А.Н.Павленко. Особый сплав ума и веры // Вопросы ИИЕТ, М. 2009, № 3.

ОСОБЫЙ СПЛАВ УМА И ВЕРЫ 

 

О современной науке сказано столько, сколько не смогут вместить в себя самые объемные по размеру энциклопедии. Её перспективы, возможности, достижения столь разнообразны, а количество участвующих в обсуждении этого столь велико, что поневоле может зародиться подозрение – а возможно ли всё это богатство многообразия привести хоть к какому-то единству?

Пережив ригоризм логического позитивизма, критический натиск фальсификационизма, релятивизм представителей социологии науки, наконец, эпистемологический анархизм и постмодернизм, рассуждающие о «науке» все-таки согласны в том, что современная её форма ни на что не похожа и, поэтому, её следует называть «постнеклассической». Что же приводится в качестве главной и существенной черты «постнеклассической науки»? В ответе на заданный вопрос сходятся во мнении если не все, то уж точно большинство участников обсуждения – главной её чертой является невозможность адекватного описания (объяснения) природных объектов без включения в это описание самого исследователя (наблюдателя).

Однако такое видение науки прямо противоречит тому, которое с ней связывали и Коперник, и Галилей, и Ньютон. В некотором смысле это скандал! Ведь новоевропейская наука и начинала свой проект именно с того, что «наблюдаемая природа», «природный объект», очищались от всего субъективного, от «человеческих предрассудков», от любых «родовых и индивидуальных особенностей», называемых тогдашними философами науки «идолами» и «вторичными качествами». Современная же наука не то, что допускает, но, наоборот – предполагает включение параметра «наблюдатель» в описываемую природную реальность. Причем это предполагается как в отношении самого малого – микромира, так и в отношении самого большого – Вселенной в целом.

Безусловно, учёные оказавшие существенное влияние на коррекцию самого угла «научного видения», оставляют яркий след в её истории. Ведь понятно, что идущие за ними делают прорывные открытия, добиваются ярких результатов, но делают это всё равно в створе того угла, который для них уже определен.

Григория Моисеевича Идлиса по праву можно отнести к тем, кто участвовал в придании современному научному видению природы – антропный угол зрения[1]. Чем же отличается «изменение угла зрения» от «просто открытия». За «открытием» стоят, как правило, напряженные интеллектуальные и материальные – если речь идет об эмпирических исследованиях – усилия. За поворотом «угла зрения» стоит нечто принципиально иное – особый сплав мировоззрения. Далее я попытаюсь показать, что в случае с Г. М. Идлисом мы как раз, и имеем дело с подобным случаем. Я могу позволить себе такое суждение, поскольку наше сотрудничество имеет уже десятилетнюю историю, начавшись в далеком 1999 г.

Григорий Моисеевич был постоянным участником коллоквиумов, которые я проводил со своим коллегой из Харьковского университета Тарароевым Я. В. с 2003 по 2005 гг. в Санкт-Петербургском университете, коллоквиумов посвященных взаимоотношению «науки (космологии, физики, биологии) и религии». Именно на этих коллоквиумах, мне кажется, раскрылся тот самый сплав разума и веры присущий Григорию Моисеевичу, о котором упомянуто в заглавии и который определил совершаемый им поворот угла зрения на ту самую «величину φ», которую мы сегодня называем антропной аргументацией. Итак, всё по порядку.

Ещё до личного знакомства с Г.М. Идлисом, в работе «Антропный принцип: истоки и следствия в научной европейской рациональности»[2] я попытался показать, что антропный принцип в современной науке появился отнюдь не случайно: он был естественным следствием утверждения библейского мировоззрения. Наука 17-19 столетий, приняв на себя эсхатологическую ношу [3], взялась осуществлять библейский проект в светском, секуляризованном виде, став подрядчиком и гарантом прогресса человечества. Человек же стал высшей ценностью, как и предписано это в Ветхом Завете:

“И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом и над всею землею…” (Быт. 1; 26.).

Не могло так быть, чтобы человек в сознании ученого был «подобен богу» и «владычествовал», а «вся земля» существовала бы сама по себе в каком-то коперниканско-галилеевском смысле. Нужно было привести всю Вселенную к «ногам богоподобного человека». Этого удается достичь только к середине 20-го столетия. Идея того, что человек – ἄνθροπος – является средоточием физической Вселенной поэтически выражена Идлисом в одном из его стихотворений:

 

     Все революции естествознания

     Закономерны по сути своей

     Принцип антропный лежит в основании

     Круговращения этих идей.[4]

 

Так что же это за принцип? На сегодняшний день насчитывается множество формулировок антропного космологического принципа (АКП). Мы рассмотрим только самые известные. Первая был предложена практически одновременно и независимо друг от друга Г.М. Идлисом[5] и Р.Дикке [6] в интервале между 1957-1960гг.. Мы приведем эту формулировку, получившую наименование «Слабого АКП», в более позднем и утвердившемся виде: «Наше положение во Вселенной с необходимостью является привилегированным в том смысле, что оно должно быть совместимо с нашим существованием в качестве наблюдателей» [7]. Другая формулировка получила наименование «Сильного АКП» и предложена была сравнительно позднее – в 1973 г. Б.Картером: «Вселенная (и, следовательно, фундаментальные постоянные, от которых она зависит) должна быть такой, чтобы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существова­ние наблюдателей» [8]. Каждая из приведенных формулировок содержит в себе общую черту – признание корреляции между существованием наблюдателя, в роли которого в конечном счете выступает человек, и существованием наблюдаемой Вселенной с характерными параметрами. В дальнейшем нас и будет по преимуществу интересовать эта общая черта. Ведь именно существование этой корреляции позволяет говорить сегодня о совершенно особом подходе человека к объяснению Вселенной и своего места в ней.

Программа построения новоевропейской науки питалась соками Возрожденной античности и, поэтому, предпо­ла­га­ла, по мнению Галилея, совершенно отлич­ный от средневековья подход: законы физики, а зна­чит, и фундаментальные свойства мира должны быть инвариантны относительно системы отсчета и тем более относительно наблюдателя. Такую независимость свойств мира от человека, по мнению Картера, постулировал «принцип Коперника», согласно которому «человек не занимал никакого привилегированного места во Вселенной». В этом случае возникает естественный вопрос: зачем же такой очистившейся от всякого антропоцентризма науке (космологии, астрономии и физике) понадобился антропный принцип? Он понадобился, говорит Идлис, «в качестве необходимого дополнения к характерному для нее (кос­мологии. — А. П.) полному устранению всякого эгоцентризма» [9]. Другими словами, возникло желание вернуть человеку библейскую «привилегированность».

Уже сразу после своего возникновения, антропная аргументация оказала значительное влияние на исследования физиков и космологов. Хокинг и Коллинз в 1973 г. использовали Сильный АКП для объяснения плоскостности Вселенной. Хокинг и позднее про­­должал придерживаться мнения, что слабый АКП может использоваться для решения некоторых физиче­ских и космологических проблем[10]. Не исключает эвристических возможностей принципа А.Линде [11], не исключают его и многие другие физики и космологи..

В чём же причина такого внимания к АКП со стороны исследователей? С моей точки зрения в том, что АКП не только ограничивает физику определенного типа, ограничивая допустимый набор теорий со строго заданными параметрами начальных условий, но накладывает, как это ни стран­но, ограничения и на определенный тип рациональности. Это озна­чает, что не только физическая Вселенная должна быть Вселенной определенного типа (как мыслил это Картер) т. е. должна быть совместима с «су­щест­вованием физиков», но и европейская культура должна была допустить существование пу­ти, который бы привел к появлению такого типа научного мировоззрения, в рам­ках которого АКП является осмысленным. Без этого допущения понимание причин появления антропной аргументации оказывается неадекватным.

Таким образом, выясняется, что в антропном космологическом принципе неявно содержится антропный исторический принцип, накладывающий ограничения на всю новоевропейскую историю, предполагая ее протекание в строго определенном направлении. Картер перефразировал Де­кар­­та, сказав: Cogito ergo mundus talis est, что означает «Я мыслю, следовательно, мир таков». Если же применить к высказыванию Картера указанное допущение об историческом характере принципа, то получится значительно более полная картина: Sic cogito ergo mundus talis est («Так мыслю, следовательно, мир таков»).

Повторимся: для выдвижения идеи АКП потребовалась не только физическая Вселенная определенного типа, но и определенного типа физики. Такими физиками и оказались Идлис Г.М., Р.Дикке, Б.Картер и др.

В самом деле, ветхозаветные представления о мире являются сегодня самыми влиятельными и распространенными. Мир, в котором мы живем – со всей его наукой, философией, техникой и искусством – является в буквальном смысле «овеществленной библией». Всё так, но как же мало ещё последователей этих представлений, кто может себе позволить подобно Г.М. Идлису прямо и открыто заявлять их не только в научных взглядах (разрабатывая в науке «антропную аргументацию»), но и придавать им поэтическую высоту. Так говоря о роли «шестого» чувства, Идлис пишет: 

     ………………………………

     Но до конца всегда, уверен,

     Всё познаётся лишь шестым!!..

 

     Как будто все имеют виды

     Идти как встарь и вновь идут

     С опорой на звезду Давида –

     Шестиконечную звезду!!!..[12]

 

 Так и есть: только в соединении античных по своей природе научных ценностей (греки создают математику и логику) и иудейских убеждений о «богоизбранности» мог быть достигнут тот особый сплав ума и веры, который сегодня определяет облик не только «постнеклассической» науки, но и всей современной «постнеклассической культуры».

 Именно люди с таким мировоззрением, к которым, без сомнения, я отношу и Григория Моисеевича Идлиса, оказываются в состоянии менять тот самый «угол зрения» на мир и место человека в нём, который определяет для большинства саму способность говорит о нём и видеть его.

 

23 мая 2009 г.

 

 

 

[1] См.: Barrow O. J., Tipler A. J. The Anthropic cosmological Principle. Ox­ford, 1986.

[2] Павленко А.Н. Антропный принцип: истоки и следствия в научной европейской рациональности// Философско-религиозные истоки науки», Москва, МАРТИС, 1997, С. 178-218.

[3] См. : Павленко А.Н. Эсхатологический исток современной техники//Человек, 2009, № 4-5.

[4]Замысел Бога в теориях физики и космологии. Время. Выпуск 2.- Издательство С. Петербургского университета, 2005, С.228.

[5] См.: Идлис Г. М. Структурная бесконечность Вселенной и Метагалактика как типичная обитаемая космическая система (Тезисы доклада) // Труды VI совещания по вопросам космогонии. Внегалактическая астрономия, космология (Москва, 5 – 7 июня 1957). Москва: АН СССР, 1959. С. 270 – 271; Идлис Г. М. Основные черты наблюдаемой астрономической Вселенной как характерные свойства обитаемой космической системы // Известия Астрофизического института АН КазССР. 1958. Т. VII. С. 39 – 54;

[6] См.: Dicke R. H. Dirac’s Cosmology and Mach’s Principle // Nature. 192. (November 4). 1961. P. 440.

[7]Картер Б. Совпадение Больших Чисел и антропологический принцип в космологии//Космология, теория, наблюдения. М., 1978. С. 372

[8] Там же. С. 373.

[9] Идлис Г.М. ,Революция в астрономии, физике и космологии. М., 1985. С. 59.

[10] Hawking S. W. Eine kurze Geschichte der Zeit. Hamburg, 1968. S. 158-160

[11] Линде А. Д. Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М. Наука.1990. С. 60.

[12] Идлис Г.М. Приложение//Замысел Бога в теориях физики и космологии. Время. Выпуск 2.- Издательство С. Петербургского университета, 2005, С.228.