|
№ 28 от 18 марта 2011 года «Национальный лидер» — опасная пародияФрагмент из доклада Института современного развития «Обретение будущего. Стратегия-2012»
Глубокая десталинизацияМаятник последних десятилетий с разнонаправленными тенденциями, в том числе реакционными, проявил неустойчивость модернизации в России на рубеже XX–XXI веков. Сказываются социально-экономическая конъюнктура, прикормленный конформизм, личностные моменты во власти. Но есть и более глубокие основания в культуре, идеологии, сознании: незавершенность десталинизации. Тема кажется устаревшей, но этот исторический груз тянет назад, создавая неприемлемые риски и лишая страну будущего. Не говоря уже об элементарной исторической порядочности. В прошлом веке мир, по праву полагаемый современным, свел счеты с мифологией тоталитаризма. Этот исторический вывод был подготовлен и оплачен небывалыми трагедиями мировых войн и страшных эпизодов идейно-политически мотивированного геноцида. Однако два тоталитарных колосса, столкнувшихся в претензиях на мировое господство, в итоге повели себя по-разному. Разгромленная Германия поднялась, совершив гуманитарный подвиг: «план Бёлля» значил не меньше, чем «план Маршалла». Общенациональное покаяние вытравило и продолжает вытравливать дух тоталитарности как в явных, так и в зародышевых, латентных проявлениях. Победившая Россия продвинулась в изживании тоталитаризма далеко — но далеко не до конца. Общество и государство не сформировали в этом плане достаточно внятной позиции и последовательной политики. Мы до сих пор отбиваемся от демонов тоталитаризма врукопашную, а потому с переменным успехом и опасными возвратами. Процесс проходит зону устойчивого неравновесия. Хрущевская десталинизация была событием поворотным, но не полным, во многом поверхностным. Не все было проговорено, а главное, изжито в глубинах ментальности и отношений. Это уже потом, под настом брежневских «заморозков», в структурах сознания и повседневности медленно, но верно оттаивало то, что не успело оттаять в хрущевскую «оттепель». В итоге общество вышло из застоя принципиально иным, чем на входе, готовым к новому этапу десталинизации. В эпоху Горбачева и Ельцина страна оформила состояние, в котором уже внутренне пребывала. Конец века стал для России историческим пиком свободы, изживания архетипов, породивших сталинизм и его метастазы. Начало нового века для России двойственно. В упаковке демократии вызревает модель мягкого неототалитаризма — с элементами культа и мифологии, теневой идеологизации власти и огосударствления идеологии, имперского пафоса и образа врага. Проступают до боли знакомые черты политической ксенофобии и подавления инакомыслия, цензуры в «командных высотах» СМИ, использования правосудия и органов правопорядка в политических целях. Натаскивание сборок агрессивной молодежи (тоталитарных политических сект) порождает «нашизм», отличающийся от прообраза одной буквой и ничем по духу. В сознании страны и особенно новых поколений методично стирают грань между преступлениями и «эффективным менеджментом» (что опять актуально). Но в это же самое время вменяемая и активная часть общества все более выходит из-под контроля. Ее уже не сделать «мясом» большой политики: эти ягнята молчать не будут. Попытки знаковой реставрации сталинизма, его символики и мифов встречают результативный отпор. Драма культа личности в новой редакции все более оборачивается фарсом. Запугивание наращивает протест. Новейшие средства коммуникации модернизируют общество в вопиющем противоречии с регрессом политики. Страна опять идет на разрыв: власть тянет ее в неофеодализм — авангард общества взирает на это уже из постиндустриального будущего, с иронией, хотя и не всегда с пониманием рисков такого развития событий и личной ответственностью за происходящее. Россия опять на развилке. Сможет ли уже «схватившаяся» власть переориентироваться на ценности современного мира и развитой части общества, пожертвовав хотя бы долей этически сомнительного и социально ненадежного комфорта? Или же общество и официоз, как и в застой, будут и дальше двигаться в противофазе, пока режим не рухнет под гнетом собственной отсталости? Вызов времени диктует выбор: страна никого не догонит с балластом незавершенной десталинизации. Теперь на эту задачу нас выводит уже не только коллективная мораль и историческая совесть, но и простая прагматика входа в инновационный мир. Теперь уже сами потребности выживания в новых условиях дают шанс на завершение десталинизации. И наоборот: без завершения десталинизации шансов у страны в новом мире не остается. Десталинизация затрагивает прошлое — честными историческими оценками, неприятием тоталитарной символики и мифологии, отказом от реставрации соответствующих идей и настроений (хотя бы в интеллектуальной среде и во власти). Необходима демилитаризация истории — наполнение ее иным, более конструктивным, гражданским содержанием, нежели войны, революции и политические маневры. Десталинизация касается будущего — запретами на совращение новых поколений, не искушенных опытом переживания тоталитаризма. У новых поколений должен быть надежный иммунитет против тоталитарных соблазнов — на уровне инстинктивного неприятия. Соответственно, внушение тоталитарных идей и настроений — в любой упаковке, с любыми мотивациями и под любыми предлогами — должно расцениваться обществом и государством как антиконституционное преступление. Все это — необходимое условие десталинизации в настоящем. Необходимо открыто признать, что новая схема конструкции «вождь — масса» по идеологии и социальной психологии близка к неототалитарной (что характеризует любые неформальные верховные статусы). «Национальный лидер» это еще не «отец народов», но уже пародия — и уже опасная. Модель известна: «Тип героя, дорогого сердцу толпы, всегда будет напоминать Цезаря, шлем которого прельщает толпу, власть внушает ей уважение, а меч заставляет бояться...» (Г. Лебон). Но пока такого рода соблазны используются в политике и срабатывают в обществе, страну нельзя считать современной, цивилизованной и имеющей в новом мире достойные перспективы. Личный контроль над политикой в экстремальных формах также приближается к тоталитарной (или неототалитарной) узурпации власти. При этом не важно, ради чего и какими средствами это делается: как раньше — пропагандой от лица идеологии, массовым террором и прореживанием элит с их кровавой «ротацией» — или же, как теперь, удобными подстройками законодательства «ради недопущения криминала», политтехнологиями на административном ресурсе и паранормальным пиаром власти (с бесконечными сценами персонального участия в ликвидации последствий катастроф и распределения социальных благ из федерального бюджета от своего лица в прямом эфире). Десталинизация означает отказ от использования правосудия и правоохранительных органов в политике, категорическое неприятие такого рода действий в истеблишменте и для общественной морали в целом. Общество должно иметь надежную внутреннюю защиту от показательных процессов и любых провокаций в духе поджога Рейхстага, убийства Кирова или подозрительно своевременных беспорядков. Органы безопасности не должны восприниматься гражданами как источник опасности. Они не должны играть собственную роль в экономике, подобно экономике ГУЛАГа, или вмешательству в бизнес с явным конфликтом интересов. Эти максимы должны быть озвучены на самом высоком уровне и со всей категоричностью. Это еще не реальное дело, но дела точно не будет, если соответствующие слова в большой политике даже не произносятся. Тоталитаризм базируется на общем духе тотальной вины. Людей ставят в положение, когда они вынуждены нарушать правила — часто абсурдные, невыполнимые или взаимоисключающие. Это создает атмосферу страха и покорности, перепуганного конформизма, усугубляемую тотальным, но избирательным по санкциям контролем. Именно в такое положение ставит российский бизнес действующая нормативно-правовая база. Поэтому наведение порядка в системе нормирования и контроля — не просто техническая задача, но и важная составляющая десталинизации, формирования в стране современной и цивилизованной системы отношений. Обрекая граждан на правонарушения или хотя бы явно провоцируя их, власть сама совершает преступление и за каждую такую норму должна нести ответственность. Уже сама декларация таких принципов будет способствовать перезагрузке отношений в системе «власть — общество». Один из оплотов тоталитарного сознания — патернализм: покровительственные установки во власти и паразитарно-сервильные в массах. В условиях распределительно-сырьевой экономики такие установки преодолеть трудно, но есть возможность их хотя бы не культивировать, а наоборот, искоренять в отношениях и психологии. Неизжитый дух сталинизма — в представлениях о государстве и общности как о высшей ценности в сравнении с человеком, частным лицом. В наших условиях это именно недоделка десталинизации, потому что рано или поздно приводит к приватизации и персонализации этих ценностей. Отсюда вождизм, но уже лишенный бескорыстия, пуризма и демонстративной личной скромности. Отсюда же мифология избранности и мессианства с признаками уверования в нее уже не только как в мотив сервильных политтехнологий. Сказано: «Всех смертных грехов опаснее восьмой — ложно ориентированная самоотдача» (А. Кёстлер). Александр Рубцов Автор — руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН.
|
Институт современного развития (ИНСОР), руководителем которого является Игорь Юргенс, а основным аналитическим «мотором» Евгений Гонтмахер, представил новый доклад «Обретение будущего. Стратегия-2012». Цифра 2012 противопоставляется другой дате — 2020, и потому мы оказываемся свидетелями скрытой полемики с экспертами, работающими над Концепцией-2020, которая готовится по поручению Владимира Путина. Эксперты ИНСОРа и не скрывают, что ориентируются не на премьера, а на президента. Кроме того, в докладе «Обретение будущего» много внимания уделяется модернизации не только экономики, но и политики и массового сознания. Мы предлагаем вниманию читателей фрагмент доклада, посвященный десталинизации (с полным текстом документа можно ознакомиться на сайте «Новой»). Автор этого фрагмента — руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН Александр РУБЦОВ.