethnographischen Parallelen und Vergleichen. Leipzig, 1889.
3. Bodel J. Le jeu de Saint Nicholas. P., 1925.
4. Sittle C. Die Gebaerde der Griechen und Roemer. Leipzig, 1890.
5. Фрейд З. К непознанным психическим силам. М., 1993.
6. Elworthy F. The Evil Eye. London. 1895.
7. Чеснов Я. В. Телесность человека. Философско-антропологическое понимание. М., 2007. ИФ РАН.
8. Эпштейн М. Реалогия – наука о вещах //Декоративное искусство. 1985, № 6.
9. Leroi-Gourhan A. Les religions prehistoriques. P., 1964.
10. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978.
11. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936.
12. Fehrle H. Keuschheit //Handwoerterbuch des deutschen Aberglaubens. Bd. IV. Leipzig, 1932.
13. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/freyd/po_stor.php
14. Stieglecker H. “Zeugen”, “wissen” und “Knie” im Semitischen und Indjgermanischen //Anthropos. T. 22, H. 5-6.
15. Kirschgaessner A. Welt als Symbol. Wutrzburg, 1968.
16. Гадамер Г.-Г. Введение к истоку художественного творения: //Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М. 1993.
17. Хайдеггер М. Разговор на просёлочной дороге. М. 1991.
18. Чеснов Я. В. Ландшафт и мышление. // Труды членов РФО. Вып. 10.
19. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. М. 1995.
20. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб. 1999.
21. Hocart A.M. Kingship. Oxford, 1927.
[1] Шекспир В. Полное собрание сочинений. Т. 2. М., 1958. С. 57
[2] Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т.3. Философия духа. М.. 1977. С. 212
[3] Andree R. Ethnographischen Parallelen und Vergleichen. Leipzig, 1889. S. 50
[4] Andree R. Ibid. S. 49-50
[5] Butler S. Cantolines. London. 1907. Notes of editor
[6] Swanton J. R. Social Organisation of the Indians of the Creek Confederation // Bureau of American Ethnography, 1924-1925. Washington, 1926. P. 69
[7] Bodel J. Le jeu de Saint Nicholas. P., 1925. P.198-201
[8] Sittle C. Die Gebaerde der Griechen und Roemer. Leipzig, 1890. S. 96
[9] Andree R. Ibid. S. 64
[10] Шталь И. В. Эпические предания древней Греции. М..1989. С. 179
[11] Andree R. Ibid. S. 49
[12] Фрейд З. К непознанным психическим силам. М., 1993. С. 19
[13] Elworthy F. The Evil Eye. London. 1895. P. 258
[14] Там же. С. 265
[15] Кабардино-балкарский фольклор. Нальчик, 1988. С. 188
[16] Чеснов Я. В. Телесность человека. Философско-антропологическое понимание. М., 2007. ИФ РАН. С.21-22
[17] Sittle R. Ibid. S. 289
[18] Там же. С.218
[19] Сообщено карачаевским этнографом М. Каракетовым 5. 04. 93
[20] Попов А. А. Материалы по истории религии якутов Вилюйского округа //Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. XI. С. 304
[21] Еврейская энциклопедия. Т. 8, кол. 23-24
[22] Фасмер М. этимологический словарь русского языка. Т. 1. М..1964. С. 309
[23] Иславин Вл. Самоеды в их домашнем и общественном быту. СПб, 1847. С. 147
[24] Орлова Е. Ламуты полуострова Камчатка //Советский север. 1930, №5. С. 42
[25] Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998
[26] Эпштейн М. Реалогия – наука о вещах //Декоративное искусство. 1985, № 6. С. 22
[27] Там же
[28] Leroi-Gourhan A. Les religions prehistoriques. P., 1964. P. 69
[29] Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 99
[30] Там же
[31] Там же. С. 100 - 101
[32] Чеснов Я. В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998 (Лекция 19.Письмо и память культуры и лекция 20. Письмо в этнических традициях). С. 340-376.
[33] Фон-Плотто А.И. Природа и люди Закатальского округа // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. IV. Тбилиси, 1870. С. 48
[34] Миклухо-Маклай Н. Н. Собрание сочинений. Т. III, ч.1. С. 86
[35] Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. С. 206
[36] Попов А. А. Указ. Соч. С. 305
[37] Кнорозов Ю.В. Формальное описание протоиндийских изображений //Proto-Indica: 1972. М., 1972. С. 203
[38] Дьяконов И. М. Архаическая мифология. М., 1990. С. 135
[39] Чеснов Я. В. Указ. Соч.
[40] Йеттмар К. Религии Гиндукуша. М., 1966. С. 260
[41] Fehrle H. Keuschheit //Handwoerterbuch des deutschen Aberglaubens. Bd. IV. Leipzig, 1932. S. 1302
[42] Элиаде М. Священное и мирское. М. 1994. С. 90
[43] Bogoras W. Ideas Of Space And Time In Conceptions Of Primitive Religion // American Anthropologist. Vol. 27, № 2 (1925). P. 208
[44] Липс Ю. Происхождение вещей. М., 1905.С. 365
[45] Йеттмар К.Указ. Соч. С. 453
[46] Собрано в Чечне в конце 1980-х начале 1990-х гг. вместе с этнографом С. А. Хасиевым
[47] Bouquet A. C. Everyday Life In New Testament Times. N. Y., 1955. P. 144
[48] Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/freyd/po_stor.php
[49] Stieglecker H. “Zeugen”, “wissen” und “Knie” im Semitischen und Indogermanischen //Anthropos. T. 22, H. 5-6. 1927
[50] Антонова Е. В. Древнейшие изображения //Литература и культура древней Индии. М.. 1979.С. 113
[51] Кабо В. Р. Синкретизм ранних форм искусства //Ранние формы искусства. М., 1972. С. 286
[52] Чеснов Я. В. Указ. Соч. Лекция 12. «Кинесика и жесты»
[53] Там же. С. 248
[54] Sittle R. Ibid. S. 187
[55] Сообщено Б. П. Урбанович во Львове 3.08.89
[56] Голан А. Символ. М., 1993. С. 155
[57] Kirschgaessner A. Welt als Symbol. Wurtzburg, 1968. S. 82
[58] Кудаев М. Г. Круговой танец у народов Северного Кавказа //Краткое содержание докладов среднеазиатско-кавказских чтений. Л., 1988. С. 43
[59] Гадамер Г.-Г. Введение к истоку художественного творения: //Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М. 1993. С. 120-134
[60] Хайдеггер М. Разговор на просёлочной дороге. М. 1991. С. 128, 131.
[61] Чеснов Я. В. Ландшафт и мышление. // Труды членов РФО. Вып. 10. С. 145-152.
[62] Подорога В.А. Метафизика ландшафта. М. 1995. С. 32, 176, 231.
[63] Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб. 1999.
[64] См. например: Мерло-Понти М. Знаки. М. 2001.
[65] Spenser B, F. J. Gillen. The Native Tribes of Central Australia. London, 1899. P. 351-352.
[66] Hocart A.M. Kingship. Oxford, 1927. p. 136 |
|||||
|
 |
|
    |
|
