назад
Беспристрастность как формальное и содержательное свойство морали Тезисы доклада
Общий смысл понятия «беспристрастность» связан со способностью морального деятеля дистанцироваться от тех своих предпочтений в отношении групп и лиц, которые возникают в связи с особенностями его личности и уникальными обстоятельствами его жизненного пути. Такая дистанция позволяет ему принимать во внимание только объективные критерии оценки и принятия решений. Беспристрастный человек – это тот, который способен преодолеть собственную предвзятость в ситуации, когда личные симпатии и антипатии, привязанности или отсутствие таковых подталкивают его к такому обращению с другими людьми, которое расходится с моральным требованием. Бернард Герт попытался уточнить этот общий смысл так, чтобы понятие беспристрастности стало проясненным техническим термином этической теории. Беспристрастность, по его мнению, имеет место там, где у деятеля существуют персональные основания дифференцировать затронутых его действиями людей (реципиентов его действия), но он игнорирует эти основания по принципиальным соображениям. Формальное определение беспристрастности, данное Гертом, имеет следующий вид: «А беспристрастен в том, что касается R, по отношению к группе G, если и только если на действия А, касающиеся R, никак не влияет, кто именно из членов группы G получит выгоду или понесет потери от этих действий».
Непосредственной темой моего выступления будет обсуждение вопроса: является ли беспристрастность сугубо формальным свойством моральных требований или же необходимым следствием ядерного нормативного содержания морали? В своем прошлом выступлении я реконструировал модель моральной универсальности, предложенную Р.Хэаром. Тот считал, что она является формальным свойством морали, а вместе с ней формальным свойством должна быть и беспристрастность, представляющая собой аспект универсальности, который обращен к реципиентам действия. Для оценки хэаровской позиции следует иметь в виду, что в качестве формального свойства моральных принципов и оценок (суждений) беспристрастность налагает на деятеля довольно скромные ограничения. Беспристрастный человек просто не отклоняется от того обращения с другими людьми, которое считает должным, на основе особого личного отношения к кому-то из реципиентов своих действий или личной заинтересованности в распределении выгод и потерь между ними. Вполне возможно, что у него возникнут подозрения, что элемент субъективности включен в само это якобы должное обращение. И в этой связи он может подвергнуть критике какие-то требования именно как лишенные беспристрастности. Однако такая критика не ведет с необходимостью к признанию равной ценности каждого человека и обязанности стремиться к благу другого, то есть к признанию ядерного нормативного содержания морали. Беспристрастно можно реализовывать самые бесчеловечные идеалы (прежде всего, бесчеловечные интерпретации понятия «справедливость»).
Вместе с тем, теоретики, придающие беспристрастности статус формального свойства морали (и Хэар среди них), делают это в связи со стремлением обосновать содержание морали на основе ее формы. Вывод о невозможности, опираясь на требование быть беспристрастным, доказать, что стремление к благу другого человека является долгом, обесценивает этот проект, а вместе с ним – и сами попытки выделить строго формальную сторону моральных принципов и оценок. Тот же эффект имеет невозможность создания сугубо формальных определений морали, одним из пунктов которых могла бы стать беспристрастность. Дело в том, что формальные определения не могут задать строгую границу между моральными, эстетическими и религиозными явлениями. Соответственно, пытаясь обнаружить истоки моральной беспристрастности, уместнее отталкиваться не от формы морали, а от ее нормативного содержания.
Эти два соображения демонстрируют, что необходимость беспристрастного отношения ко всем реципиентам действия правильнее было бы считать не формальным свойством морали, независимым от ее содержания, а прямым следствием признания равной ценности каждого человека, то есть эпифеноменом содержания морали. Моральное равенство само по себе требует от деятеля, чтобы он закрывал глаза на свои симпатии и антипатии, привязанности и вражду к тем, кого затрагивают его поступки. Ведь вражда и антипатия не могут ничего отнять от моральной ценности другого человека, а симпатия и привязанность не могут ничего к ней прибавить. Для деятеля, который руководствуется в своем поведении тем, что перед ним представители человеческого рода, чье благо является самостоятельной ценностью и целью, разное обращение с ними может быть оправдано лишь в связи с тем, что они обладают разной степенью уязвимости по отношению к его действиям.
Если беспристрастность связывать не с формой, а с содержанием морали, то Гертово определение беспристрастности следует модифицировать. В нем будет идти речь уже не о любых группах и не о любом воздействии на их членов, а о группе, состоящей из всех людей, которая в частных обстоятельствах конкретизируется в виде группы людей, затронутых последствиями действия, и обо всей совокупности различных воздействий на их безопасность, благосостояние, свободу и т.д. Именно в этой широкой перспективе моральный деятель стремится избегать влияния на свои решения индивидуальной заинтересованности и индивидуальных предпочтений.
Литература:
|
|||||
|
 |
|
    |
|
