Д.А. Шаповалов Ответ на вопрос «Что такое просвещение?» — взгляд через 220 лет
Кант использует два основных термина в своей работе «Ответ на вопрос: что такое просвещение?» — собственно просвещение и несовершеннолетие. Как он их определяет? Просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине. Несовершеннолетие же — неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого[1]. Почему же человек находится в состоянии несовершеннолетия по собственной вине? Главных причин две — леность и трусость[2]. Напрашивается вопрос: если человек руководствуется не своим мнением, а чьими-то, то чьими? Кант называет этих «руководителей» опекунами. Кажется важным нужным отметить, что в качестве опекуна может выступать и человек, и книга, и свод законов... И это имеет непосредственное отношение к действительности. Кант говорит: «Мне нет надобности мыслить, если я в состоянии платить; этим скучным делом займутся вместо меня другие»[3]. Это очень похоже на позиции многих современных людей. Есть очень любопытный психологический феномен — человек зачастую боится принимать решения и брать на себя ответственность, он пытается скинуть ее на кого-либо другого, на «опекуна». Но ответственность рано или поздно придется брать на себя — от нее не уйти. Что можно ответить перед Богом? Мне приказали?.. Да без исполняющего приказы, тот, кто приказывает, не имеет никакой силы. И я согласен с Кантом в том, что нужно руководствоваться своим разумом, хотя сделал бы уточнение — не просто разумом, а своим внутренним долгом. «Он есть у каждого человека, просто нужно открыть и очистить себя...»[4].
Но есть еще проблемы. Помимо лености и трусости, Кант совершенно справедливо указывает на то, что опекуны указывают тем, кого они опекают, на опасность самостоятельной жизни[5]. И это убеждение день за днем входит в кровь людей. Действительно, я считаю, что если в 60-х прошлого века пришел бы Ангел Господен и свергнул коммунистическое правительство в нашей стране, народ построил бы точно такое же новое. Тут и леность, тут и трусость, и привычка. И то самое чувство, очень приятное, что, верно, отметил Кант, когда вроде бы не виноват, есть на кого ругаться и браниться — но при этом бунтовать человек не будет, да в общем-то и не хочет... Все так и задумано системой опекунов. Чтобы изменить жизнь, нужно вначале поменять систему, ее строящую, — это касается и жизни общества, и жизни отдельно взятого человека. Примеров этого — масса[6]. Говоря об убеждениях, которые несут в народ опекуны, Кант упоминает о положениях и формулах, «механических орудиях разумного употребления, или, вернее, злоупотребления своими природными дарованиями, представляющих собой кандалы постоянного несовершеннолетия»[7]. И это в самом деле грандиозная проблема. Скажем, если человек с детства слышал, что невозможно ходить — он не сможет ходить. А ведь это происходит сейчас — нам с детства вдалбливают очень много всяких ограничений. Мы разучились верить. Кто верит, что может полететь? Как же так, закон притяжения знают все. Но недаром было сказано: «Имейте веру с маковое зерно, и сможете сдвинуть горы»[8]... Положения и формулы «запирают» личность в очень тесном «ящике», и выбраться из него, как отмечает Кант, очень сложно. Он говорит, что «даже тот, кто сбросил бы их, сделал бы лишь неуверенный прыжок через небольшую канаву, так как он не приучен к такого рода свободному движению»[9]. Нужно не просто «сбросить их», нужно иметь твердую опору под ногами. Нужно верить... Еще следует отметить, что опекуны сами попадают под действие своих же предрассудков, как сказал Кант — «публика, поставленная ими под это иго, затем заставит их самих оставаться под ним..». А кто же в таком случае опекуны опекунов? Кант не задавал этого вопроса, но тут может быть не так много ответов... И что же, получается, что неизбежно оставаться в состоянии непросвещенности? Нет. Но как из него выйти? «Найдутся самостоятельно мыслящие, которые... распространят вокруг дух разумной оценки собственного достоинства и призвания каждого человека мыслить самостоятельно»[10]. Кант справедливо отмечает, что достигнуть просвещения можно только постепенно, «нельзя посредством
революции осуществить истинную реформу образа мыслей»[11]. Те же «самостоятельно мыслящие» — тоже в какой-то мере опекуны, но, как я понимаю, они, принеся учение, уходят, оставляя людей идти своим путем. И тут возникает следующий вопрос. Много уже было таких людей, несущих свет. И когда они были рядом, люди стремились к просвещению. Но когда учителя уходили, люди опять начинали бродить впотьмах. Мы видим это и сейчас... При всем при этом Кант делает акцент как на основное требование для достижения просвещения на свободу, притом «самую безобидную, а именно свободу публично пользоваться своим разумом». И замечает, что отовсюду слышно: не рассуждайте! Прошло уже 220 лет, а все точно так же — «офицер говорит: не рассуждайте, а упражняйтесь; советник министерства финансов: не рассуждайте, а платите; духовное лицо: не рассуждайте, а верьте!»[12]. Здесь открывается очень важный момент: и прежде, наши современники зачастую считают, что достаточно просто следовать заповедям (законам, правилам), и все, больше ничего не требуется, свою голову прикладывать не надо. Я с этим не согласен и вспоминаю один из постулатов дзен-буддизма: если кто-нибудь считает, что сможет найти истину вне себя (напр., в книге, чьих-то словах), то он обречен на неудачу[13]. Да, книга может очень сильно помочь, но свой разум приложить необходимо. И действительно, как можно дословно, не рассуждая, не пропуская через свое сердце, следовать заповеди «возлюби Господа своего...»? Про свободу, о которой пишет Кант, вроде бы все понятно. Но возникает еще одна трудность, на мой взгляд, — центральная не только в этом произведении Канта, но и всей жизни человечества, проблема, затрагивающая все аспекты жизни человека, проблема, очень важная для психологов.., да и для всех людей. Ведь без ограничения свободы невозможна жизнь в социуме! В какой-то мере изучение языка — уже заключение личности в некоторые рамки. В школе ребенок «социализируется», и это тоже ограничение свободы, необходимое для того, чтобы он мог нормально контактировать. И так далее. Но где проходит та граница, до которой нужно «ограничивать» человека, чтобы, с одной стороны, он мог нормально работать в обществе, с другой — оставался собой? Боюсь, на этот вопрос нет ответа... В связи с этой проблемой Кант выделяет публичное пользование разумом, которое должно быть свободно, и частное — которое нередко должно быть очень ограничено, «но так, чтобы особенно не препятствовать развитию просвещения». Что такое публичное пользование разумом? Кант понимает его как такое, «которое осуществляется
кем-то как ученым перед всей читающей публикой». Частное же — осуществляемое на гражданском посту или службе. Как же их совмещать? Кант использует формулу Фридриха II: «рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, только повинуйтесь». Он приводит несколько примеров, один из них — офицер, который обязан исполнить приказ, но ему как «учителю» нельзя запрещать делать замечания об ошибках в воинской службе и предлагать это публике для обсуждения. На мой взгляд, здесь — самый спорный момент статьи. Понятно, что нужен какой-то компромисс. Но хорошо, если «публичное» и «частное» применение разума совпадают. А если они разные? Кант говорит, что нужно руководствоваться частным и что это необходимо для поддержания порядка. Но, с другой стороны, если человек во что-то верит и понимает, он должен ВСЕЙ своей жизнью показывать это и не должен идти на уступки, если для него это — истина. Ведь «самостоятельно мыслящие» как раз тем, как они живут, и распространяют «дух разумной оценки собственного достоинства и призвания каждого человека». Так что существует ли подобная, так важная для Канта свобода в этом его решении?.. Ведь у него свобода в словах, несвобода в делах... Еще один вопрос, который задает Кант и который важно задать нам через 220 лет после написания статьи — «живем ли мы в просвещенный век»? Кант про свой век отвечает, что нет, но что люди теперь живут в век просвещения. Он говорит: «Многого не достает для того, чтобы люди были в состоянии надежно и хорошо пользоваться своим рассудком в делах религии... Но имеются явные признаки того, что им теперь открыта дорога для совершенствования... препятствий же на пути к просвещению... становится все меньше и меньше»[14]. А что мы можем сказать про наш век? Я полагаю, что в наше время дело обстоит иначе. Люди не хотят или боятся использовать свой разум. Достаточно посмотреть на то, что творится... Очень легко подхватываются мысли, но кто-то их подкидывает. И тут много проблем: люди, использующие других людей в своих корыстных целях — «опекуны», как сказал бы Кант. Собственно говоря, я считаю, что почти во всех «западных» государствах у власти стоит правительство опекунов, а народ тому и рад — жить проще, думать не надо. Но проще — не значит лучше. Еще одна задача — наука, как это ни парадоксально, зачастую ведет к тотальному материализму и детерминированности в мышлении. Большая «заслуга» психологов и психофизиологов в том, что часто устраняют понятия «воля», «любовь» — все можно описать нейронными процессами и событиями прошлого опыта. И какой тут разум? Какая свобода? Их ведь нет... есть только некоторые
электрические токи в нейронах головного мозга. Третья проблема — конформизм или антиконформизм, проблема, давно интересующая психологию. Здесь проявляется все то же стремление к снятию ответственности с себя — следование за кем-то или против кого-то, целиком полагаясь на мысли других людей. И всем этим кто-то пользуется ради денег, ради престижа, Вспомните войну в Ираке — солдаты сами себя сделали верующими в то, что они делают правое дело, при этом убивая мирное население. И вроде вся ответственность на Буше, но это — неправда, солдаты сами ЗАХОТЕЛИ не думать... В этой связи очень правильно выглядят последние слова работы Канта: «человек есть нечто большее, чем машина...»[15]. Нельзя забывать об этом самому человеку.
Литература
1. Кант И. Собрание сочинений: В 6 т. М.: Мысль, 1966. 2. Бах Р. Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Иллюзии. М., 2003. 3. Шаповалов Д. Рассказы. Интернет-страница: http://www.proza.ru/author. html?hilman 4. Пирсиг Р. Дзен и искусство ухода за мотоциклом. СПб.: Симпозиум, 2002. 5. Кости и плоть ДЗЕН. М.: ЭКСМО, 2003
Примечания
[1] Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1966. С. 27.
[2] Там же.
[3] Там же. С. 28.
[4] С авторской позицией по вопросу ответственности и долга можно познакомиться в его произведении «Пять дней Ирвига Хунтора». Так же см.: Ричард Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» и «Иллюзии».
[5] Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. С. 29.
[6] Ср.: Пирсиг Р. Дзен и искусство ухода за мотоциклом.
[7] Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. С. 29.
[8] См.: Новый завет.
[9] Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. С. 30.
[10] Там же.
[11] Там же. С. 31.
[12] Там же.
[13] Кости и плоть ДЗЕН. М., 2003.
[14] Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. С. 34.
[15] Там же. С. 35.
|
|||||
|
 |
|