Антропология в соитии с этнографией

П.С. ГУРЕВИЧ

АНТРОПОЛОГИЯ В СОИТИИ С ЭТНОГРАФИЕЙ

Чеснов Я.В. Телесность человека: философско-антропологическое понимание. М., 2007. 213 с. 500 экз.

В весьма своеобразной и серьезной монографии автора, по сути дела, проводится различие между понятиями «тело» и «телесности». Тело природно, предметно. Телесность, скорее всего, социокультурный феномен. В этом значении коммуникативное тело открыто миру и существует в модусах внутреннего и внешнего тела.

Я.В. Чеснов показывает, что в подходе к антропологическим конфигурациям (термин Ф.И. Гиренка) в философии возможны два способа: общефилософский и философско-антропологический. Так с первой страницы автор ведет речь о специфическом взгляде на мир, который присущ философской антропологии. Для характеристики этих двух позиций он обращается к книге Ж.-Л. Нанси «Corpus» с дискуссионными текстами Е. Петровской и А. Подороги.

Итак, речь идет о множественности тел. Одно из них то, с которым имеют дело анатомы и физиологи. Такое тело представляет собой не что иное, как текст, которые изучают грамматики, критики, комментаторы, филологи. Но у нас и другое тело — воплотившееся в наслаждение, образованное исключительно эротическими функциями. Оно, следовательно, не имеет никакого отношения к нашему физиологическому телу. Оно — продукт иного способа членения и иного понимания. В таком контексте телесность осмысливается постмодернизмом как сфера разворачивания социальных и дискурсивных кодов. У Делеза и Гваттари — это «социальное тело», у Р. Барта — «текстуальное тело».

Человеческое тело дано нам как чужеродное, целиком ориентированное на показ, на внешнее. Действительно, общефилософская постановка вопроса о теле у французского постмодерниста Ж.-Л. Нанси удалена от человека. Постмодернизм осуществляет радикальное переосмысление понятия телесность в плане его предельной семиотизации. Согласно Делезу, у телесности нет ничего общего с собственно телом или образом тела. Это тело без образа, в котором ровно ничего не репрезентативно. Телесность в книге Я.В. Чеснова понимается как семиотически артикулированная.

Опираясь на книгу В.А. Подороги «Феноменология тела», в которой отчетливо представлена мысль о том, что философскую антропологию, касающуюся, в частности, тела, невозможно представить в законченном и систематизированном виде, Я.В. Чеснов обращается к этнографии, к собственному полевому опыту. Здесь и разворачивается подлинная ценность книги, ее самобытность. Общие философские положения внедряются в мифологию, в жизненные миры людей и обретают конкретность, позволяющая подчас сформулировать оригинальные позиции.

«Мыслимое тело — антропологическая нравственная конфигурация, — пишет автор, — Архетипы культуры при обращение именно в такому цель­ному телу порождают этос телесности, ставший темой данного исследования» (с. 7). В книге показано, что тело имеет средства выражать себя, оно сценично. В направленности в мир возникает этос телесности. Такое тело создает особые способы бытования: миф о встрече с богиней и миф о титанах, выступает ментальным обликом человека, загадочной маской или марионеткой, создает идеал женской красоты, порождает витальность и долголетие.

Интересны размышления Я.В. Чеснова об агональности мыслеобразов. Агональность как культурное и психологическое пространство является реальным феноменом, который, разрешая дихотомические противоположности в культуре, порождает третью, независимую величину разрешения. Агональное пространство культуры содержит в себе символические формы, выработанные общественным сознанием в период адаптации этносоциальной системы к «чужому» миру. Корни агонистических институтов в Древней Греции лежат в общей индоевропейской традиции состязательности.

Точность и рельефность замысла исследования хорошо продемонстрированы ясным заключением, сводящим анализ к нескольким, концептуально обозначенным выводам.