Александр Пфендер: новая наука о воле

А.А. Чикин

Имя философа, о котором я собираюсь рассказать, конечно же известно любому, кто как-либо касался истории философии и знает о феноменологии. Стоит открыть первую страницу «Введения в феноменологию» Романа Ингардена – и мы узнаём о Пфендере как об одном из её «главных представителей». Много ли написано сегодня об нём? Конечно, благодаря работам Шпигельберга (Пфендер был его учителем) имя Пфендера сохранилось в истории феноменологического движения, однако этот мыслитель все же остался в тени философии Гуссерля. Между тем, метод Пфендера, его реалистический подход, оказал значительное влияние на мюнхенскую феноменологию, дав богатые практические плоды. Велико было влияние и на других феноменологов начала ХХ в., в том числе на самого Гуссерля. Тем не менее, на сегодняшний день в отечественной литературе имеются лишь отдельные статьи в философских и психологических энциклопедиях, а также 2–3 исследования, в которых идеи Пфендера рассматриваются более подробно (ср. работы В. Куренного и О. Власовой). Однако Россия знает перевод «Введения в психологию» 1909 года. Немаловажный факт, если учесть, что набор психологических исследований в эпоху зарождения психологии как науки и ее споров с философией в общем-то ограничен. Вундт, Джеймс, «Руководство к психологии» Теодора Липпса, «Учебник психологии» Георгия Ивановича Челпанова. Что еще могли читать по проблемам воли и мотивации русские студенты первой половины XX века, если не Пфендера? Поэтому он вполне мог повлиять на развитие русской психологии и даже советской, в тех ее проявлениях, которые обвинялись в отступлении от линии Сеченов-Павлова, и во многом действительно от нее отступали. По мнению немецкого психиатра Артура Кронфельда, автора книги 1920 года «Сущность психиатрического познания» по истории психологии, «Когда полтора десятилетия назад впервые вышла книга Пфендера, приливная волна физиологической психологии как раз начала понемногу спадать. Но она всё ещё правила безраздельно, и труд Пфендера был выступлением практически одинокого оппонента. Но каким!»