Институт Философии
Российской Академии Наук




  Н.В. Мотрошилова. Что делать с устоявшейся привычкой обозначать более поздними терминами древние или более ранние философские учения?
Главная страница » События » Архив событий » 2012 » Конференция «История философии: вызовы XXI века» » Statements » III. Категории, термины философии и проблема адекватности их применения к истории мысли » Н.В. Мотрошилова. Что делать с устоявшейся привычкой обозначать более поздними терминами древние или более ранние философские учения?

Н.В. Мотрошилова. Что делать с устоявшейся привычкой обозначать более поздними терминами древние или более ранние философские учения?

С самого начала следует заметить, что такая терминологическая привычка распространена сегодня в философии разных стран, включая Россию. И она, действительно, “устоялась” – в том смысле, что практикуется без особых доказательств и объяснений, как нечто само собой разумеющееся и оправданное1. Скажем, историю античной философии или философии Востока целый ряд авторов, в том числе профессионалов в своей области, рассматривают “под зонтиком” модернизирующих дисциплинарных обозначений (онтология, гносеология, аксиология, философская антропология и т д.), причем делают это легко, привычно, т. е. некритично заимствуя соответствующие шаблоны у других философов. Если и когда перед ними все-таки встает задача ответить на упреки в терминологической модернизации, то аргументы бывают примерно такими. Говорят: в истории человеческой культуры, включая философию, весьма часто обозначали более поздними словами и терминами те процессы, продукты человеческой деятельности, а также мысли, идеи философии, которые возникли в глубокой древности или задолго до появления относительно “новых” терминов. Так, само слово “цивилизация” появилось поздно, распространение получило ещё позже, тогда как то, что им обозначают – весьма давнее состояние человеческого исторического бытия. Теперь, говоря о последних, считается вполне правомерным употреблять поздний термин.

И все же в случае терминологической модернизации давних философских учений, о которой идет речь, дело обстоит существенно иначе. У цивилизации как истории объективных процессов, с седых времен древности берущих свое начало, не было своего “авторского” слова и голоса. Что же касается Платона или Аристотеля, то эти и другие мыслители достаточно ясно и твердо, причем на своем языке, предложили собственную авторскую “титульную” терминологию, так что заменять её более поздними терминами означает произвол, насилие над материалом, врученным более поздним поколениям самой историей мысли. Сколь бы обоснованным ни было право любого мыслителя толковать, интерпретировать источники, полагается проводить четкую грань между источниками, подлинниками философской мысли прошлого, между исходными задачами их объективного историко-философского презентирования и их интерпретациями, в частности, попытками подать их под существенно более поздними рубриками, “титулами”, классификациями. И прямо, непосредственно переносить модернизирующие обозначения на те времена, когда именно данного разделения, членения, взаимообособления философских дисциплин ещё не было (а какое-то разделение, какая-то классификация областей знание вообще, философского знания, в частности, все же существовали) – все это является, по моему мнению, существенным модернизирующим искажением реальных процессов и результатов человеческой мысли, которые объективно протекали в прошлом.

Не признать, что при этой модернизацией совершается насилие над адекватным историческим материалом, невозможно2.

Однако и признав это, “онтологизаторы” не видят в том ни большого, ни малого вреда. Между тем вред есть, и он как раз немалый. Ибо, скажем, в том факте, что размышления о бытии существовали в философии с глубокой древности, а термин “онтология” был найден и введен в употребление много веков спустя, сконцентрировано много специфических особенностей упомянутых размышлений именно античных авторов в сравнении с тем этапами развития философии Нового времени, когда термин “онтология” возник, получил распространение и подвергался оценкам, обсуждениям (как показывает пример Канта, далеко не всегда одобрительным). Понятие “онтология” как термин, напомним, появляется на той достаточно поздней стадии развития европейской философии, когда рядом с нею в составе всё более четко дифференцирующихся философских теоретических знаний выделяются другие [–]логии (по Хр.Вольфу, “рациональные” космология, психология, теология). (Кстати, гносеологии в Вольфовой классификации не было; фигурировала логика, в которую включалось учение о познании; термин “гносеология” – более позднего происхождения). А ведь тот или иной облик совокупного знания определенной эпохи, включая знание философское, его дифференцированность и уже выделенные единицы – вполне реальное обстоятельство исторического характера, которым никак нельзя пренебрегать и которое непозволительно искажать какими угодно модернизирующими приемами. Ибо, например, размышления о бытии в античности отнюдь не случайно были не-онтологическими (в лучшем случае праонтологическими, хотя и этот более “осторожный” термин содержит в себе нежелательный телеологический привкус, когда движение в сторону будущего неоправданно становится как бы предопределенным некоей заведомо “известной” нам целью).

Задача истории философии (независимо от того, становится ли она профессией, специализацией философа или осваивается им наряду с его главным философским занятием) – осваивать и презентировать тот или иной исторический период развития философской мысли, притом в определенном регионе Земли, в подлинных, адекватных терминах отдельных мыслителей и философских школ (разумеется, на языке оригиналов). На этой стадии разъяснения – и это я считаю условием `sine qua non грамотной историко-философской работы – непозволительно прибегать к изначальным терминологическим модернизациям. Например, должно стать запретным “оснащение” историко-философских работ, посвященных истории античной мысли, заголовками вроде “Гносеология Гераклита”, “Онтология Платона” или “Онтологические идеи философов древней Индии” и т. д. Но и применительно к временам, когда подобные титульные термины уже введены и употребляются, необходимо иметь в виду, точно фиксировать, принимает или отвергает их философ, о котором идёт речь. Скажем, хайдеггеровский опус “Кант и проблемы метафизики” неоправданно онтологизирует “Критику чистого разума – невзирая на то (отмечаемое и Хайдеггером) обстоятельство, что Кант призывает отвергнуть “гордое имя онтологии”! А вот после объективного презентирования, близкого к текстам интересующих нас философов и их произведений, в интерпретативной части анализа возможно и даже желательно прочертить линии к более поздним использованиям, возможно, и перетолкованиям подлинных идей – с обязательным и четким упоминанием, что более поздних терминов у ранних авторов не было, да и не могло быть.

1С течением времени такая агрессивная модернизация забирается все глубже в историю и захватывает все более древние и не обязательно философские тексты (например, приходилось встречать такие формулировки: “онтологические аспекты Библии”…)

2При условии, конечно, что люди, назвавшие, скажем, “онтологией” рассуждения о бытии Платона, Аристотеля, других древних мыслителей, пребывают в здравом уме и не страдают повреждениями памяти. Правда, в иных случаях копирование подобных штампов – приходилось в этом убеждаться – соседствуют с историко-философской неграмотностью, с неведением насчет того, где и когда в истории философии впервые появился, затем получив распространение, тот или иной термин. Случалось встречать “философов”, удивлявшихся тому, что и у античных философов, и у тех, что жили до XVIII века н. э. терминов “онтология” или “гносеология” и в помине не было…