История с Крымом разбудила сильные эмоции. Безотносительно к «исторической справедливости», защите «своих» и проч. здесь срабатывает инстинкт захвата. Григорий Юдин удачно сравнил это с чувствами человека, которому просто расширили жилплощадь. А дальше уже не важно, был ли тот чулан когда-то твоим, нужен ли он тебе: по умолчанию «лишние метры не помешают». Однако маленький победоносный референдум выручает во внутренней политике лишь на время: дальше начинает говорить не территория, а население. Если по обыкновению людей ни во что не ставить, то лишние метры воспринимаются как пустая площадь. Но если допустить в собратьях наличие характера и хоть какой-то свободы воли, можно попасть в положение человека, который расширил жилплощадь, присоединив комнату… вместе с проблемными жильцами. «Отдельная» квартира превращается в коммуналку со скандальным аппендиксом. Это не про Крым даже, а вообще. Россию привели в нынешнее состояние аккуратной эволюцией. Поначалу несвободу сюда вливали гомеопатически — так медленно, что иногда это было неразличимо, как движение часовой стрелки. Да и сейчас при немыслимых темпах сползания в диктат все же видна дозированность. Теоретически уже можно «все сразу» — но зачем? Разумнее дать людям привыкнуть теперь уже и к этому пределу несвободы. Так кровососы сначала анестезируют укус — это уже потом все начинает чесаться и болеть. Возможно, Крым в социальном плане — особая зона (опять же, если, например, не иметь в виду тамошних татар). Возможно даже, что юго-восток сопредельной территории политически пассивнее остальной Украины. Однако есть опасность переоценить этот пассив и, наоборот, недооценить степень отличия от нынешней России того политического климата, к которому привык братский народ. Многое было видно в сопоставлении кадров киевского майдана, с одной стороны, с видом аудитории, спешно собранной в поддержку Кернеса и Добкина, с другой. В том харьковском зале состав пробирал до слез: пожилые люди с испуганными лицами сидели как неживые и лишь автоматически помахивали флажками, будто кем-то вставленными им в руки без разговоров. Эти кадры резко контрастировали со звуковым треком, который писали с первых рядов, где сидели натренированные активисты. Получалось, будто молодыми, задорными голосами громкую славу Гепе, Допе и России поют, не раскрывая рта, несчастные старушки в одинаковых вязаных шапочках. Массовка ошарашенных чревовещателей. Это не частный случай: даже при общем восторге поддержку российского курса в Крыму приходится подтягивать, как, впрочем, и результаты референдума. В соседнюю страну переносятся чуровские политтехнологии, вызвавшие в России 2011-2012 гг. резкий протест. (Это ради воссоединения все делают чисто; если же важнее харизма и триумф, средств ради 97% не выбирают). Правда, восторг от «переезда» с Украины в Россию сейчас очень распространен, однако «эффект шампанского» проходит: люди начинают реагировать на реальные проблемы и еще более — на обманутые ожидания. И тогда все реально или гипотетически присоединяемое становится тем же «котлом под давлением», что и остальная Россия, но только с еще не подавленными инстинктами протестного самовыражения и даже навыками борьбы. Если чуть позже недовольные в Крыму выйдут на улицу, они могут одновременно обозначить себя и как массовое, вживую наблюдаемое собрание… не голосовавших за присоединение. И тогда история с явкой предстанет в новом свете. Те, кого «кинули» на референдуме, впоследствии могут и не промолчать — вопрос настроения и ситуации. Популярная версия событий: провалив реформу институтов и экономику, власть меняет повестку и ставит на патриотическую консолидацию через «собирание земель». Однако есть риск в дополнение к собственному кризису получить территории не просто проблемные, но еще и способные на волнения, о каких в России уже начинают забывать. В условиях, когда все меньше возможностей «заливать деньгами» локальные конфликты и общее напряжение, мы нагружаем политику лишней обузой, к тому же крайне конфликтной. Не надо думать, что в новых территориях удастся мгновенно создать тот же политический климат, что и в России. Форсированная, сверхбыстрая и глубокая заморозка в любом случае окажется далеко не полной, а подавление самой возможности протеста будет вызывать острую реакцию. При этом все, что не удастся заморозить в одночасье, будет постоянно подогреваться и соседством с бурлящей Украиной, и памятью о вчерашних свободах волеизъявления. Расчет на долгую мобилизацию и хроническое ЧП — иллюзия. В итоге мы так или иначе все равно возвращаемся к той же ситуации циничного размена «колбасы на свободу»: власть делится с населением объедками сырьевой ренты — общество поступается правом и достоинством. Теперь этот социальный контракт под угрозой срыва (в обозримой перспективе — без вариантов). Бюджет будет истощаться, а потребность «заливать деньгами» — увеличиваться. При этом в новых территориях придется вводить весь комплект политических реалий нынешней России: блокировку информации и возможностей публичного протеста, отвязанность пропаганды и детскую непосредственность власти в толкованиях всего и вся в свою пользу, поиск внутреннего врага и «пятой колонны», скорый суд и приличные сроки ни за что… В итоге — абсолютная невозможность легальным образом влиять на политику и свое положение. Плюс все прелести административного прессинга, коррупции, государственного рэкета и проч. Свежий пример — практически тайное, без каких-либо консультаций и обсуждений принятие закона, отменяющего «упрощенку» для малого бизнеса, что, по оценкам, может снять с предпринимателей до 200 млрд руб. Конечно же, вхождение в новую жизнь постараются сделать максимально щадящим, но доза в любом случае будет ударной. Сложится самораскачивающийся контур: новые территории будут постоянно бузить, оглядываясь на неприлично вольную страну, из которой они только что вышли, а на них, в свою очередь, будет заглядываться и сама Россия, подогреваясь примером воссоединенных собратьев. В Керчи уже попытались разогнать митинг на основании российских законов… Экспансия может срабатывать одновременно и на консолидацию, и на дестабилизацию. При этом масштабы и сроки нового единства понятны, тогда как глубина и время нестабильности теоретически безразмерны. Политические репрессии на территориях, присоединенных только что и не совсем понятно как — сильный повод для разрастания международного конфликта. Новая конфигурация может оказаться еще более опасной, нежели сейчас: чемодан без ручки с динамитом, но еще и с кнопкой.
Автор — руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН
Публикация основана на статье «Чемодан без ручки с динамитом» из газеты «Ведомости» от 04.04.2014, №59 (3563).
Источник: www.vedomosti.ru/newsline/news/24907871/chemodan-bez-ruchki-sdinamitom
|
