назад
Заседание 5 3 марта 2011
тема доклада:
СКАЛЯРНЫЕ ИМПЛИКАТУРЫ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ
докладчик:
Зевахина Наталья Александровна аспирантка отделения теоретической и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ и Радбаудского университета (Неймеген, Нидерланды)
Тезисы доклада:
В своих гарвардских лекциях 1967 года британский философ-лингвист П. Грайс (Paul Grice) ввел понятие импликатура (implicature), под которой он понимал то, что, строго говоря, не следует из конвенциональных (общепринятых) значений употребленных слов данного высказывания. Исходя из принципа кооперации, состоящего в том, что реплики собеседников представляют собой связный диалог, учитывающий интересы говорящего и слушающего, направленный на достижение некой общей цели, П. Грайс предложил 4 принципа, или максимы, которыми собеседники пользуются при построении дискурса: 1) максима истины (не говори того, что считаешь ложным), 2) максима количества/информативности (говори столько, сколько требуется; не говори больше того, что требуется), 3) максима релевантности (говори то, что является уместным) и 4) максима ясности (ясно выражай свои мысли).
y является импликатурой высказывания j говорящего, если (i) y конвенционально не выводится из j и (ii) у слушающего есть все основания верить, принимая во внимание намерения говорящего быть кооперативным, что тот не произнес бы j, если бы y не имело место.
Важным свойством импликатур является возможность их отменить, сравним (1) и (2):
(1) А: У меня закончился бензин. В: АЗС за углом. Импликатура: АЗС открыта.
(2) А: У меня закончился бензин. В: АЗС за углом, но она закрыта.
В докладе мы остановимся на импликатурах, возникающих благодаря соблюдению второй максимы (максимы количества/информативности), получившей наибольший резонанс в литературе за последние 40 лет. Прежде всего, мы рассмотрим принцип деривации импликатур такого рода, основанный на интенциях (намерениях) говорящего, декодируемых слушающим. Более подробное внимание мы уделим импликатурам, которые Л. Хорн в своей диссертации (Horn 1972) предложил именовать скалярными. Рассмотрим следующий пример:
(3) Some of the flowers in the garden are yellow. ‘Некоторые цветы в саду желтые.’
Логически (3) может значить, что много (many) / большинство (most) / все (all) цветы в саду желтые, поскольку, например, если истинно, что все цветы в саду желтые, то истинно, что и некоторые цветы в саду желтые. Однако прагматически употребление some (или некоторые) отрицает все выше перечисленные альтернативы, которые являются более информативными: ведь если говорящий употребляет some, значит, он имеет в виду, что употребление all было бы более информативно, чем того требует данный дискурс, а следовательно, нарушало бы вторую максиму. Теоретически альтернативы можно представить в виду шкалы, члены которой упорядочены от наименее к наиболее информативному.
Бытует мнение, что употребление кванторов (а также других языковых выражений) автоматически влечет соответствующую импликатуру, которая может быть отменена последующим контекстом. Мы рассмотрим экспериментальные психолингвистические данные, опровергающие данную «автоматическую» точку зрения. Другая позиция, утверждающая, что скалярные импликатуры обычно (пусть не автоматически) возникают, также оказывается эмпирически не состоятельной. Наконец, основываясь на собственных психолингвистических данных, мы покажем, что в нейтральных контекстах имеет место широкая вариативность среди скалярных импликатур (одни деривируются чаще, чем другие), которая может быть объяснена степенью доступности (или активированности) той или иной шкалы. Мы обсудим различные обусловливающие факторы, среди которых особое место занимают количество релевантных альтернатив и информационная структура дискурса.
|
|||||
|
 |
|
    |
|
