Институт Философии
Российской Академии Наук




Расширенный поиск »
  Электронная библиотека

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  
Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  Ф  Х  
Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я
A–Z

Издания ИФ РАН

Русская философия


Главная страница » Книги » Электронная библиотека »

Электронная библиотека


– 45 –

 

Е.Н.Князева

 

Чуждое недостатков аналитического, логицистского подхода недуальное мышление восточного человека совпадает с некоторыми принципиальными элементами синергетического мировидения. Метафизический принцип «Все во всем» обнаруживает себя на уровне малых воздействий, флуктуации, которые могут оказывать решающее воздействие на рождение новых форм бытия в состояниях неустойчивости. Существование двух противоположных режимов развертывания эволюционных процессов — фундаментальный результат, полученный при исследовании нелинейных моделей сложного поведения систем, — метафорически был выражен в древнекитайской динамике энергий инь и ян, которые мыслились как проявления единой вселенской энергии ци. Над этими важными для современной науки вопросами размышляет в «режиме» диалога с восточными мыслителями Е.Н.Князева, специалист по эпистемологии и синергетике.

 

Холизм синергетики и

недуальность восточного мышления

 

Синергетический образ мышления поразительно близок к восточному типу мышления и мировосприятия. Для Востока, в первую очередь для Индии и Китая, свойственен принципиально иной, отличный от западного, целостный образ мышления, характеризующийся, в частности, недуальным принципом мысленного постижения противоположностей. Удивительно, что это, чуждое недостатков аналитического, чисто логического подхода мировосприятие

 

 

– 46 –

 

восточного человека совпадает (причем в ряде вполне конкретных случаев) с принципиальными элементами синергетического мировидения.

 

Недуальность мышления на Востоке и холизм в синергетике: прямые параллели.

Обозначим сначала ряд конкретных совпадений восточного образа мышления и синергетики.

Бог Шива в индийской мифологии олицетворяет творческое разрушение. Он находится в прямой оппозиции к Богу Вишну, выполняющим функцию защиты существующего и, будучи богом-разрушителем, является одновременно и богом-созидателем. Ему отведена роль уничтожителя мира и богов в конце каждого цикла кальпы, дня-и-ночи Брахмы. Ведь без разрушения прежнего нельзя построить мир и сонм богов заново, а значит разрушение креативно. Современная наука в лице синергетики открыла креативную, творческую роль хаоса в эволюции, подтвердив, по сути, мудрость Востока.

Недуальность созидания и деструкции в образе Шивы совпадает с пониманием древних индусов, что добро и зло изначально слиты и взаимно полагают друг друга: разрушение есть благо, ибо открывает возможности для новых рождений, а созидание нового всегда несет в себе и инфернальные моменты, следы зла. Неслучайно и то, что Шива — воплощение одновременно мужского и женского начал. Как сказали бы по этому поводу древние китайцы, Шива соединяет в себе янскую, мужскую, светлую, яростную, креативную силу и иньскую, женскую, темную, успокаивающую, примиряющую, рутинно действующую силу.

В даосизме, основные положения которого изложены в «Книге о Дао-пути и благой силе-Дэ» (IV—III вв. до н.э.), принцип недуальности занимает ключевое место. Путь Дао сам по себе не имеет никаких границ и разделений: в нем все уравновешено и слито в единое целое, все противоречия гармонизированы. Для мудреца не существует противопоставления жизни и смерти: он впутан в не прерывающуюся нигде и никогда паутину метаморфоз и трансформаций универсума. А если вечен универсум Дао, то вечным может стать и сам человек, став фрагментом бессмертного тела космического целого.

В мышлении и речи даосов противоречия гармонизированы, «да» есть в то же время и «нет». «В рождении мы умираем, возможное невозможно, а невозможное возможно, говоря "да" мы говорим "нет", а говоря "нет", говорим "да". Посему мудрец не делает этих различий, но смотрит на все в свете Небес и лишь следует этому»[1]. «"Истинное" есть также "неистинное", а "правильное" есть также "неправильное"»[2].

 

 

– 47 –

 

А поэтому наиболее адекватный образ действия — это действие от противного. Это — умное действие, по сути дела, такое, которое в современной синергетике называют нелинейным, мягким, резонансным действием:

 

От ущербности приходят к целостности.

От кривды приходят к правде.

От пустоты приходят к наполненности.

От ветхости приходят к новому.

От уменьшения приходит обретение.

От умножения приходят сомнения[3].

И поэтому «через слабость побеждают силу. Через мягкость побеждают твердость»[4]. Умное действие приводит к тому, что человек, не предпринимая ничего (а только сообразуясь с Дао), добивается всего:

 

Человек мудрости, охватывая единое,

Становится моделью Поднебесной.

Не выставляет себя, потому ясен.

Не утверждает себя, потому четок.

Не гордится собой, потому имеет заслуги.

Не превозносит себя, потому существует долго.

 

В буддизме нет дихотомии между сознанием и телом человека, нет их картезианского разделения. Воздействуя на тело, мы тем самым воздействуем на сознание — в этом суть всех йогических, даосских, буддийских медитативных практик. И, наоборот, поднимаясь по ступеням медитации и возвышая свое сознание, мы преобразуем, укрепляем свое тело. Та прочная психосоматическая связка, о которой испокон веков знали восточные мудрецы, переоткрывается ныне в неклассической эпистемологии и в когнитивной науке в целом и рассматривается как новый, телесный подход (embodied cognition approach)[5].

Бытийное познание, о котором как о высшей ценности писал американский психолог Абрахам Маслоу в ХХ веке, основывается как раз на недуальности мышления, на «преодолении дихотомий, противоположностей, конфликтов. Несовместимые вещи воспринимаются существующими одновременно, имеющими смысл и необходимыми, то есть как компоненты некоторого высшего единства, как принадлежащие некоторому высшему целому»[6]. Он полагал, что такое мышление является технологией достижения чистой истины.

 

 

– 48 –

 

В чем заключается суть синергетического мышления? И почему оно тоже является недуальным?

Во-первых, одной из важнейших в синергетике является идея о креативной, конструктивной роли хаоса в эволюции сложных систем. Синергетика обосновывает повсеместность, всебытийность и изначальность хаоса. Порядок мира зиждется на первородной зияющей бездне потенций, на хаосе. Структура возникает в хаосе и из хаоса. Хаос организован и организует. Разрушая, он строит. Стремление к разрушению есть творческое стремление (Г.В.Флоровский). Хаос чрезвычайно многолик. Это — и способ выхода на относительно устойчивые структуры эволюции, и механизм переключения жизненно важных циклов функционирования сложных систем, и «клей», который связывает части в единое и устойчиво эволюционирующее целое, и механизм адаптации к изменчивым условиям окружающей среды, и — что немаловажно — способ обновления сложной организации в природе, социуме и человеческом разуме. Погружение в хаос это путь к инновации. В когнитивной науке развивается ныне концепция инактивированного познания[7], в рамках которой когнитивные структуры рассматриваются как эмерджентные, ситуационные, возникающие на хаотической основе. Фридрих Ницше поистине прав, что «нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду»[8].

Во-вторых, синергетика показывает, что и живое, и не живое подвержено ритмам жизни. Не может быть быстрого и продолжительного роста без угрозы падения и разрушения. Это тоже своего рода недуальность: нельзя все время бодрствовать без сна, нельзя расти и прогрессировать, не ожидая спада, частичного или полного разрушения. Существуют некоторые законы ритма, свойственные как живой, так и неживой природе, законы периодической смены состояний: подъем — спад — стагнация — подъем и т.д. Только подчиняясь этим «ритмам жизни», режимам колебаний, сложные системы могут поддерживать свою целостность и динамично развиваться. Этот механизм самодвижений, автоосцилляций глубоко аналогичен восточному образу Инь — Ян. Инь — это полная потенциальность и устремленность, это, так сказать, подсознание, нечто невербализованное и непроявленное. Ян — это реализованное, вербализованное, проявленное.

Согласно синергетическим моделям московской школы, созданной выдающимся ученым, одним из основателей синергетического движения в России Сергеем Павловичем Курдюмовым (1928—2004), периодическая смена HS- и LS- режимов с обострением, которая возможна

 

 

– 49 –

 

для открытых сред с сильной нелинейностью, может рассматриваться в качестве математической аналогии смены Инь — Ян, чередования двух дополнительных элементов мира. HS-режим — это режим «неограниченно разбегающейся волны», когда нет локализации, и все структуры, неоднородности размываются. LS-режим с обострением — это режим «сбегающейся волны горения», режим локализации и интенсивного роста процессов в более или менее узкой области около максимума.

В-третьих, синергетика, взятая в ее мировоззренческих следствиях, представляет собой новый холизм. Синергетика открывает конструктивные принципы построения целого из частей, принципы объединения относительно простых структур в сложные, принципы устойчивого совместного, коэволюционного развития.

Сложность структуры связана с когерентностью. Под когерентностью мы понимаем согласование темпов жизни структур посредством диффузионных, диссипативных процессов, являющихся макроскопическим проявлением хаоса. Для построения сложной организации необходимо когерентно соединить подструктуры внутри нее, синхронизировать темп их эволюции. В результате объединения структуры попадают в один темпомир, значит, приобретают один и тот же момент обострения, начинают «жить» в одном темпе. Для создания сложной структуры, очевидно, необходимо уметь соединять структуры «разного возраста», развивающиеся в разном темпе структуры, необходимо включать элементы «памяти», будь то биологическая память, ДНК, или память культуры, культурные традиции.

В-четвертых, это идея циклической причинности. Сущность синергетики состоит в описании эмерджентных макроскопических свойств систем, т.е. таких свойств, которые невыводимы из рассмотрения уровня ее элементов, являясь результатом их кооперативного взаимодействия. Как показывает Герман Хакен, синергетика фокусирует свое внимание на изучение взаимосвязи между уровнем элементного строения системы и уровнем ее динамических свойств как целостности. Параметры порядка, которые характеризуют поведение определенной системы на макроскопическом уровне, и движение частей этой системы на микроскопическом уровне взаимно обусловливают друг друга. Части порождают параметры порядка, которые обратно воздействуют на части и определяют их поведение, так что невозможно установить, что здесь собственно является первичным, а что вторичным. Поэтому здесь говорят о циклической причинности, о петлях обратной связи между элементами системы и свойствами системы как целого.

 

 

– 50 –

 

Синергетика дает свое разрешение традиционной философской проблемы духа и тела: что первично и что вторично? Дух и тело человека находятся в отношении взаимной, циклической детерминации. «Подобный взгляд был выражен еще Спинозой, — разъясняет свою позицию Г.Хакен. — Дух и материя являются только двумя сторонами одной и той же медали. Выражаясь на языке синергетики, дух является как бы параметром порядка, а нервные клетки — частями, подчиненными ему. И, напротив, в результате циклической причинности коллективное поведение нервных клеток определяет параметр порядка»[9].

Синергетика холистична, ибо она устанавливает правила становления когерентного, внутренне согласованного целого из разнородных, хаотически двигающихся элементов, правила налаживания их кооперации, сотрудничества, взаимодействия (синергетика, по замыслу Г.Хакена, есть учение о взаимодействии), правила нелинейного синтеза простого в сложное, возникновения синергии (т.е. взаимодействия и взаимного стимулирования) частей в целом.

Синергетика, погружаясь в среду культуры и получая признание как новая научная парадигма и новый образ видения мира, резонирует с теми мировоззренческими традициями, которые отвечают ее собственным принципам установкам, наполняя их при этом новым конкретным содержанием. Синергетика заставляет нас переоткрыть, по-новому осмыслить принцип недуальности восточного мышления. Рассмотрим в связи с этим более подробно лишь некоторые основополагающие идеи Востока, получающие конкретные переинтерпретации в синергетике.

 

Все во всем. Прежде всего, это — идея единства и согласованности мира, единой всепроникающей связи всего со всем. Согласно буддийским, даосским, синтоистским умонастроениям, каждая мельчайшая частичка Вселенной — это особый мир, одухотворенный своей собственной жизнью и в то же время жизнью всеобщей, единотворной со всем другим в универсуме. Она в некотором смысле тождественна, равнозначна с другими, малыми и большими фрагментами Вселенной. Каждая частица несет в себе искру вселенского духа, причастна тотальности безличного космоса[10]. На философском языке это универсальное свойство выражается как свойство монадности элементов мира, а на синергетическом — как свойство фрактальности, т.е. как свойство самоподобия, масштабной инвариантности, структур мира.

В буддизме идея о связи всего со всем представлена, прежде всего, в теории дхарм. Дхарма — основное понятие буддийского миросозерцания, которое чрезвычайно многозначно. Оно используется для обозначения и «носителей» (неких субстратов) и «несомых» (отношений

 

 

– 51 –

 

и качеств). Во-первых, дхармы составляют некий единый и непрерывный поток преходящих элементов бытия. Во-вторых, дхармы зависимо друг от друга в каждое мгновение рождаются и умирают, причем они, как правило, действуют совместно, объединяются в конгломераты. «С точки зрения буддийской системы все элементы — дхармы — являются чем-то однородным и равносильным; все они между собой связаны...»[11].

«Перед нами картина мира как волнующегося океана, как волны из глубины, постоянно откуда-то выкатываются отдельные элементы жизни. Эта волнующаяся поверхность представляет собой, однако, не хаос, а повинуется строгим законам причинности. Одни элементы постоянно появляются в сопутствии с другими, одни так же непрерывно следуют за другими. Это учение "о совместно-зависимом рождении элементов" является самым центральным пунктом всего буддийского мировоззрения. Оно неразрывно связано... и с распылением всего сущего на отдельные элементы, и с ежемгновенным следованием одних комбинаций элементов за другими»[12].

Восточную идею о единой глобальной связи всего со всем, о всепроникающей когерентности элементов мира, разумеется, нельзя понимать прямолинейно, упрощенно. Для ученого представляет интерес метафорический смысл этой идеи. В синергетике мы, действительно, нащупываем некую внутреннюю связь элементов мира. Она осуществляется через малые воздействия, флуктуации. Последние могут проникать на иные уровни организации и оказывать влияние на картину процессов на них. Через флуктуации можно наметить связь разнокачественных уровней бытия. Но синергетика очерчивает границы истинности этого утверждения. Малые воздействия могут всплывать с нижележащих уровней не всегда, а лишь на определенных типах сред, на таких, которые способны с нелинейной положительной обратной связью их усилить.

 

Потенциальное и непроявленное. Одна из наиболее мощных идей Востока, которая присутствует также в учениях античных греков, — идея потенциального и непроявленного. Гармоничное устройство мироздания — Космос — рождается из первородного Хаоса, Бытие — из Небытия, являющиеся человеку феномены — из неограниченной в своих потенциях бездны.

Примечателен, в особенности, образ Небытия. Небытие — это потенциальное, непроявленное, неоформленное. Это — непреходящая всерождающая и всепоглощающая основа вещей. А Бытие — напротив, актуальное, проявленное, оформившееся, это — временная, преходящая манифестация Небытия.

 

 

– 52 –

 

Согласно «Ицзин» — китайской «Книге перемен», «ситуации как бы выплывают из Небытия, и, повинуясь строгому ритму мирового развития, исчерпав себя, возвращаются в Небытие»[13]. Подобная картина рисуется и в древнекитайском памятнике «Хуайнаньцзы»: «Небытие и бытие переходят друг в друга, повинуясь двустороннему движению туда-обратно, но между небытием и бытием нет существенной разницы, бытие — лишь временная манифестация небытия»[14].

Любопытно также, что Небытие, хотя и трактуется как бесформенное, но, по сути дела, оно бесконечно богато формами, правда, еще не реализовавшимися, находящимися в процессе становления. Небытие имплицитно, неразвернуто, неактуально содержит в себе все, все формы.

«Небытие, Пустота лишены формы, но все таят в себе. Пустота — условие существования вещей, дает им обрести свою природу»[15]. Как поясняет Т.П.Григорьева, правильный перевод "небытия" (в японской традиции "мукэйбуцу" буквально означает "вещь, не имеющая формы") свидетельствует о том, что «в невыявленной форме все уже есть»[16]. «Небытие — не раскрывшееся, не ставшее еще бытие, как бы "добытие, а не послебытие". Небытие — зерно жизни, еще не дерево, еще не плод, но уже содержащее в себе потенцию дерева, потенцию плода. Недаром Тайцзи (Великий предел, абсолют) изображают в виде круга, две изогнутые половины которого, светлая — Ян и темная — Инь, напоминающие зародыш, готовы перейти одна в другую». Небытие — это то, «откуда все произрастает как из вселенского зерна»[17].

В связи с этим небезынтересно, что в мифах Древней Греции и в учениях античных мудрецов хаос рассматривается не просто как безликая бездна, бесформенное первоначало всех мирских творений, а как универсальный творческий принцип, потенциально, в свернутом виде содержащий в себе все образцы (формы) становления. «Античная мысль вообще, — отмечает А.Ф.Лосев, — двигалась в направлении тех формул, которые можно было бы привлечь для характеристики Хаоса как принципа становления. Стали замечать, что в Хаосе содержится своего рода единство противоположностей: Хаос все раскрывает и все развертывает, всему дает возможность выйти наружу; но в то же самое время он все поглощает, все нивелирует, все прячет вовнутрь. Образ Хаоса в виде двуликого Януса, выступающего как творческое начало, имеется у Овидия... Янус своей собственной рукой все открывает и закрывает, являясь как бы мировой дверью. Он может развернуть мир во всей его красоте и может предать его уничтожению»[18].

 

 

– 53 –

 

Все приведенные выше выдержки и толкования древних учений свидетельствуют о том, что образ Небытия или первородного Хаоса во многом совпадает с синергетическим пониманием нелинейной среды, в которой в потенции, в непроявленном виде скрыт спектр всех возможных ее форм, спектр структур-аттракторов ее эволюции. Этот спектр определяется только собственными свойствами данной среды. Не все возможные структуры пока реализованы, некоторые, может быть, и не будут реализованы, но они входят, как сказали бы буддисты, в сокровищницу форм данной среды.

Восточные идеи о всеобщей связности, единстве всего в мире и о циклическом перетекании друг в друга Небытия и Бытия (непроявленного и проявленного) можно сопоставить с синергетическими моделями еще одним способом. Можно предположить, что существует некая прасреда, на которой выросли все остальные наблюдаемые и изучаемые среды. Тогда все среды, с которыми мы имеем дело в жизни и научном эксперименте, предстают как некоторые флуктуации (возмущения), видимые нами проявления (модификации) этой единой подложки — прасреды. Поэтому все видимые среды оказываются связанными друг с другом через эту прасреду. То есть единство мировых сред, систем и их элементов, возможно, есть единство их происхождения, общий корень, из которого все они произрастают. А когерентность природного мира можно трактовать не как взаимодействие всего со всем и не зависимость всего от всего, а скорее, как связанность опять-таки через единое начало на прасреде и возможное — в случае колебательного режима — возобновляемое погружение в нее вновь.

Что касается среды сознания, то здесь буддизм тоже предполагает существование некоего пра-состояния, особого первичного состояния, которое обозначается как«алая-виджняна», «читта» или «манас». Это — сознание-вместилище, сознание, «содержащее остальные дхармы в виде семян или зародышей»[19]. Согласно более поздним версиям буддизма, всякое существование с необходимостью считается ментальным. Поэтому прасреда универсума, по существу, отождествляется с потенциально бесконечно богатым и неразвернутым состоянием сознания-сокровищницы. «Вся Вселенная, реальный мир представляется состоящим из бесконечного множества возможных идей, которые находятся как бы в "дремлющем" состоянии, в сокровищнице сознания»[20].

 

Идея о связи темпомиров. Как возможно проникновение в прошлое и будущее? Изменяется ли скорость течения процессов во времени? Возможно ли обращение стрелы времени? При движении мысли по этому проблемному полю также возникают точки соприкосновения синергетического и восточного миропонимании.

 

 

– 54 –

 

Во-первых, небытие, или прасреда, представляет собой вневременную развертку всех будущих и всех бывших формообразований мира. Но все это содержится в небытии в невыявленной форме. «Согласно учению о дхармах, подлинная реальность Небытия (нирвана, дхарма) не имеет времени, не имеет форм, никаких разделений»[21]. Аналогично, на фазовой плоскости мы можем видеть все вне времени, все поле путей развития (скрытое в нелинейной среде) предстает в застывшем, вневременном, внебытийном варианте,

Во-вторых, у буддистов имеется представление о сосуществовании прошлого и будущего в каждый миг, в каждый момент времени. «Время в синтоистском представлении всегда есть "теперь" — "нака-има" — время между прошлым и настоящим»[22]. В каждом моменте буддийского сознания присутствует весь его временной ряд с настоящим, прошедшим и будущим[23]. Синергетика показывает, что, изучая архитектуру метастабильных структур-аттракторов нелинейного мира, можно извлечь из нее информацию о характере прошлого и будущего развития структуры. Это возможность появляется по той причине, что структуры-аттракторы описываются автомодельными решениями, в которых пространственные и временные параметры не свободны, а связаны в инварианты.

В-третьих, на Востоке имеется понимание возможности изменения скорости течения времени, темпа развития событий. «Для даосов время относительно — четыре сезона следуют друг за другом, и все вещи развиваются. Время может вытягиваться, может сжиматься в точку. Дзэнские мастера уверяли: "Одна минута все равно что тысяча лет, а тысяча лет все равно что одна минута"»[24]. С подобным образом времени мы встречаемся в поэзии: «Держать бесконечность в ладони, и вечность вместить в один час» (Уильям Блейк). Это резонирует с синергетическими представлениями о гигантском ускорении процессов на стадии вблизи момента обострения в LS-режиме и об их существенном замедлении на стадии HS-режима, режима неограниченно распространяющейся волны охлаждения.

Кроме того, в этом представлении можно усмотреть недуальность времени и вечности, преходящих форм и непреходящей сокровищницы форм. Некий объект выпадает из привычного течения событий и воспринимается вне времени и пространства, видится вселенским, сопричастным тотальности вечного: «В минуте — день, во дне — минута».

В-четвертых, из цикличности всего происходящего в мире вытекает повторение прошлого в определенных пределах, что созвучно элементам повторения, т.е. периодическому восстановлению старых следов, при замыкании циклов LS- и HS-режимов.

 

 

– 55 –

 

В -пятых, чрезвычайно любопытна догадка древних о возможном обращении стрелы времени. В буддизме предполагается, что вектор времени иногда может быть направлен из будущего в прошлое. «Отношение к Небытию как к залогу жизни (все уже есть в невыявленной форме) порождало тенденцию движения времени вспять: вектор времени направлен в прошлое и тогда, когда речь идет о будущем»[25]. Видимо, неслучайно в мифах народов мира древо эволюции (или древо жизни) иногда изображается ветвящимися корнями вверх. Туда, в прошлое, втекает будущее, ибо черпает оттуда свои пока не реализованные формы.

Это представление очень близко одному из возможных истолкований картин развития структур нелинейного мира. Действительно, какой смысл вкладывается в термины «старые» структуры или структуры «молодые»? Старые структуры — это структуры из прошлого. Обычно считается, что они долго существуют, значит сильно «разгорелись», значит, ближе к моменту обострения.

Однако возможно и иное толкование. Мы считаем, что старые структуры, структуры из прошлого — это те, которые были и остались в прошлом, в медленно горящем мире, которые еще далеки от момента обострения, находятся на квазистационарной стадии. А молодые структуры, структуры из будущего — это такие, которые близки к моменту обострения, сильнее «разгорелись».

Словом, здесь принимается другая точка отсчета времени — момент обострения. Время отсчитывается в соответствии со степенью достижения этого момента. Будущее определяется близостью к моменту обострения, а прошлое — удаленностью от него. Структуры из прошлого — не долго существующие, а медленно горящие структуры. А структуры из будущего — это быстро горящие структуры. При этом толкование ситуации выглядит таким образом, как будто время течет в ином направлении, что весьма похоже на китайское понимание прошлого и будущего.

В-шестых, в соответствии с восточным мировидением, мир как целое можно истолковать как иерархию темпомиров, как возможность их связи хотя бы в некоторых точках. Как проникнуть в прошлое или будущее? Как возможна «встреча» разных темпомиров?

В общем-то вся практика йогической медитации, буддийских погружений в себя и т.п. имеет целью или «прилепление» к прошлому, к Корню (для этого осуществляется уничтожение сансар и замедление процессов), или же «прилепление» к будущему, к более быстрому и совершенному миру, к сверхорганизации, к телу Бога. Как мы бы сегодня

 

 

– 56 –

 

сказали на языке синергетики, медитирующий стремится реализовать наиболее короткий, резонансный выход на правильные структуры-аттракторы эволюции.

Согласно развиваемым здесь синергетическим моделям, присоединиться к прошлому — значит включить себя в структуру из прошлого, замедлить темп развития процессов, отодвинуть момент обострения tf, в более отдаленное будущее. А проникнуть в будущее, т.е. встроиться в быстрее развивающуюся структуру, значит ускорить выход на момент обострения tf, ускорить темп развития.

В восточных учениях имеются и более диковинные, экзотические представления о времени, которые нуждаются в рациональных перетолкованиях. Не исключено, что они могут оказаться эвристич-ными в современном научном поиске. Например, имеются представления о великом Пределе, с которого начинается обратный путь[26], о схождении и расхождении времени[27] и т.п. Последнее представление прямо резонирует с синергетикой.

Илья Пригожин говорил о нелинейности времени: «Всякое сложное образование определяется множеством времен, разветвляющихся одни над другими, согласно их тонким и множественным сцеплениям»[28] . Конечно, этот образ бифуркирующего, ветвящегося времени метафоричен, но в нем отражается внутренний дух нашего века бифуркаций. По словам Пригожина, «время становится "возникающим" свойством»[29]. Это — не время бытия, а время становления организованных, упорядоченных структур в диссипативных средах. Это — время морфогенеза структур, это — естественные и, вообще говоря, неизбежные периоды катастроф, периодического выпадения в хаос.

 

Созидательная роль случайности. Еще одна идея, показывающая близость синергетики к восточному миропониманию, — это особое, отличающееся от западного представление о случайности. Для западного мышления еще со времен античности характерно предпочтение необходимой и закономерной, а не случайной стороне вещей. Еще к Аристотелю восходит взгляд, что не может быть науки о случайном. В самом деле, в открываемых наукой статистических или вероятностных закономерностях каждое отдельное случайное событие уже снято, не присутствует в явном виде. И тем более случайность снята в однозначно детерминистических, динамических закономерностях.

На Востоке же, напротив, случайность есть один из главных принципов, одно из движущих начал мира. Случайность синкретично связана с необходимостью. Здесь важна сама архитектура, конкретное сплетение наблюдаемой сети событий, а не породившие ее причины.

 

 

– 57 –

 

Каждая незначительная деталь из еле различимого фона явлений может иницировать целую цепь событий, развернуть веер новых форм бытия. Ибо, согласно восточному мировидению, все неявно несет в себе тотальную природу абсолюта.

Эту характерную черту восточного мировосприятия хорошо описал Карл Юнг, назвав ее синхронностью: «Китайский ум, как я его увидел в работе "Ицзин", занят, по-видимому, исключительно случайной стороной вещей. То, что мы называем случайностью [coincidence, т.е. случайностью как совпадением, пересечением. — Е.К.], судя по всему, является главной заботой для этого своеобразного мышления, а то, что мы почитаем, как причинность, остается почти незамеченным... Момент действительного наблюдения предстает перед древним китайским взглядом скорее как удар случайности, нежели как ясно определенный результат совпадающих причинных цепей. Интерес направлен, по-видимому, на конфигурацию, сформированную случайными событиями в момент наблюдения, а вовсе не на гипотетические причины, которые якобы объясняют случайность. В то время как западное мышление заботливо анализирует, взвешивает, отбирает, классифицирует, китайская картина момента сводит все к мельчайшей неощутимой детали, поскольку все ингредиенты составляют наблюдаемый момент»[30].

В синергетике происходит переоценка случайности как раз в русле восточных идей — открытие случайности и хаоса как конструктивного механизма эволюции.

Синергетическая модель «блуждания по полю путей развития» есть конкретный пример недуального мышления в синергетике. Если до сих пор в западной науке и философии детерминированность и случайность, как правило, противопоставлялись, то в данной модели они органически слиты, переплетены. В нелинейных задачах противоположности — случайность и закономерность, непредзаданность и запрограммированность, возможность и действительность и т.п. — могут быть соединены как разные стадии единого процесса развития. Вблизи бифуркации (ветвления путей) играет роль случайность, а между бифуркациями — детерминизм.

Общий принцип — это разделение по времени противоположностей (в данном случае случайности и детерминизма), т. е. представление их в виде различных стадий развертывания единого процесса. Это — глубокий принцип Инь — Ян, о котором говорилось выше. Но оказывается, противоположные процессы могут быть разделены в пространстве. Они могут сосуществовать одновременно в разных участках сложной структуры, представляющей собой объединение структур

 

 

– 58 –

 

разного возраста. Это как бы пространственная развертка, синхронное представление противоположностей — различных стадий развития организации.

Любая сложная структура, чтобы поддерживать себя и продолжительно существовать, должна время от времени частично хаотизироваться, размываться. Без хаоса не видно элементов самодвижения. Инерция есть всегда лишь стремление сохранить наличное состояние. Хаос же — сущностный элемент эволюции, положительной или отрицательной, эволюции или инволюции, прогресса или регресса, усложнения форм, морфогенеза или их деградации, но всегда эволюции. Именно он есть начало, первичный носитель, движущая сила эволюции. Именно он есть стимул, толчок, механизм эволюции, перекристаллизации форм или рождения новых, еще неизвестных формообразований и структур.

Эта закономерность организации сложной системы имеет силу и для творчества природы, и для креативности человека. Творческая активность человека нуждается в особых стадиях или периодической активизации постоянно присутствующего в слоях подсознательного случайностного, стохастического, хаотического движения ума. Чтобы быть продуктивным, познание должно иметь периоды выпадения в хаос. В «Ицзин» говорится: «Человек должен выйти из своего гармонического развития и, сознательно нарушив эту гармонию, двинуться в хаос, ибо в хаосе он находит свободу для своего творчества»[31].

Любопытно, кроме того, что сама предзаданность, предначертанность, путь, которому следуют природные системы и человек, мыслится на Востоке как нечто специфическое. С одной стороны, путь — в образах Дао или Неба в Китае — действительно предписывает людям, как необходимо действовать. Но с другой стороны, Небо представляет собой нечто вроде активной среды, которая строится не без влияния людей, сама откликается на их поступки: Небо может отворачиваться от людей или поворачиваться к ним лицом. Путь реализуется в зависимости от собственных шагов человека. Как говорят китайцы, «небо действует в зависимости от поступков людей»[32]. Мысль Востока об активной роли Дао (или Неба) коррелирует с синергетическими представлениями об активных свойствах, избирательной чувствительности нелинейной среды.

Небо — это и безличное божественное начало, фатум, и — одновременно — всеобщая активная среда, которая содержит в себе множество возможных состояний, актуализирующихся в определенное время и в определенном месте не без косвенного влияния поведения людей в Поднебесной. Требования Неба фактически соответствуют

 

 

– 59 –

 

изменяющимся потенциям нелинейной среды, получающим возможность реализации в зависимости от топологически правильного воздействия на эту среду. Действия человека эффективны, если они попали в нужный момент — момент, как мы бы сказали сегодня, неустойчивости (момент бифуркации или же момент обострения процессов в среде). Если надлежащий момент не наступил, то ни в коем случае нельзя спешить, надо выжидать. «Сейчас оно [Небо] наблюдает за вами, поэтому не торопитесь с разработкой планов, — предупреждают китайские провидцы. — ...Необходимо дожидаться наступления благоприятного времени, ибо того, кто силой стремится к успеху, ждут несчастья»[33]. Если же благоприятный момент наступил, медлить нельзя. «При благоприятном моменте нельзя проявлять нерадивость, ибо благоприятный момент не приходит дважды... Если же благоприятное время приходит, но его не используют для достижения цели. Небо отворачивает свое лицо»[34].

 

Идея резонанса. Связи типа эхо. Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры (из спектра возможных) или — что более важно — инициировать процессы спонтанного нарастания сложности, морфогенеза в открытой нелинейной среде?

В восточном мировидении, по существу, присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору», построить сложную организацию. Трудно постижимый по Лао-цзы закон напоминает нам Т.П.Григорьева: «То, что хотят сжать, непременно становится сильным. То, что хотят уничтожить, непременно расцветает. Кто хочет отнять, теряет сам. Это трудно постижимо. Мягкое и слабое побеждает твердое и сильное»[35].

В восточных учениях есть догадки об особого рода связях по типу стихийного и взаимно усиливающегося отклика, или по типу эха[36]. Нерушимое и гармоничное мировое целое и отдельные вещи как монады в нем созданы и проявляют себя скорее как струнные инструменты, настроенные на единый лад, чем как взаимодействия по типу соударений биллиардных шаров.

Связь-отклик, или связь-эхо, — культурный прообраз развиваемых в синергетике сегодня представлений о резонансных воздействиях на открытые нелинейные среды, воздействиях, высвобождающих огромные, скрытые в них потенциальные силы и формы сложной организации.

 

 

– 60 –

 

Восточный принцип ненасилия и принципы нелинейного, синерге-тического управления. Главное мудрое наставление, которое способна дать человеку теория самоорганизации сложных систем, именуемая также синергетикой, с высоты своих научных позиций звучит так. Все в мире взаимосвязано; ты — не марионетка, но и не всевластный господин, ты — активный узелок в сплетении эволюционных нитей универсума, тянущихся из бесконечной дали и уходящих в бесконечную даль. Свежесть такого высказывания для современного человека западной культуры состоит в том, что оно отражает «хорошо забытое старое» мировоззрение Востока — принцип ненасилия, и синергетика это не скрывает, а лишь подчеркивает.

Даосы утверждали, что каждая личность есть Дао. Дао может сделать все, не делая ничего, используя свою благую силу Дэ. Все совершается само собой, так что любое человеческое вмешательство может только нанести непоправимый вред. Лучший способ управлять — не управлять, а быть ориентированным на Дао.

Синергетическое управление — это мягкое, нелинейное управление. Это — управление посредством «умных» и надлежащих воздействий. Слабые, но соответствующие, так называемые резонансные, влияния чрезвычайно эффективны. Они должны соответствовать внутренним тенденциям развития сложной системы. Правильные резонансные воздействия, т.е. воздействия в нужное время и в нужном месте, могут высвободить мощные внутренние силы и возможности природной системы, человека или социального (культурного, научного) сообщества. Синергетика переоткрывает известный философский принцип «малые причины больших событий». Так что управляйте мягко, но с умом, и вы добьетесь многого!

В «Дао Дэ Цзин» говорится: «То, что надо ужать, сперва растянем. То, что надо ослаблять, мы укрепим сперва. То, что пойдет в отходы, сначала вырастим. То, что отнять предстоит, сначала подарим. Таков и Тончайший Свет, побеждает, действуя мягко, грубое и сильное одолевает. Рыбе лучше не выходить из воды. А орудья царские режущие лучше никому не показывать»[37].

Отсюда правило: «Малым вызовешь большое, но большим не всегда достигнешь и малого». В этом правиле наиболее ярко выражается принцип нелинейности. Большие затраты энергии в нелинейных системах не гарантируют получения пропорционального им результата. С другой же стороны, малое или даже порой случайно осуществленное правильное воздействие способно резонансно раскачать систему, пробудить дремлющие в среде потенции. Оно действенно, если в нужную точку «укалывает» среду.

 

 

– 61 –

 

Искусство мягкого, нелинейного управления состоит в способах самоуправления и самоконтроля: «Позволь системе самой организовать себя!». Согласно учению даосизма, правители в своей деятельности должны следовать естественному закону (Дао). «Хорош тот правитель, который управляет как можно меньше», — утверждали даосы. Главная проблема заключается в том, как управлять, не управляя, как малым резонансным воздействием подтолкнуть систему на один из собственных и благоприятных для субъекта путей развития, как обеспечить самоуправляемое и самоподдерживаемое развитие.

 

Примечания

 



[1] Антология даосской философии. М., 1994. С. 69.

 

[2] Там же. С. 76.

 

[3] Там же. С. 34.

 

[4] Там же. С. 64.

 

[5] См. об этом: Князева Е., Туробов А. Познающее тело. Новые подходы в эпистемологии// Новый мир. 2002. № 11. С. 136-154.

 

[6] МаслоуА. Новые рубежи человеческой природы. М., 1999. С. 251.

 

[7] См. об этом: Князева Е.Н. Концепция инактивированного познания: исторические предпосылки и перспективы развития // Эволюция. Мышление. Сознание. (Когнитивный подход и эпистемология). М., 2004. С. 308—349.

 

[8] Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990. С. 15.

 

[9] Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры. СПб., 2002. С. 359.

 

[10]  «Природа Будды, — разъясняет, например, Т.П.Григорьева, — не знает делений на высшее и низшее: всё в мире равнозначно, былинка и Вселенная, монарх и цветок. Каждая вещь содержит в себе абсолют в полной мере» (Цит. по: Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М., 1979. С. 127).

 

[11] Розенберг О. О. Труды по буддизму. М., 1991. С. 128.

 

[12] Щербатской Ф.И. Философское учение буддизма // Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М., 1989. Вып. 4. С. 232—233.

 

[13] См.: Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М., 1979. С. 64.

 

[14] См.: Там же. С. 69.

 

[15] Там же. С. 66.

 

[16] Там же. С. 69-70.

 

[17] Там же. С. 81.

 

[18] Лосев А.Ф. Хаос // Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 580.

 

[19] Розенберг О.О. Цит. соч. С. 153.

 

[20] Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М., 1988. С. 66.

 

[21] Григорьева Т.П. Цит. соч. С. 87.

 

[22] Там же. С. 89.

 

[23] См.: там же. С. 87.

 

[24] Там же. С. 88.

 

[25] Там же. С. 90.

 

[26] Там же. С. 124.

 

[27]  «В одном случае циклическое движение имеет как бы конусообразную форму, устремлено ввысь, к конечной цели, а в другом — расходится концентрическими кругами от центра, словно круги по воде» (Григорьева Т.П. Цит. соч. С. 127).

 

[28] Spire A. La Pense-Prigogine, suivi de trois entretiens avec Gilles Cohen-Tanoudji, Daniel Bensach et Edgar Morin. P., 1999. P. 25.

 

[29] Пригожим И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. Ижевск, 2000.С. 57.

 

[30] Jung C.G. Psychology and the East. L., 1986. P. 191.

 

[31] Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга Перемен». СПб., 1992. С. 435.

 

[32] Го Юй. Речи царств. М., 1987. С. 298.

 

[33] Там же. С. 299.

 

[34] Там же. С. 301-302.

 

[35] Григорьева Т.П. Цит. соч. С. 92.

 

[36] Там же. С. 147.

 

[37] Лао Цзы. Дао Дэ Цзин. Учение о пути и благой силе. М., 1999. С. 187.