Институт Философии
Российской Академии Наук




Расширенный поиск »
  Электронная библиотека

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  
Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  Ф  Х  
Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я
A–Z

Издания ИФ РАН

Русская философия


Главная страница » Книги » Электронная библиотека »

Электронная библиотека


–  197  –

Р.Ингарден

Философия Эдмунда Гуссерля

(энциклопедический очерк)

Эдмунд Гуссерль – родился 8.IV.1859 в Просснице (Моравия), умер 26.IV.1938 в Фрейбурге (Баден). Немецкий философ, создатель современной феноменологии. Дал первый всесторонний анализ различных основных разновидностей переживаний сознания и их интенциональных эквивалентов, а также посвятил многие исследования теоретическому обоснованию феноменологии как, по его мнению, единственному виду философии, понятой как строгой науки. Гуссерль всю жизнь боролся за научный характер философских исследований и ответственность изысканий. Воспитывая многих учеников и умея создавать атмосферу сотрудничества с рядом ненамного моложе его философов, он положил начало феноменологическому движению, которое развивалось вначале в Германии, в Геттингене и Мюнхене, а затем в ряде других стран. Своими трудами Гуссерль оказал воздействие на философию XX века, а также на развитие отдельных наук. Он основал «Ежегодник по феноменологии» («Jahrbuch fьr Philosophie und phaenomenologische Forschung, 1913–1932, 12 томов) и на протяжении 20 лет был его редактором.

В университете Гуссерль изучал математику, в Берлине работал над докторской диссертацией (у Вейерштрассе). Затем в Вене он встретился с Франциском Брентано и под его влиянием занялся философией, которой с тех пор посвятил себя полностью. В 1887 году защитил диссертацию в Галльском университете (у К.Штумпфа) и преподавал там как доцент до 1901 года. В том же году Гуссерль стал экстраординарным профессором в Геттингенском университете (благодаря поддержке В.Дилтея). Он преподавал там до весны 1916 года, когда принял приглашение возглавить кафедру философии в университете Фрейбурга (Баден). Он работал там до самой смерти, перейдя на пенсию в 1928 году. Гуссерль пользовался правом преподавания до 1933 года, когда новая гитлеровская власть, при посредничестве тогдашнего ректора М.Хайдеггера, запретила ему преподавать. Однако он продолжал

 

 

–  198  –

 

заниматься научной деятельностью, время от времени выступая с докладами, между прочим, в Вене и Праге.

В силу своего первоначального интереса к математике и оставаясь под влиянием Брентановской концепции описательной психологии как основополагающей философской науки, Гуссерль начал свои оригинальные исследования с размышлений о принципиальных понятиях арифметики, которые проводил как психологические изыскания. Этот способ истолкования некоторых проблем он сам назвал позднее «психологизмом», или истолкованием некоторых непсихических предметов – таких, как множество, число и т.п. – как чего-то психического. Вскоре после опубликования «Философии арифметики» (1891) основополагающая исследовательская позиция Гуссерля изменилась. Некоторые утверждают, что этому содействовал Г.Фреге своей критической рецензией на книгу Гуссерля. А может быть, в этом сыграли свою роль исследования Гуссерлем элементарных систем алгебраической логики (например, Шрёдера), к которым он отнесся, впрочем, весьма критически, а в основном, похоже, это произошло под воздействием чтения Wissenschaftslehre Б.Больцано. Изменение исследовательской позиции привело Гуссерля через несколько лет к острой критике психологизма, но уже не на почве математики, а на почве логики и ее философских основ. Выражением этого были Logische Untersuchungen. (т. I, 1900, т. II, 1901). К подобной критике Гуссерля побудили прежде всего скептические и релятивистские следствия психологической логики; ведь Гуссерль с самого начала своего философствования противопоставлял свои взгляды познавательному скептицизму и релятивизму и искал пути их преодоления. Однако Гуссерль не удовлетворился ни критикой, ни даже простым признанием логических творений, – таких, как понятие, суждение, заключение, теория, – в качестве идеальных предметов. Их исследованием, согласно Гуссерлю, должна зниматься «чистая логика», понятая как «наука о науке», и становящаяся теоретической основой нормативной логики. Признание хотя бы в одном случае идеальных предметов заставило бы Гуссерля покончить со всеми эмпирическими попытками отбрасывания этого вида предметов и одновременно заняться методом их познания. Необходимо было также создать новые основы теории языка и в особенности значения (смысла) языковых выражений. Поэтому II том Logische Untersuchungen представляет собой сборник исследований именно на эту тему. Второе исследование ведется посредством критики эмпирических попыток отрицания идеальных предметов (species, как их тогда называл Гуссерль) через выявление

 

 

–  199  –

 

того, что эти попытки приводят к противоречию, или обременены ошибкой petitionis principii, и вместе с тем, что они не способны указать надлежащим образом на идеальные предметы. Исследования I и V имеют цель выяснить сущность значения (Bedeutung) языковых выражений (Ausdruck). Исследование VI посвящено очевидному познанию, в котором значение находит наполнение (Erfьllung), а также анализирует метод познания идеальных предметов (kategoriale Anschauung) и в особенности идеальных значений. Исследование III очерчивает начала общей формальной теории предмета (Lehre von Ganzen und Teilen, позднее названной формальной онтологией), наконец, исследование IV дает идею общей грамматики и анализирует впервые смысл различных функциональных словечек, таких как «и», «или» и т.п. Близкими вопросами начинают заниматься другие последователи Брентано: Алексиус Мейнонг дает общую теорию предмета, а Антон Марти – общую философскую теорию языка.

Однако все эти исследования Гуссерль во «Введении» к Logische Untersuchungen называет «описательной психологией», несмотря на то, что сам же в I томе этого произведения противопоставил себя психологизму. Правда, при этом исследование всех указанных проблем осуществляется на основе скрупулезного анализа переживания сознания (интенционального акта). В случае поиска непосредственного познания speciei это представляется естественным, но это же может оказаться неожиданным тогда, когда речь идет о выяснении того, чем являются значения языковых выражений. Между тем и это достигается с помощью анализа особых актов сознания, которые Гуссерль называет «сигнитивными актами». Осуществляя их при помощи использования некоторого языкового символа, мы предполагаем ненаглядным методом то, что выражение значит или означает. Иначе говоря: мы мыслим что-то или о чем-то. Однако само значение в логическом смысле не является уже конкретным содержанием сигнитивного акта, но обозначенным в этом акте смыслом in specie, и следовательно неким идеальным, всегда тождественным и неизменным, выходящим за текучесть и изменение конкретных содержаний, содержанием значимей интенции акта. В V исследовании Гуссерль говорит о значении (Bedeutung) как о некотором «Aktcharakter» in specie. В этом удачном выражении обозначается, е одной стороны, некая «психологизация» значения, и следовательно, как бы некий след Брентановской описательной психологии, с другой же стороны, решительный выход за ее пределы, так как «значение» будто не

 

 

–  200  –

 

содержится in concreto в акте сознания. Но и сам стиль осуществленных Гуссерлем исследований отчетливо отличался от стиля исследований Брентановской психологии. Ведь исследования Гуссерля всюду доискивались не некоторых индивидуальных изменчивых фактов – в психической или иной сфере, – но всегда постоянной, в этих актах единственно обозначенной сущности, либо актов сознания, либо иных предметов, представляющих тему исследования. Однако пока Гуссерль еще не осознал этого различия, отделяющего его от описательной психологии Брентано. Гуссерль осознал это различие лишь два года спустя после выхода в свет Logische Untersuchungen, но прежде, чем это произошло, его обвинили, с одной стороны, в том, что он вновь впал в психологизм («Rьckfall in Psychologismus»), а с другой стороны, обвинение в платонизме и в возвращении к схоластике. Это последнее обвинение касалось, с одной стороны, акцентирования интенциональности актов сознания, а с другой стороны, формального анализа целого и частей.

Итак, поскольку критика психологизма в логике встретила повесмесnное признание, то его не смогли получить исследования II тома Logische Untersuchungen, хотя в более узких кругах – главным образом последователей Брентано – они оказали большое влияние, доказательством чего служат хотя бы попытки развития его проблематики Мейнонгом или Марти. Но эти влияния существенно обозначились в другом месте: в мюнхенском центре, среди прежних учеников Теодора Липпса, и непосредственно среди собственных учеников Гуссерля в Геттингене. Тем, что объединяло слушателей его философии, был новый стиль философствования: величайшая обстоятельность анализа весьма конкретных явлений или состояний вещи, умение постепенного устранения мысленного расстояния до предметов исследования, сближение с тем, что анализируется, и наконец, умение показать наглядно в анализе то, что пока не было понято, и что вначале осмысливалось весьма смутным образом, и выявить именно для данного предмета или типа предметов существенные черты. Одновременно с этим шел процесс отказа от оперирования готовыми, некритически воспринятыми из традиции понятиями и оказание сильного давления в пользу того, чтобы отыскать непосредственный опыт, общение с предметом исследования. Этот лозунг «возвращения к вещи» (Rьkkehrt zu din Sachen selbst) после долгого периода либо исторических, либо даже систематически проводимых дискуссий при помощи воспринятых из философских книг готовых понятий – объединял молодых людей с помощью метода, каким Гуссерль философствовал в своих книгах,

 

 

–  201  –

 

в лекциях и на семинарах. Он не излагал и не обсуждал чужих взглядов и даже не учил своим взглядам: он учил живо и совместно мыслить, совместно исследовать, совместно рассматривать вещи, о которых говорил. Эта способность самостоятельного – хотя и при помощи профессора – мышления, это наступление на проблемы, до сих пор разрешавшиеся избитыми фразами, это осознание того, что, собственно, ничего не понятно и что необходимо собственным усилием выбраться из чисто понятийного мышления и решиться на поиск непосредственного контакта познающего с достоверной действительностью, данной нам наглядно и окончательно – стали причиной того, что у Гуссерля можно было не столько учиться готовой философии в ее различных системах и школах, сколько ее заживо, заново возделывать и заново ее творить. Это было нелегко. Пока Гуссерль имел только малочисленную аудиторию. Молодежь не была подготовлена к такому, общему на лекциях и семинарах, живому философствованию. Но спустя несколько лет, уже около 1905 года, вокруг Гуссерля начали группироваться молодые люди, энтузиасты «возвращения к вещам» и открытия в них того, что является для них существенным, и что до этого было совершенно упущено. В этом же самом духе действовали также и Logische Untersuchungen: наконец, кто-то говорил что-то новое, открывал в вещах хорошо известных и банальных до сих пор неизвестные черты. Однажды на лекции Гуссерля в Геттингене появился Иоханнес Дауберт (1877–1947) и прямо спросил у Гуссерля о том, чем именно является «das intentionale Erlebnis» («интенциональное переживание»). Это был человек из числа прежних учеников Т.Липпса в Мюнхене, он прибыл как посланник тех, кто уже несколько лет совместно читали Logische Untersuchengen и переживали заново трудности, с которыми боролся сам Гуссерль при их написании. Вскоре возник другой центр «феноменологических» исследований (это название, которое ввел Гуссерль вместо полного недоразумений названия «описательной психологии» Брентано) в Мюнхене. Дауберт, А.ПфендерМ.Гайгер – это первые мюнхенские «феноменологи»1. В.Шапп, Х.Хофманн, А.Рейнах, Й.Херинг, А.Койре, Александер Розенблюм-Аугустовски (1883–1950), Х.Конрад-Мартиус, Зигфрид Хамбургер (умер в 1914 г.), Рудольф Клеменс (умер в 1914 г.) и другие – это первые феноменологи геттингенского кружка2. В 1906–1914 годах живо пульсировала философская жизнь в этих обоих центрах – так резко потом прерванная взрывом первой мировой войны.

 

 

–  202  –

 

Однако сам Гуссерль в течение десяти лет ничего не опубликовал, и неприязненно относившийся к нему круг геттингенских профессоров провозгласил, что он лишен таланта; они были также против присвоения ему звания ординарного профессора, что, впрочем, уже во второй раз помог Гуссерлю преодолеть Дильтей в Берлине. Но Гуссерль, хотя ничего не публиковал, очень интенсивно работал. Он значительно расширил круг своих интересов, занявшись главным образом чувственным наблюдением, первичным «внутренним» сознанием времени, непосредственно данным пространством, различными изменениями переживаний сознания – и во всем этом искал новой идеи философии, новой основы, на которой удалось бы наметить какую-то однородную, плотную проблематику и на которой существенно исследовались бы сущности какого-нибудь удивительного мира, а не конструировались бы те или иные понятия или теории. И вместе с тем он искал какой-то метод исследования, который бы не только продвигал наше знание вперед, но вместе с тем мог бы представить гарантии достоверности получаемых результатов. До сих пор еще не опубликованы рабочие рукописи Гуссерля того времени; мы знаем только немногочисленные их фрагменты и можем судить об этих поисковых исследованиях только по их результатам, которые спустя десять лет после его молчания стали проявляться.

1911 год принес первый очерк новой философии Гуссерля: это статья «Philosophie als strenge Wissenschaft» («Философия как строгая наука»), отличающаяся своим постулативным характером. В ней упор делается на научности исследования, на строгости анализа и выработки понятий, на поиск сущности в том, что дано, а также на отказ от так называемой Weltanschauungsphilosophie и противопоставляется идущим от Дильтея тенденциям философии истории3. И все это должна дать именно феноменология как знание, приобретаемое посредством анализа «феноменов», получаемых в различных актах сознания, и, следовательно, также через анализ тех же самых актов сознания. Но эта статья дает лишь только очерк.

Лишь 1913 год принес первый том «Феноменологического ежегодника», а в нем прежде всего произведение Гуссерля «Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии»но только так называемую книгу первую (Ideen I); оставшиеся две книги еще не были готовы и при жизни Гуссерля никогда не публиковались.

Вследствие этого, несмотря на то, что публикация 1913 года дает уже не только последовательно развиваемую программу чистой Феноменологии, но и серьезную часть ее реализации, она,

 

 

–  203  –

 

однако, не дает представления целостности концепции чистой феноменологии и оставляет ряд вопросов открытыми. И только как некоторого рода торс, фрагмент, Идеи воздействовали на дальнейшее развитие феноменологического движения. Наряду с Идеями Гуссерля первый том «Ежегодника» содержал большие достижения феноменологических исследований в различных областях философии: этики (М.Шелер), эстетики (М.Гайгер), феноменологической психологии (А.Пфендер) и философии права (А.Райнах).

Но Идеи I были не только программой. Здесь немыслимо входить в детали и представить хотя бы самые важные результаты. Главная задача «Идей...» состояла в том, чтобы показать разницу между так называемым чистым сознанием и сознанием как неким проявлением жизни психофизического индивидуума, обусловленную процессами и фактами, возникающими как в сфере его тела, так и в сфере его души, равно как и в окружающем его мире, и, следовательно, задача состояла в том, чтобы показать разницу между чистым сознанием, доступным ее субъекту в актах имманентного наблюдения, и тем, что является психическим и психофизическим и что дано субъекту во внутреннем или во внешнем наблюдении, но в обоих случаях в трансцендентально направленных актах. Другая задача заключалась в том, чтобы указать путь, который, согласно Гуссерлю, – приводит к открытию чистого сознания и его чистого субъекта. Таким путем, или методической процедурой, является так называемая «феноменологическая редукция», которая заключается (говоря приблизительно) в исключении или нейтрализации существующего у нас в естественной установке (и разумеется, в повседневной жизни) убеждения о существовании реального мира, так называемая epochй. Осуществив эту редукцию, мы приходим в имманентном (рефлексивном) наблюдении к чистому сознанию, и естественно, не теряем из поля зрения реальный мир и другие трансцендентные предметы, потому что они проявляются как интенциональные эквиваленты определенного множества актов чистого сознания. Чистое сознание в своих различных основных разновидностях представляет собой доступное исследованию поле отдельных фактов, которые, согласно постулату Гуссерля, можно и нужно исследовать в «эйдетической» установке. Это чистое сознание отличается также – по мнению Гуссерля – абсолютным, не подлежащим никакому сомнению, существованием, в то время как все трансцендентные предметы являются в интенциональных актах только мнимыми, и не исключено, что они могут не существовать, несмотря на то, что даны. Обо всех этих предметах –

 

 

–  204  –

 

как тех, которые как чистые переживания даны в имманентном наблюдении, так и тех, которые даны в наблюдении трансцендентном – можно говорить закономерно и ответственно, если они понимаются только с такими присущими им свойствами, отношениями и способами существования, с какими они выступают в непосредственном опыте как феномены особого рода. Иначе говоря: они доступны познанию только как эквиваленты этого опыта и других актов чистого сознания, и смысл этих эквивалентов «конституируется» в множестве соответственно подобранных и соответственно связанных между собой актов чистого сознания. Тогда, как говорит Гуссерль, открывается бесконечное поле исследования в эйдетической ориентации как самих актов и взаимосвязей между ними, так и в проявлении множества этих актов. Таким исследованием должна быть именно трансцендентальная феноменология как вид правильно понятой философии и, одновременно, как единственно возможная последняя «строгая» наука.

Однако, чтобы эту программу можно было обрисовать в довольно пластических и делающих возможным дальнейшее исследование деталях, необходимо было – и именно это Гуссерль осуществил в Идеях I – провести многочисленные анализы чистых структур переживаний сознания в их различных основных разновидностях, как чисто познавательных, так и из области верований (Glauben) и эмоциональной жизни. Также было необходимо набросать хотя бы некоторые связи между ними и одновременно показать противоположность между актами сознания (cogitatio) и тем, чего они касаются, или также тем, что они обозначают (cogitatum), или – как по другому выражает свою мысль Гуссерль – между noesis и поета, а после осуществления этого противопоставления раскрыть зависимости, которые возникают между ноэмами и ноэзами, и в особенности показать, как строится («конституируется») смысл (содержание) ноэма, принадлежащего к развивающемуся во времени определенному богатству ноэз (актов). Именно эти анализы раскрыли перспективу в исследовании эпистемологической проблематики, и в особенности важной проблемы исследования узаконения сложного процесса «конституции» (Konstitutive Rechtsbetrachtung). Только освещение этих проблем может, с одной стороны, прояснить сам смысл достоверности (или правомочности) результатов, полученных в конститутивном процессе, а с другой стороны, смысл существования, формы и экипировка того, что как некая действительность в конце концов конституируется в процессе познания для существующего субъекта.

 

 

–  205  –

 

Главным методологическим принципом этих аналитических исследований был следующий: если о чем-нибудь мы хотимм что-нибудь утверждать, то нам это можно сделать лишь на основе того, что и каким образом это нечто дано нам в непосредственном познании. Однако незаметно этот принцип начинает в ходе исследований обретать характер некоего экзистенциального или метафизического утверждения. Гуссерль подчеркивает именно различие в методе, благодаря которому нечто дано субъекту, и связывает это различие с различием метода существования. Вследствие этого он считает, что всякое существование того, что трансцендентно, является лишь существованием для определенного субъекта сознания, короче, для чистого сознания. Тогда незаконно приписывать существование тому, что трансцендентно по отношению к переживаниям сознания, существование, которое не было бы хотя бы только возможным бытием-эквивалентом определенного множества актов и, следовательно, приписывать ему абсолютное существование, которое не требует для своего существования сознания, которому оно дано. Абсолютное существует только тогда, когда оно дано или может быть дано имманентно существующему субъекту. Именно в этом состоит смысл так называемого «трансцендентального идеализма», который впервые был объявлен в Идеях I и связан с предметами реального мира. Идеальные же предметы, именуемые в Идеях I «сущностями» или «существенностями» (istotnoњciami), истолковываются здесь таким образом, как будто они не были лишь эквивалентами определенных множеств интенциональных актов.

Этот «идеализм» Гуссерля4 сразу же после опубликования Идей I встретился с сопротивлением многих геттингенских учеников философа и почти без исключения всей группы мюнхенских феноменологов. Может быть, это обстоятельство вместе с переживаниями, принесенными войной (в 1916 году под Верденом погиб сын Гуссерля – Вольфганг) явились причиной того, что Гуссерль не закончил редактирование II и III книги Идей и начал думать о совершенно ином введении в феноменологию. В 1916 году Гуссерль переехал в Фрайбург Баденский. Почти все его прежние геттингенские ученики были или на войне, или далеко5, а его новые ученики были немногочисленны и воспитаны в духе южнонемецкой школы (Виндельбанд-Риккерт-Ласк) и нужно было еще искать с ними взаимопонимания6. Нужно было начинать ab ovo, с общей ориентацией на то, чтобы тех, которые еще «ничего не знали о феноменологическом достоянии, как-то объединить ради феноменологии. Отсюда возникла тенденция к новому переосмыслению введения в

 

 

–  206  –

 

феноменологию, может быть, несколько упрощенного и облегченного и дающего целостный очерк главных намерений и т.д. В конце войны, кроме университетской деятельности, Гуссерль снова занялся проблемой первоначального сознания времени7 (может быть, под влиянием близкого соприкосновения с взглядами Бергсона). Эти поиски вызвали, возможно, усиление идеалистических тенденций в его философии8. Дойдя до самых первичных переживаний сознания и до самых основополагающих проблем течения времени и первичных объектов, с которыми субъект имеет дело, Гуссерль, кажется, укрепился в убеждении, что эти первичные объекты в своем формировании и в способе существования зависят от способа переживания и синтезирования субъектом изменчивых данных или испытаний первичного сознания и что переход к высшим слоям конститутивных интенциональных предметов осуществляется при отчетливо выраженной активности субъекта, от которой зависимы и по отношению к которой релятивны в бытии и в экипировке предметы, приобретающие, по правде говоря, все больше характер какой-то другой в отношении переживаний действительности, но всегда имеющие свой источник (џrуdіo) в первичных данных и в сохранении предмета. В схожем направлении уже после 1920 года стал развиваться интерес – на этот раз уже в связи с лекциями9 – к проблемам логики, соответственно к ее философским основам. Прежнее (около 1900 года) признание логических созданий идеальными предметами Гуссерль отбросил и признал интенциональными продуктами соответствующих мыслительных актов суждения, умозаключения, теории. Однако все это пока что не проявилось ни в одной публикации. Гуссерль, занимавшийся в начале двадцатых годов активной преподавательской деятельностью, в своих лекциях представлял свои различные новые концепции, занимаясь поиском различных путей и методов введения слушателей в феноменологию. Он делал это и в ряде лекций, которые в двадцатых годах читал в Лондоне, Амстердаме и в других голландских университетах и, наконец, в Париже; этой же цели была посвящена и статья, предназначенная для Encyklopaedia Britannica. Отсюда также возникли и Картезианские Медитации10. Их Novum помимо различных деталей – заключается в том, что в пятой Медитации реальный мир понимается как эквивалент некоего множества соотносящихся между собой предметов чистого сознания (Ego и Alterego, результатом чего явилась проблема познания Alterego, которую Гуссерль разрешает с помощью так называемой концепции вчувствования (Einfullung). Однако прежде чем появились Медитации, зимой

 

 

–  207  –

 

1928–1929 годов Гуссерль, используя материалы своих лекций 1920–1923 годов, написал новую книгу «Формальная и трансцендентальная логика» (издана в 1929 году). В ней он доходит до самого большого расширения сферы трансцендентального идеализма, который теперь охватывает не только всю область реальных предметов, но также и все идеальные предметы. Правда, название этих последних сохраняется, но теперь они истолковываются как интенциональные произведения соответственно подобранных актов сознания. Вообще все, что существует, соответственно что признано таковым, за исключением Ego, Alterego и их переживания, считаются теперь установленными (gestiftet) чистыми переживаниями сознания, при этом метод формулирования отдельных утверждений идеалистического характера теперь становится заостренным. Однако независимо от этого крайнего взгляда «Формальная и трансцендентальная логика» содержит ряд новых и ценных результатов, например, различие между чистой наукой о формах (reine Formenlehre), чистой логикой вывода и логикой истинности (Wahrheitslogik), которая в особенности принимает вид трансцендентальной логики. Здесь также развиваются дальше анализы структуры единичных логических произведений11. Это может быть наиболее содержательная и лучше всего написанная книга Гуссерля.

Картезианские Медитации в редакции, опубликованной на французском языке как введение в феноменологию, также не удовлетворили Гуссерля. Еще перед их выходом в свет он начал трудиться над новым немецким изданием и работал над ним в 1930–1932 годах. Он потребовал от меня критических замечаний, которые я ему выслал по первым трем Медитациям. В то время Гуссерль писал мне много раз, что эта новая редакция становится его главным трудом. Мысль об обработке последующих книг Идей оказалась в то время решительно заброшенной. Эти новые попытки перередактирования Медитаций, однако же, не дают результат. Между тем время идет, ситуация в Германии все больше обостряется, наконец, к власти приходит Гитлер. Гуссерль находится среди людей, которые оказываются под все усиливающимся обстрелом. Он переносит это стоически спокойно, но видит приближающуюся общую катастрофу и ожидает надлома (zaіamania) всей европейской культуры и, между прочим, надлома науки. Находясь под этим впечатлением, он становится более чутким к изменению мира культуры в процессе исторических перемен и приближается тем самым к проблемам философии истории. Гуссерль ищет истоки происходящего кризиса. Он начинает размышлять над новым

 

 

–  208  –

 

произведением, которое раскрыло бы причины упадка или кризиса и вместе с тем нашло бы какое-то лекарство (remedium) для того, чтобы этот исторический процесс как-то предотвратить. Феноменология, надлежащим образом понятая трансцендентальная феноменология, должна составлять такое лекарство (remedium). Эти размышления Гуссерля проявились прежде всего в двух лекциях (прочитанных в Вене и Праге); затем он приступает к написанию текста. На это уходят последние годы его жизни; только последняя часть задуманного произведения была реализована, и были опубликованы лишь два первых раздела (в Белграде под названием «Кризис европейской науки и трансцендентальная феноменология»). Первая часть – исторический очерк, в котором Гуссерль, анализируя, с одной стороны, главные тенденции современной естественной науки, а с другой стороны, главные позиции современной философии, пытается показать, что феноменология составляет некую цель теоретических поисков и забот современного европейского интеллектуализма, цель, которой все-таки никогда вплоть до нашего времени не удалось достигнуть, так как все еще появлялись новые возвращения к догматически ориентированному реализму, абсолютизирующему реальное бытие и объективизирующему даже чистое сознание, крайнюю субъективность. Эту объективистскую и реалистическую тенденцию Гуссерль находит в особенности в современном естествознании, охватывающем в конце концов реификацию, овеществление также чистой субъективности, притом подчиняя ее системе реальных причинных взаимосвязей, возникающих как в материальном мире, так и в cферe человеческой психики. Естественные науки, главным образом физика, все больше удаляются от наглядно данного нам мира, в котором мы живем (Lebenswelt), превращаясь в чисто понятийную дедуктивную теорию, которая должна быть мысленным созданием по образцу некой конечной действительности материального мира. Именно в этом реалистическом объективизме Гуссерль видит источник кризиса европейской науки. Чтобы преодолеть этот кризис, необходимо, согласно Гуссерлю, осуществить радикальное открытое не раз уже предчувствованной чистой субъективности и показать ее в ее активности конституирования прежде всего наглядного реального мира, в котором мы живем, мира, существующего только для сознательных субъектов, а также мира, созданного только на ответственность монад. Физическая действительность является единственным эквивалентом дальнейшей фазы конститутивного процесса объективации, новым конститутивным слоем, надстроенным над наглядным

 

 

–  209  –

 

миром, в котором мы живем. Вместе с тем речь идет, однако, о том, чтобы читатель уяснил себе, что эти творения, ответственные субъекты (монады) чистых переживаний трансцендентального сознания являются не просто психо-физическими animalia в сфере реального мира, подчиненные ходу его развития и зависимые от того, что в нем происходит. Коррелятивно же необходимо показать, что феноменология трансцендентальная, открывая радикальным образом конечную субъективность (Subjektivitдt), не есть одна из эмпирических наук, относящихся к естествознанию, но она есть знание, радикально противопоставляющееся всем этим наукам, показывающее, наконец, источник их происхождения и раскрывающее их релятивную ценность в свете знания об абсолютно существующем чистом сознании. Именно это отличие феноменологии от психологии проявляется на этом пути так, что ее проблемы – особенно же вся проблематика конституирования – представляются в первом понимании как психологические проблемы и только тогда, когда эта попытка приводит в конце концов к абсурду и соответственно к противоречию – подобный метод ее понимания отвергается, открывается перспектива, если можно так выразиться, на отпсихологизированную, отобъективизированную абсолютную субъективность и на феноменологию как знание об этой субъективности, знание, которое может открыть не только последний исток любого знания, но и исток объективного, реального мира (в котором мы живем), и надстроенного над ним мира физики и мира культуры, и которая может, наконец, выявить смысл и границы правомочия всего процесса объективизации – процесса предельно исторического. Такой представляется, как кажется, принципиальная идея последнего труда Гуссерля, который даже в опубликованном в 1954 году виде не был завершен.

С 1937 года Гуссерль все чаще болел легкими и после многомесячной болезни умер в апреле 1938 года.

Гуссерль оставил гигантское наследство: около 30 тысяч стенографически исписанных карточек, лекции и т.п. Весной 1939 года их вывезли в Лувен, где возник Гуесерлевский Архив (Husserl-Archive) под руководством Х.Л. ван Бреда. Соответственно часть рукописей пропала во время перевозки, а вследствие военных действий некоторая часть вместе с письмами к Гуссерлю подверглась уничтожению. Уже во время войны приступили к переписке рукописей на машинке, а после войны началась подготовка их к печати, и эта работа ведется по сей день. До сих пор было опубликовано 11

 

 

–  210  –

 

томов, и среди них только один том представляет собой новое издание Идей I тома, опубликованного в 1913 году,

Представленный выше очерк философии Гуссерля основывается на произведениях, опубликованных им самим.

Эти же произведения вместе с лекциями – доступными, однако, только непосредственным ученикам Гуссерля – составляли историческую реальность, исторически действовавшую до 1939 года. Произведения, изданные лишь после 1945 года, а также существовавшие до сих пор исследования над рукописями, свидетельствуют, что действительный ход исследований Гуссерля не только охватывал всю сферу новых проблем, но и слишком отличался во многих подробностях от той линии развития, которая вырисовывается на основе произведений, опубликованных самим Гуссерлем. Несмотря на множество выявленных подробностей и огромной массе исследованных материалов история истории исследований Гуссерля, может, будет написана лишь в будущем, после обработки оставшихся материалов и преодоления трудностей, связанных с установлением дат возникновения отдельных групп рукописей.

Кем же был Гуссерль? – Он был великим самоучкой. Он часто не понимал вопросов, с виду простых и очевидных, и открывал в них проблемы, которых другие даже не предчувствовали. Но Гуссерль не только их видел, но и умел их также разрешать или хотя бы продвинуть вперед их решение. Вечно недовольный полученными результатами, он искал новых решений и, в свою очередь, открывал новые проблемы. Он был поэтому человеком, который как-то оживил европейскую философию. Ревностно преданный поиску знания, Гуссерль чувствовал лежащую на нем ответственность за высказываемые им утверждения и за дальнейшее развитие философии. Занятие философией было для него призванием, возложение которого на себя он считал своим долгом. Своими исследованиями, трудностями, с которыми он встречался, Гуссерль помогал другим пробуждать в себе новые проблемы, а также содействовал порождению возражений. Несмотря на весь критицизм, с каким он относился к своим результатам, Гуссерль был в последние годы своей жизни воодушевлен фанатичной верой в то, что путь его исследований – любимая трансцендентальная феноменология – не только истинный, но и единственно истинный путь, который непременно приведет к цели. Исполнилась ли эта вера? Многие ли из его утверждений останутся? Это покажет время. Многие из его сотрудников и его учеников уже отошли в тень. А он сам как-то остается. Несмотря на несколько десятилетий, столь наполненных

 

 

–  211  –

 

переменами и трагическими событиями, произошедшими после его смерти, Гуссерль все еще и сейчас представляется и становится все более современным в европейской философии.

Перевод К.М.Долгова

 

 

 

 



1 К мюнхенским ученикам Гуссерля относились также Максимилиан Бек, Алоиз Фишер, Аугуст Галлингер (1871–1959 Эрнст Хеллер, Фр.Г.Шмюккер, Болдуин Шварц (в настоящее время профессор в Зальцбурге), Филлип Шварц.

2 К гетгингенским ученикам Гуссерля относились также Уинтроп Бэлл (канадец), Теодор Конрад, Фритц Франкфуртер (умер в 1914 г.), Дитрих фон Хильдебранд, В.Е.Хоккинг (американец), Р.Ингарден, Фритц Кауфманн (1891–1958), Ханс Липпс, Уолтер Питкин, Хельмут Плесснер (родился в 1892 г.), Хейнрих Риккерт младший (умер в 1914 г.), Эдит Штайн (1891–1942), позже ассистентка Гуссерля.

3 Этот очерк характерен для Гуссерля и свидетельствует о его бескомпромиссности. Гуссерль противопоставляет себя именно тому немецкому философу, который был единственным, кто его до сих пор поддерживая: Дильтею.

4 В Идеях I этот «идеализм» еще не сложился окончательно и в этой книге можно найти как далеко идущие утверждения, так и утверждения скорее «реалистического» оттенка. Эти реалистические тенденции выступают более отчетливо во II книге Идей, которая была опубликована одновременно с третьей книгой в 1952 году и то не в оригинальной формулировке, а в редакции Эдит Штайн, осуществленной на основе рукописей Гуссерля 1917–1918 годов. Эти части Идей не имели до сих пор большого влияния на дальнейшее развитие феноменологии. Когда они вышли из печати, то их читателями были почти исключительно люди, которые уже не знали Гуссерля, а знали лишь более поздние публикации его сочинений и большинство этих читателей уже находилось под влиянием экзистенциализма Хайдеггера.

5 Многие из них погибли и среди них А.Райнах. А другие, как Э.Штайн и Р.Ингарден, во время войны были в докторантуре и вскоре они покинули Фрайбург.

6 Фрайбургскими учениками Гуссерля были также: Оскар Беккер, Дориан Кэрнс (в настоящее время профессор в New School of Social Sciences в Нью-Йорке), Людвиг Ландгребе, многолетний ассистент Гуссерля, теперь профессор в Кёльне, Теодор Целмз, Марвин Фарбер (в настоящее время редактор журнала «Philosophie and Phenomenological Research»), Эужен Финк, ассистент Гуссерля, сейчас профессор в Фрайбурге Веденском, Арон Гурвич (теперь профессор в New School of Social Sciences в Нью-Йорке), Ян Паточка (теперь профессор в Праге), Хендрик Пос (1898–1955), Альфрет Шютц (1899–1959), Герда Уолтер (род. в 1897, автор Phдnomenologie der Mysik, в последнее время занимается метапсихологией).

7 Вновь, ибо первая фаза осуществилась в 1905–1906 годах, результатом чего явились опубликованные Хайдеггером в 1928 году, но в редакции Эдит Штайн «Vorlesungen zur Phдnomenologie des inneren Zeitbewusstseins».

8 Возможно, к сожалению, я до сих пор не знаю этих значительных и обширных исследований Гуссерля, о которых он сам мне сказал осенью 1927 года, что они составляют главное дело его жизни. До сих пор они остались в рукописи. По сей день неизвестно, где находятся эти рукописи. То, что я пишу здесь об этих исследованиях, основывается исключительно не нескольких заметках, которые были сделаны Гуссерлем, предложившим мне в 1927 году, чтобы я подготовил эту рукопись для издания.

9 Гуссерль часто публиковал лекции под тем же самым названием, но фактически он никогда не повторял их, ибо все перерабатывал заново. Через какое-то время он всегда был недоволен прежними формулировками, ибо знал всегда больше, чем раньше и к старым текстам не возвращался.

10 Две лекции, прочитанные по-немецки в 1928 году, затем были переведены на французский язык и во французской версии были опубликованы в 1931 году.

11 Другие специальные анализы этих произведений, отредактированные Л.Ландгребе по поручению Гуссерля на основе его лекций 1920–1923 годов, содержатся в книге «Erfabrung und Urteil» (1939).