назад
Проблема универсальных суждений в этике Аристотеля Тезисы доклада Одним из дискуссионных вопросов при интерпретации этики Аристотеля является вопрос о ее нормативности. Большинство исследователей так или иначе отвечают на этот вопрос отрицательно – методологический аппарат практического знания в рамках философии Стагирита не позволяет формулировать моральные нормы, т.е. универсальные прескриптивные суждения о добродетельном поступке [Гусейнов, 191; Barnes, 19–22; Gottlieb, 218–233; Hughes, 132; Patterson, 672]. В то же время предпринимаются попытки дать и положительный ответ (самая последняя работа на эту тему – статья К. ДаВиа «Универсальность в этике Аристотеля»). Также можно отметить, что некоторые исследователи, в первую очередь те, которые касаются этической проблематики лишь косвенно, строят свои рассуждения так, будто формулирование универсальных прескриптивных суждений о добродетельном поступке вовсе не является проблемой, хотя при этом они не приводят примеров конкретных моральных норм в текстах Аристотеля [Орлов, 301–302; Вольф, 169–170].
Подобное происходит в первую очередь потому, что не все аспекты формирования практического (этического) знания, по Аристотелю, достаточно ясно выделены. В данном докладе рассматриваются те особенности практического знания, которые препятствуют формулированию универсальных прескриптивных суждений о добродетельном поступке (моральных норм).
I Анализ концепции добродетели рассудительности (phronesis) в философии Аристотеля показывает необходимость различать применение рассудительности в личном опыте совершения поступка и в получении интерсубъективного практического знания (episteme) о совершении добродетельного поступка. В основе чего лежит проблема согласования общего и частного. Общее как интерсубъективное знание о поступке существует отдельно от рассудительности частного опыта и его использование при совершении поступка никак не связано с рассудительностью как добродетелью, т.е. применением найденного общего в конкретном действии.
При скептическом взгляде на рассудительность, т.е. всматривании в ее работу, мы получаем парадокс этического знания – наука может быть только об общем, но задача этики – ответ на вопрос «как» – касается поступка, который реализуется в соотношении общего и частного, соответственно, чтобы выйти за рамки частного опыта рассудительности и представить знание о поступке, необходимо сформулировать такое общее (универсальное) суждение о поступке, где частное представало бы как общее. Соответственно, понять специфику этики как науки – это понять, какое «общее» она может дать в понимании поступка. Тогда будет ясно, может ли это общее быть сформулировано как универсальное прескриптивное суждение.
II В соотношении с различением двух типов применения рассудительности выявляется и проблема ограниченности применения практического силлогизма, эксплицирующего реализацию рассудительности, в качестве основного рационального механизма формирования интерсубъективного практического знания. Подробный анализ работы практического силлогизма с демонстрацией такой ограниченности проводился неоднократно [Anscombe 2000, 34–80; Nussbaum, 174–215; Gottlieb 2006, 218–233; и д.р.]. Общий вывод при этом таков: либо работа рассудительности сводится к частному опыту, либо вне частного опыта она видится лишь как разбор мнений (что оставляет формальный, можно сказать, метаэтический аспект практического знания не проясненным). Практический силлогизм сводится к дескрипции в силу его структуры и не имеет прескриптивной формы.
Методологически корректное преодоление парадокса этического знания заключается в том, что большая посылка силлогизма для частного опыта (моральная норма) должна быть сформирована не относительно того что есть добродетель как таковая, а относительно того что она есть в данном конкретном действии, т.е. она должна быть выражена точно таким же индуктивным прескриптивным высказыванием в форме практического силлогизма об индивидуальном поступке, что и сам силлогизм. Другими словами, нужно чтобы универсальное прескриптивное суждение о некотором типе поступка исчерпывало весь возможный жизненный опыт совершения такого поступка, все нюансы ситуации действия; только тогда оно было бы истинным. Очевидно, что подобное суждение невозможно сформулировать.
III Однако возможность прескриптивной формы все же сохраняется и именно это вводит в заблуждение некоторых исследователей. Для понимания концептуализации Аристотелем добродетельного поступка необходимо разделять универсальные прескриптивные суждения на содержательные и функциональные. Первые раскрывают содержание действия, вторые – его структуру, то есть в первом случае определяется, что именно должен сделать человек, во втором – каковым должно быть само совершение действия, чтобы соответствовать правильной цели, а значит правильному содержанию. При этом само правильное содержание узнается только в индивидуальном опыте и не может быть выражено универсально, не потеряв своей практической значимости.
Именно формулирование содержательных универсальных прескриптивных суждений в рамках практического знания Аристотеля невозможно. Этому мешает неразрешимая проблема соотношения общего и частного, перехода от дескриптивных суждений к прескриптивным. Однако возможно формулирование функциональных универсальных прескриптивных суждений. Они же составляют методологическую основу критики принятых в обществе моральных норм как мнений основанных на прошлом положительном опыте совершения поступка.
Литература
|
|||||
|
 |
|
    |
|
