Институт Философии
Российской Академии Наук




  Огурцов А.П.
Главная страница » Ученые » Научные подразделения » Сектор философских проблем социальных и гуманитарных наук » Страницы истории » In Memoriam » Огурцов А.П.

Огурцов А.П.

Огурцов Александр Павлович (1936–2014)

 

Поздно вечером 8 мая умер Александр Павлович Огурцов — наш коллега, товарищ, друг.

Невосполнимую утрату понесли его родные и близкие, огромную — отечественная наука.

Вся его жизнь была связана с философией, культурологией и историей науки, он — автор большого количества книг, статей, один из составителей и организаторов Новой философской энциклопедии, редактор философской классики, вернувшей нам имена ушедших мыслителей и российских философов. Сложно представить развитие российской философии последних 40 лет без его влияния. Его работы не раз занимали первые места на конкурсах философской книги в Институте, в котором он работал последние 25 лет жизни, да и сами его работы были образцами философского творчества.

Он руководил созданным им сектором, отделом философии науки, его ученики работали во всех областях философии и науковедения.

Человек тонкого интеллекта и энциклопедической эрудиции, он был при этом очень доброжелательным и отзывчивым товарищем, всегда оказывавшим помощь людям не только в рамках научной работы. Ему были небезразличны судьба его друзей, Академии, страны.

Мы знали, что он тяжело болел, но у всех нас была надежда, что он справится с болезнью. К несчастью, этого не случилось...

Читать полностью >>

 

Александр Рубцов. Истина и позиция // Новая газета, № 59, 02.06.2014.



ИЗ НЕИЗДАННОГО


 ОТВЕТЫ

на вопросы Питера Дрента

 

К пункту 1. Все эти позиции важны. Выскажу несколько замечаний.

1.1. Я бы не называл эффективностью «разумное использование ресурсов и предотвращение потерь». Тот смысл, который раскрывается  в слове «эффективность», имеет отношение к экономности затрат на исследования, но, по моему мнению, не к честности. Если эти ресурсы и затраты завышаются, тогда это имеет отношение к честности.

1.2. Раскрывая пункт С) Вы проводите мысль о том, что «факты говорят сами за себя». Думаю, что факты никогда не говорят сами за себя. Требуется их интерпретация, причем достоверная и поддающаяся проверке.

1.3. Я бы вычленил различного рода этапы научных исследований и в соответствии с этими этапами описывал «честность ученого»: а) при подаче заявки на грант, b) при проведении экспериментального или эмпирического исследования, c) теоретической интерпретации, d) публикации научных результатов, e) пропаганде научного достижения, f) во взаимоотношениях в научной группе, лаборатории и т.д.. На всех этих этапах «честность» специфична и обнаруживается в различных феноменах.

1.4. Поскольку «честность ученого»  имеет непосредственное отношение к психологическому облику ученого и даже к психологистической интерпретации этического поведения ученого, то имеет смысл, по моему, добавить такие черты этического облика ученого, как переживание  ученым своей нечестности, которое находит свое выражение в преодолении травмирующего опыта, в муках совести и прочих психологических феноменах «изживания» дефектологического поведения.

1.5. Я бы наряду с описанием позиций относительно «честности ученого» представил бы и анти-нормы (по выражению А.Митроффа -  I.I.Mitroff. The subjective side of science. A psychological inquiry into the psychology of the Apollo Moon scientists. Amsterdam.1974), т.е. психологические нормы, деформирующие честность ученого и приводящих к тем нарушениям, которые описаны в пункте 2.

К пункту 2. Я полагаю, что нельзя ограничиваться только «большой тройкой» (фабрикация, фальсификация, плагиат), но надо включать  все те характеристики, которые упомянуты в п.2. Конечно, наиболее значимые из них «большая тройка», поскольку они вообще выводят ученого из сферы научности.  Я бы гораздо более осторожно отнесся к «небольшим исправлениям» и корректировке данных исследований, особенно эмпирических. Дело в том, что существуют определенная «разрешающая способность» приборов и погрешность в измерениях, в том числе и в социальном знании. Известно, что математик Р.Фишер обнаружил то, что количественные данные, приводимые Менделем для подтверждения законов генетики, получить было невозможно и  упрекал его в исправлениях данных, полученных при наблюдениях. Однако вряд ли без такого рода исправлений, он смог бы открыть закон генетики. Постоянное совершенствование приборов измерения  позволяет уточнять эмпирические данные  и без этого нет науки. Если принять классификацию А.Кона (A.Kohn. False prophets. Oxford.1986), то можно выделить подлог (прямую фальсификацию результатов исследования), приукрашивание (искажение результатов в желаемом направлении) и стряпню (отбор данных, подтверждающих гипотезы исследователя). Думаю, что ни к одной из этих трех характеристик характеристики открытия Г.Менделя не имеют отношения. Статистические ошибки, возникающие при социологических опросах, также вряд ли могут быть отнесены к  такого рода намеренным искажениям, если сообщается об уровне возможной статистической ошибки. Я бы относился к такого рода «исправлениям» более спокойно и не относил бы их к проявлениям нечестности.

К пункту 3.  В России нет общенационального «Кодекса поведения ученого», хотя разговоры о его создании идут давно. Общее мнение – нечестный ученый – это лжеученый. Наука предполагает со стороны ученых принятие ряда этических норм, в том числе и его честность. Существуют, насколько мне известно, этические комитеты в больницах и медицинских НИИ, регулирующие отношения между врачами и пациентами, между коллегами и пр. Они специфичны для каждого НИИ и независимы друг от друга, хотя и составлены по одной форме. Не могу сказать, что они выполняются, но это уже другой вопрос.

К пункту 4. Каких-либо организаций, отвечающих за установление злоупотреблений в научных исследованиях, за расследование подобных случаев и за применение возможных наказаний в России нет. При Президиуме РАН существует Комитет по критике лженауки и им издается Бюллетень. Рассмотрение фактов злоупотреблений в науке является делом руководства и Ученых Советов НИИ и научных организаций. Каких-либо уполномоченных по рассмотрению жалоб в России нет. Думаю, что в России, где до1964 г. в биологии господствовали «гипотезы» Т.Д.Лысенко, где подвергался остракизму и давлению акад. А.Д.Сахаров создание такого рода организаций, по моему, весьма актуально. Да и в наши дни злоупотребления в науке далеко не новость. Известен случай, когда один физик прислал в журнал «Успехи физических наук» статью о жизни и деятельности выдуманного им норвежского ученого, сделавшего удивительные открытия. Эта статья была опубликована на страницах журнала в2003 г. Лишь потом было обнаружено, что все это шутка и главному редактору журнала В.Гинзбургу пришлось печатать письмо с извинениями перед читателями.

К пункту 5. В России уже более 15 лет отсутствует предварительная цензура, в том числе и на публикации научных результатов, если только они не нарушают Закон о государственной тайне. Злоупотребления в науке придаются огласке  после того, как они уже опубликованы и стали достоянием общественности. Можно сказать, что полемика с такого рода злоупотреблениями становится научной полемикой, т.е. полемикой с иной точкой зрения и с иными позициями (их трудно назвать научными). Так, известно, что известный математик, специалист по теории чисел академик Фоменко «переписывает» всю европейскую историю. Полемика с ним, в том числе и с выявлением фактов нарушений научной честности ведется уже после выхода в свет его многочисленных трудов на страницах печати (например, большая статья А.Илларионова против «гипотезы» Фоменко в журнале «Новый мир»). К сожалению, много злоупотреблений в научно-популярной литературе (например, в творениях Мулдашева), в креационистской критике теории эволюции Ч.Дарвина и др.

К пункту 6. В нашей стране нет национального комитета по проблеме научной честности. Наука сегодня весьма специализирована и вряд ли в одном комитете могут быть собраны специалисты-эксперты по всем отраслям знаний, а такой комитет выступать в функции апелляционной инстанции. Речь, очевидно, может идти о наблюдении и фиксации жалоб, а также об организации экспертиз этих жалоб, причем экспертиз независимых и из научных организаций, в которых не работают ни потерпевшие, ни ученый, относительно честности которого возникли сомнения. Для России весьма актуальным является проблема авторского права и авторства, особенно в связи с Интернетом. Авторское право и институты, ответственные за соблюдение авторского права находятся в коматозном состоянии и не работают. Между тем нарушения авторского права (переиздания без разрешения автора, купюры, производимые без согласия автора, публикация в Интернете даже без извещения автора) весьма многочисленны.

К пункту 7. Такой Кодекс должен быть, по крайней мере, европейским, а лучше международным, коль скоро нормы науки и сама наука  международное предприятие. Мне лично не известны случаи злоупотреблений в международных проектах. Очевидно, потому, что  их результаты публикуются за рубежом, но не в России. Хотя мне известно, что участие в исследованиях, финансируемых из-за рубежа, довольно-таки распространенное явление в российской науке, в том  числе и гуманитарной. Без них вряд ли она выжила в трудные годы ничтожного финансирования научных исследований. Но вместе с этим возникает и ряд проблем, в том числе этических. Цели и проблемы выбираются зарубежными заказчиками исследований, между тем как они могут не совпадать (и чаще всего не совпадают) с актуальными для России и ее регионов целями и проблемами исследований. Конечно, нельзя представлять себе ученых в качестве танцоров, исполняющих польку-бабочку под чужую музыку (это уж совсем цинично), но тем не менее существуют расхождения между целями заказчиков и российскими насущными проблемами. Если о злоупотреблениях в международных проектах становится известным (к сожалению, об этом редко, когда бывает известно), мы ведем себя также, как и при  злоупотреблениях, происходящих в отечественных исследованиях – критические отзывы, неприятие со стороны коллег и т.д.

К пункту 8. Национальный комитет мог бы сыграть в такой ситуации немалую роль в регистрации случаев злоупотреблений, их  экспертизу и, наконец, в публикации о фактах мошенничества, обмана или прямой лжи. Правда, есть опасение, что такого рода национальный комитет превратится в некую цензурирующую или контролирующую инстанцию, приводящую к остракизму тех ученых, которые сделали такие злоупотребления. Очевидно, нужно весьма корректно представить функции такого рода национального комитета.

К пункту 9. Я не знаком ни с программой, ни с уставом АЛЛЕА. Если эта международная организация ставит перед собой цель поддержку и развитие этических исследований, то она может сыграть большую роль в организации национального комитета, в подготовке программы и устава российского национального комитета по этике науки, в издании хотя бы бюллетеня такого комитета.

К пункту 10. По моему мнению, в России (я подчеркиваю – в России) число такого рода злоупотреблений гораздо меньше, чем это было в СССР. Я уже упоминал о наиболее крупных аферах, характерных для десятилетий лжи и успокоения совести коммунистическими иллюзиями и победами «советской науки» (Т.Д.Лысенко, борьба с физическим идеализмом, а вернее с квантовой механикой и теорией относительностью, с теорией резонанса в химии и пр.). Как говорил Арсений Тарковский «Клевета расстилала мне сети…Наилучшие люди на свете \С царской щедростью лгали в глаза». Злоупотребления при Советской власти поддерживались официальной идеологией, ею инициировались и организовывались. Многие этические проблемы науки стали обсуждаться благодаря историко-научным исследованиям Советского атомного проекта     (руководитель проф. В.П.Визгин - Институт истории естествознания и техники РАН), прежде всего, как относиться к тем данным, которые получены благодаря советской разведке, насколько этически заслуженными являются те награды и высокие оценки результатов советских физиков при взрыве первой атомной бомбы и т.д.

Проблема ответственности ученых встала и при обсуждении громадного проекта переброски вод северных рек на юг СССР. Она же возникла и при проектировании нефтепровода из России в Китай, которое могло бы нарушить экосистему озера Байкал.

  Но такие злоупотребления существуют и в наши дни. Далеко не по всем из них Генпрокуратора должна заводить уголовные дела (хотя есть и такие: например, продажа на металлолом за гроши научно-исследовательских судов «Академик Константинов» и «Академик Андреев», о чем сообщила «Новая газета» № 46 от 25-27.06.2007). Заявлений о том, что тот или иной человек решил теорему Ферма, не мало (это сделал и такой ученый, как А.А.Зиновьев).

 Такого рода амбициозным проектам немало способствуют особенности русского менталитета, прежде всего мечтательность, созерцательность, склонность к импульсивным реакциям, метания из одной крайности в другую, обращение к интуитивному схватыванию всего целого без рациональной проработки деталей и способов решения проблем, терпимость к неопределенности, находящее свое выражение в поиске некоего живого знания, лежащего по ту сторону формальной логики и рационального дискурса.[1] Если эти особенности менталитета соединяются с проработкой деталей и рациональными решениями, то мы имеем дело с выдающимися открытиями и выдающимися учеными (чему примерами могут быть В.И.Вернадский, П.Л.Капица и др.).[2]

Вместе с тем для менталитета русских и для науки в России присуща ценность альтруизма, которая была принята в качестве фундаментального принципа эволюции П.Кропоткиным и нашла свое развитие в принципах коадаптации и коэволюции в современном эволюционизме. Можно вспомнить о том, что при исследовании животного электричества Л.Гальвани использовал лягушачьи лапки, Г.Кавендиш  воспользовался услугами своего слуги, русский физик В.В.Петров срезал кожу со своего пальца. Ученые России нередко использовали себя при проведении тех или иных биологических экспериментов, что нередко заканчивалось трагически. Это относится к  медику и специалисту по переливанию крови А.А.Богданову, к  физиологу Н.А.Бернштейну и др. Конечно, биологические и медицинские эксперименты без лабораторных животных невозможны. Здесь существуют определенные этические нормы работы с лабораторными животными, в том числе и в России. Контроль за их соблюдением, очевидно, является делом администрации и руководства биологических и медицинских НИИ.

Мне неизвестны случаи подлогов, подобных тем, которые совершал  английский психолог С.Барт (C.Burt), фальсифицируя размеры выборок, публикацию статей под вымышленными именами с данными, подтверждающими его выводы и т.д. К сожалению, такого рода критико-аналитическая оценка публикаций отечественных психологов мне неизвестна. Если такого рода злоупотребления были обнаружены,  то оказало ли это влияние на карьеру ученого – мне это неизвестно. А.В.Юревич обратил внимание на то, что место работы советских психологов удивительным образом совпадало с их теоретическими воззрениями. Так, сотрудники Института психологии АН СССР выступали сторонниками теории общения, разработанной директором этого института Б.Ф.Ломовым, а при А.В. Брушлинском – теорию его учителя С.Л.Рубинштейна. Почти все сотрудники психологического факультета МГУ разделяли теорию деятельности, предложенную деканом А.Н.Леонтьевым [3]. А.В.Брушлинский отметил некорректное использование Э.В.Ильенковым данных психолога А.Мещерякова о реабилитации слепоглухонемых детей. То, что фундаментальные принципы психологических исследований, проводимых в различных научных организациях страны, по сути дела были «профессиональными конвенциями», снижает доверие к результатам психологических исследований.  

Думаю, что подлоги в генной инженерии, сделанные южнокорейским ученым Ким….  и ставшие предметом международного скандала, для отечественной науки не характерны.  Прежде всего, потому, что генетические исследования в России в целом весьма отстают от зарубежных (из-за долгого неприятия генетики при Лысенко и нынешнего дефицитного финансирования науки). Кроме того, этические ценности отечественных генетиков во-многом сформированы такими выдающимися учеными, как Н.И.Вавилов, Б. Л. Астауров, В.П. Эфроимсон, В.А. Энгельгардт. Эти ценности стали не просто ценностными ориентациями генетиков, но и ведущими традициями в этике биологии.

Надо сказать, что два фактора могут привести к нарушениям этики ученого. Во-первых, тот факт, что современные исследования (в том числе и в генетике) сопровождаются большой пиар кампанией ради получения заказов, поддержки со стороны фармацевтических фирм, государства и пр., рекламы тех результатов, которые еще не получены и могут быть вообще не получены. Во-вторых, система грантов, которая принята в России уже с 90-х гг. прошлого века. Заявка на грант нередко выражает непомерные амбициозные претензии ее автора, содержит ради того, чтобы заявка была принята,  широковещательные и глобальные утверждения, не поддающиеся проверке и т.д. Результат же, если заявка принята, нередко оказывается  далеким от исходных заявлений. Я сам проработал экспертом в РФФИ и РГНФ и изнутри знаю, сколь много заявок (по философии, социологии, психологии) отклонялись именно по причинам широковещательных  и в принципе не подтверждаемых проектов. При всей перспективности системы грантов для российской науки пришла пора осознать и ее изъяны для того, чтобы преодолеть их и усовершенствовать работу государственных фондов. К сожалению, в России отсутствует разветвленная система частных фондов, оказывающих поддержку науке по разным ее направлениям.

Общий вывод: Вопросы П.Дрента и его предложения создать национальные и международные организации по проблемам этики ученого, его ответственности и честности заслуживают внимания и широкого обсуждения.

                                  Зав.Центром методологии и этики науки

                                                                                                                      А.П.Огурцов



[1] Г.Г.Шпет писал в свое время о таких чертах национальной психологии русских, как ответственность перед призраком будущих поколений, иллюзионизм, неумение и нелюбовь жить в настоящем, суетливое беспокойство о вечном и др. (Шпет Г.Г. Сочинения. М.,1989,с.53). С.Булгаков писал об исторической нетерпеливости, отсутствии исторической трезвости, о постоянном желании видеть чудо (Булгаков С.  Героизм и подвижничество \\ Вехи. Интеллигенция в России. М.,1991). И.А.Ильин противопоставлял российскую и западную науку: «русская наука не призвана подражать западной учености, ни в области исследования, ни в области мировосприятия. Она призвана вырабатывать свое мировосприятие, свое исследовательство» (Ильин И.А. О русской душе \\  Русская идея. М.,1992.С.442). Как ни парадоксально, такая трактовка этнопсихологии русских и формирующегося на ней духе научных исканий, хотя и была движима, неприятием большевизма, во-многом смыкалась со строительством особой «советской науки» - мичуринской биологии, советской интерпретации квантовой химии и квантовой физики и т.д. 

[2]  И.А.Ильин писал о «живой ответственности совести», присущей русским ученым ( Ильин И.А. О русской душе \\ Русская идея. М.,1992,с. 442). Эта претенциозная идея о некоем «живом знании», характерном для философии и науки в России  возродилась в работах К.И.Шилина, в частности, в его «Живой метаформальной логике творчества» (М., 2004).

[3] Юревич А.В.Социальная психология науки. СПб., 2001,с.247-248

 

 

Дополнительно:

Презентация книги «Философ и наука. Александр Павлович Огурцов», 27 сентября 2016 г. + Фотоотчет >>