Институт Философии
Российской Академии Наук




  В.В. Васильев. Парадоксы историко-философского ремесла
Главная страница » События » Архив событий » 2012 » Конференция «История философии: вызовы XXI века» » Statements » II. История философии в контексте гуманитарного знания » В.В. Васильев. Парадоксы историко-философского ремесла

В.В. Васильев. Парадоксы историко-философского ремесла

История философии – небесспорная наука. В англоязычном философском сообществе, к примеру, существует мнение, что в эту отрасль идут несамостоятельные умы. Историко-философские журналы не считаются престижным местом для публикаций.  У нас в стране, напротив, история философии была и остается элитарной дисциплиной. Кроме того, история философии составляет основу российского философского образования. Парадокс, однако, в том, что у нас очень мало профессиональных историков философии. Об этом можно судить просто по числу публикаций. Скажем, за последние десять лет в России были опубликованы единичные монографии о Канте, Аристотеле, Декарте или Юме. На английском же языке, по моим подсчетам, за это время вышли сотни книг об этих мыслителях. Малочисленность историко-философского сообщества в России означает, что авторы, специализирующиеся на ком-то, c трудом находят читателей. А опубликоваться в западных журналах очень непросто (дело не столько в языковом барьере, сколько в разных традициях написания статей: наши тексты обычно  масштабны и малоаргументативны, а  западные авторы нередко размазывают на десятки страниц какие-то мелкие детали). Изоляция наших историков философии приводит к снижению качества их исследований и падению уровня историко-философской науки в целом. А это значит, что лучшие наши историки философии неизбежно ориентируются на западные исследования. Но западные авторы не читают историко-философских публикаций на русском языке. А ведущие наши авторы тоже их не читают, так как они ориентируются на западные исследования. Их читают в основном те авторы, которые не владеют языками. Зачастую они пользуются такими текстами для некритичного заимствования какой-то информации или самих этих текстов. Не будем забывать, что плагиат в нашей историко-философской и философской литературе достиг больших масштабов. В самых лучших наших изданиях мне попадались тексты с грубыми заимствованиями. Ситуация, впрочем, не кажется мне безнадежной. Но для ее исправления нужны четкие и осмысленные действия. Надо увеличивать историко-философские аспирантуры, выделять специальные гранты по истории философии, проводить конкурсы историко-философских работ и т. п. Эти меры могут изменить положение дел. Интересно, однако, что вполне осмысленным может показаться вопрос: а необходимо ли это? Может, для  нашего образования вовсе и требуются профессиональные историки философии? История философии как ремесло нужна для того, чтобы снабжать людей, читающих классические философские тексты, полезной дополнительной информацией о великих мыслителях. Заметим, что полезность самих классических текстов в философском образовании очевидна хотя бы потому, что они содержат образцы подлинного философствования, а философское образование нацелено не только на усвоение знаний, но и на обучение  философствованию, что лучше делать на примерах. Вернемся, однако, к историко-философскому ремеслу. Для сообщения элементарных дополнительных сведений о мыслителях не нужно особого профессионализма. Профессиональный историк философии занимается другими вещами. Он, к примеру, пытается прояснить неясности в рассуждениях тех или иных философов, используя для этого самые разные средства и инструменты. Опыт, однако, показывает, что такие попытки зачастую приводят к тому, что историкам философии удается показать, что аргументация изучаемых ими философов содержит те или иные пробелы. В принципе это может приводить к своего рода дискредитации великих мыслителей. Получается странная картина: хорошие историки философии изначально симпатизируют тем авторам, которых они изучают, но, если они действительно хороши, они, возможно, подорвут их репутацию. В этом есть что-то парадоксальное. Впрочем, этот парадокс не ведет к негативным последствиям. Даже если мы находим пробелы в аргументах великих философов, это не значит, что мы разрушаем все их системы и обесцениваем все их идеи. И позитивная сторона этой ситуации состоит в том, что если историк философии  в самом деле понял тексты изучаемых им авторов настолько, что он видит дефекты в их аргументации, то он наверняка сможет корректно отвечать на вопросы, адресованные таким текстам, а значит и самим их авторам. Иными словами, хороший историк философии словно бы возвращает  нам философов прошлого и дает им возможность развивать их ценные идеи. Такой историк философии может создавать аутентичные продолжения классических текстов. Более того, обнаружив пробелы в аргументации философов, он может указать пути их устранения и такой переработки их систем, которая избавит последние от недостатков. Впрочем, рассуждая на эти темы, он реализует уже философские проекты. История философии естественно перерастает в философию. Признать это – значит в другом аспекте взглянуть на известную истину о том, что философские идеи рождаются в контексте традиции.