Т.В. Мишаткина

Общественная мораль
в контексте гуманистической и авторитарной этики

Дискуссия «Общественная мораль»,
2006–2007, 2009.


Анализируя статью Р.Г.Апресяна «Понятие общественной морали», мы не выдвигаем собственного концептуального видения проблемы, а, по сути, лишь излагаем и комментируем позицию автора, выделяя, как нам кажется, наиболее продуктивные (для себя) фрагменты, которые могут послужить дальнейшей разработке темы, в данном случае – попытке рассмотрения общественной морали сквозь призму гуманистической и авторитарной этики. Этим обстоятельством – возможностью выявить «в действии» работоспособность анализируемой концепции – объясняются многочисленные ссылки и цитирования, за что автор приносит свои извинения.

Традиционно моральная философия, в самом деле, развивалась как метафизика морали – как метаэтика, в которой проводился анализ условий морали, ее сущности и устройства, – и как «этика личности», содержащая анализ моральных процессов на уровне выбора и принятия решения, действия, оценок, субъектом которых является личность. Поэтому можно согласиться с Р.Г. Апресяном, что моральная философия всегда была обращена к изучению идеальных моральных форм и к их актуализации в качестве личностных задач. При этом социальная этикаи это чрезвычайно важно – рассматривается им как «рядоположеная индивидуальной».

Концепция Р.Г. Апресяна базируется на противопоставлении двух подходов к этике: социально-имманентного и социально-трансцендентного. При социально-имманентном подходе мораль рассматривается как социальный феномен – и по происхождению, и по существованию. Она предстает существующей лишь в социуме и обслуживающей его потребности. Этот довольно распространенный взгляд на мораль наиболее ярко выражен в марксистской этике и по-прежнему остается весьма популярным. При противоположном, социально-трансцендентном подходе мораль трактуется как феномен, обусловленный внесоциальными факторами, но востребованный обществом, в частности, с целью удовлетворения потребности упорядочения межчеловеческих и общественных отношений(1). Этот подход, как нам кажется, более импонирует автору (а для нас важен как основание сравнительного анализа авторитарной и гуманистической этики). Мы согласны с тем, что «мораль исторически возникает как рефлексия относительно пусть и социально упорядоченного, но индивидуального поведения, она возникает как «мораль для индивида»(2) (что впоследствии ассоциировалось с автономией личности).

Однако в классической моральной философии Нового времени (универсалистская этика Канта) декларируемая независимость от внешних социальных факторов привела к тому, что оказались проигнорированными отношения индивидуализированного Я с персонализированными другими: Я как бы пребывало «вне контекста межчеловеческого общения». Поэтому Р.Г. Апресян отдает предпочтение современной постмодернной этике дискурса (например, Ю. Хабермаса), которая предполагает возможность для каждого члена сообщества включиться в обсуждение моральных проблем, высказать свое мнение, отстоять свой интерес, поддержать свою идентичность и конструктивно действовать.

Усматривая в этом продуктивность этики дискурса для создания концепта общественной морали, Р.Г. Апресян вместе с тем не отождествляет разделение этики категорического императива и этики дискурса с разделением этики личности и социальной этики. Этике категорического императива как особого рода этике личности он противопоставляет «другую особую этику личности» – Э. Левинаса (а мы добавим – и М. Бубера), принципиальной отличительной особенностью которой является основоположение ее во взаимодействии Я и Другого. И вот здесь, в этом переходе от морали категорического императива к тому типу морали, который отражен в «этике Другого» и который потребовал появления новых способов регуляции поведения, Р.Г. Апресян и видит, как нам кажется, момент «выхода на сцену» общественной морали: «предметом моральной регуляции становятся общественные отношения и отношения между социальными группами»(3), что находит отражение в развитии прикладных, профессиональных и других практико-ориентированных этик.

Не «предавая» социально-трансцендентного подхода, Р.Г.Апресян согласен с тем, что «реально мораль… вплетена в общественную практику и в своей действительности опосредствована ею. Как таковая она представляет собой практические ценности и требования, направляющие людей в их отношениях друг с другом и с сообществом». В этом контексте и приобретает для него самостоятельный смысл концепт «общественная мораль», «призванный отражать воплощенность в обществе в целом и различных его сферах […] основополагающих, абсолютных и универсальных… принципов»(4). Иными словами, именно реальное существование, «вплетение» в практику (вкупе с «опосредованием») и составляет, по Апресяну, концептуальный подход к феномену общественной морали – подход, с которым, на наш взгляд, трудно не согласиться. Жаль, что Б.Г.Капустин видит в этом «скорее, компромисс, чем концептуальное развитие темы “общественная мораль”», только потому, что здесь «не сказано о том, что мораль есть функция и продукт практики»(5). Но ведь именно такой социологизаторский подход, при котором «мораль есть функция и продукт практики» и подвергается Апресяном сомнению как слишком простой и традиционный.

Структуру морали в целом Р.Г.Апресян представляет как «многосоставный феномен»: с одной стороны – это «комплекс представлений (императивных и ценностных), в основе которого лежат отвлеченные идеи о высшем благе, высших ценностях, пределе человеческого предназначения… С другой, это ценности и требования, определяющие практическое поведение человека в соотнесении с этими идеальными представлениями». При этом «одни требования обращены к индивиду как автономной личности – субъекту свободного и ответственного, в конечном счете, экзистенциального выбора, другие – к индивиду как агенту социального взаимодействия, члену сообщества, гражданину, третьи – к сообществу, обществу как коллективному субъекту, ответственному за собственное процветание и благополучие своих членов»(6). Из требований второго и третьего типа складывается то, что автор называет «социально-нравственной императивностью». «Ее сочетание с общественными идеалами и той коммуникативной и общественной практикой, которая развивается в соответствии с нею… и проявляется в действиях индивидов, самоопределяющихся в качестве граждан, и в деятельности институтов и организаций общества, различных формальных и неформальных ассоциаций, – и образует общественную мораль»(7).

В традиционном делении морали на индивидуальную и общественную (например, в теории марксизма) первая, как верно отмечает Апресян, в нормативно-этическом плане обычно трактуется как эгоизм (или – напротив – как этика самосовершенствования), а общественная мораль – как дисциплинарное подавление (или как коллективизм – в его положительном смысле). Однако автор усматривает в их различии более сложную динамику: «И в сфере этики личности, и в сфере социальной этики просматриваются две тенденции…: с одной стороны, самосохранения и адаптации, оптимизации и гармонизации, а с другой – совершенствования»(8). Это весьма продуктивное наблюдение, позволяющее прийти к выводу, что если на уровне индивидуальной морали превалируют тенденции второго ряда, проявляющиеся в гедонизме, прагматизме или альтруизме, то в общественной морали (в отличие от индивидуальной) адаптивность доминирует над совершенствованием. Именно в таком плане, как нам кажется, Р.Г.Апресян позиционирует общественную мораль как мораль упорядочивающей дисциплины.

Однако если считать определение общественной морали как «морали упорядочивающей дисциплины» правомерным, то в этом случае не менее правомерно утверждать, что, включая в себя элементы и авторитарной, и гуманистической регуляции, общественная мораль (в отличие от индивидуальной) отдает все же «предпочтение» регулятивам и принципам авторитарной этики. Представляется, что для выявления неоднозначности ценностных ориентаций в сферах общественной и индивидуальной морали продуктивным является рассмотрение их под углом зрения авторитарной и гуманистической этики.

Великая традиция гуманистической этической мысли была заложена еще в античности, получила свое блестящее развитие в эпоху Возрождения; в XVIII в. основы гуманистической этики были провозглашены И. Кантом, который требовал в категорическом императиве не относиться к другому человеку «только как к средству, но и всегда в то же время и как к цели». В XX в. наиболее полная разработка учения о гуманистической этике принадлежит, на наш взгляд,Э. Фромму. Гуманистическая этика ориентирована на человека, его жизнь, свободу и интересы. Ее суть, по мнению Э. Фромма, состоит в том, что «цель человека — быть самим собой, а условие достижения такой цели — быть человеком для себя»(9). Высшие ценности гуманистической этики – «не самоотречение и себялюбие – а любовь к себе, не отрицание индивидуального, а утверждение своего истинно человеческого Я»(10). Именно такая этика, на наш взгляд, наиболее продуктивна для современной общественной морали, обеспечивая человеку – как личности, гражданину, профессионалу – свободный выбор жизненной стратегии – собственной линии поведения и творчества.

Гуманистическая этика антропоцентрична, но не в том смысле, что человек —центр Вселенной, а в том, что все его ценностные суждения определяются особенностями и интересами его существования. Для нее на самом деле человек — «мера всех вещей». С точки зрения гуманистической этики, нет ничего выше и достойнее, чем человеческая жизнь.Однако это не означает, что человеческие цели могут быть достигнуты в отрыве от окружающего мира. Напротив, человек обретает себя и свое счастье только в родстве и солидарности с людьми.

Гуманистическая этика, опирающаяся на веру в человека, его моральную автономность, независимость, свободу и разум,утверждает, что человек способен самостоятельно различать традиционные добро и зло и правильно оценивать их. Вместе с тем она ставит новые, непривычные (с точки зрения традиционной авторитарной этики) вопросы, например, к отношению человека и природы, порождая новое – энвайронментальное мышление, необходимое в условиях экологического кризиса, вызванного в какой-то мере авторитаризмом «старых» моральных постулатов. Гуманистическая этика делает возможной и востребованной осознанную гражданственность личности, в то время как авторитарная этика или не заинтересована в этом, или порождает множество анти- и псевдогуманных ценностей общественной морали. Будучи принципиально ориентированной на свободу и «самость» личности, гуманистическая этика выступает необходимым основанием творческой деятельности человека, стимулируя его стремление к самовыражению и «предъявлению миру» собственного неповторимого Я. Различия в воздействии этики авторитарной и гуманистической на профессиональное, практическое, ситуативное поведение человека, его индивидуальную мораль и общественную мораль в целом объясняются их принципиальными расхождениями по ряду оснований. Попробуем проследить эти различия.

1. Различие по «авторству» и «исполнению». В гуманистической этике человек – сам и творец, и исполнитель нравственных норм – он их создает, регулирует и соблюдает. Гуманистическая этика не отрицает значения нравственного авторитета, однако она различает рациональный и иррациональный авторитеты. Рациональный авторитет основан на равенстве между авторитетом и субъектом, которые различаются только уровнем этических знаний, морального опыта и навыков (отношение «учитель–ученик» в педагогической этике). Гуманистическая этика совместима именно с рациональным авторитетом, предполагающим этическую компетентностьзнание широкого веера авторитетных этических доктрин, из которых личность самостоятельно выбирает наиболее ей импонирующую. При этом не только допускается, но и ожидается от личности анализ и критика «авторитета» со стороны тех, кто его признает. Поэтому гуманистическая этика более характерна для этики личности.

Авторитарная этика базируется на иррациональном авторитете, источником которого служит власть над людьми, с одной стороны, и страх – с другой. Иррациональный авторитет по своей природе строится на неравенстве и подчинении, на технологии дисциплины, которые предполагают приоритет авторитета, признание его безоговорочного права на одобрение или осуждение с позиций его собственного интереса. Такой авторитет не только не нуждается в критике, но и запрещает ее. В авторитарной этике «автор» сам определяет, в чем благо человека, и устанавливает законы и нормы его поведения, а люди лишь исполняют их («Моральный кодекс строителя коммунизма»). Причем «авторство» и «исполнение» могут быть здесь надежно разделены (например, когда «авторы» не считают моральные нормы обязательными для себя). Авторитарная этика более характерна для общественной морали.

2.  Различие по целям и средствам. Гуманистическая этика считает человека, его жизнь, свободу и интересы – высшей ценностью и целью. Соответственно, все, что служит самореализации человеческой сущности – от материальных ценностей, социальных достижений, государственного устройства до моральных ценностей и человеческих качеств – признается средством и гарантом достижения цели. Именно в этом заключается принципиальная позиция этики гражданственности (как одного из компонентов общественной морали), в триаде Человек – Общество – Государство, отдающей приоритет интересам личности.

В авторитарной этике высшая ценность и цель – не человек, а нечто внешнее по отношению к нему (интересы общества или государства, высшая идея, производственные интересы и др.) В этой ситуации человек теряет самоценность и начинает рассматриваться лишь как средство достижения цели, действующее под принуждением или добровольно. Таково предписание многих составляющих общественной морали (победа в военных действиях «любой ценой», в том числе и за счет не всегда оправданных потерь человеческих жизней; действия религиозных или политических фанатиков, делающих средством достижения своих целей терроризм, уничтожение людей и даже самоуничтожение во имя торжества идеи).

3. Различие по методам моральной регуляции. Гуманистическая этика основным методом моральной регуляции признает свободный сознательный выбор индивидом собственной линии поведения на основе этической компетентности, личных интересов, способности предвидеть последствия своих действий и готовности нести за них ответственность, в первую очередь, перед самим собой. Желаемые моральные качества личности при этом – инициативность, осознание собственной «самости», предприимчивость. Эти качества особенно востребованы сегодня в общественной морали этикой бизнеса, предпринимательства, современных деловых отношений. Они необходимы для принятия самостоятельных ответственных решений и в условиях практически постоянных рисков – в сфере науки, космических и биоэтических исследований, экологических катастроф и т.д.

В авторитарной этике основным методом моральной регуляции выступает внешнее принуждение, осуществляемое через механизм подчинения. Авторитарная этика опирается на страх, зависимость и насилие (физическое или моральное). Желаемые моральные качества личности – исполнительность и послушание, позволяющие легко манипулировать сознанием и поведением людей, особенно в системе управления – государственного, производственного и даже семейного. Поэтому так важен правильный выбор между позициями гуманитарной или авторитарной этики и для лидеров, и для «управляемых».

4. Различие по моральным принципам. Гуманистическая этика базируется на принципе индивидуализма, понимаемом не как эгоизм, а как любовь к себе, связанная со стремлением к самоутверждению и самореализации, в результате чего человек обретает «самость», предъявляет себя миру и несет за себя ответственность, признавая те же права за другими. При этом общество становится богаче за счет разнообразия и возможностей множества самобытных индивидуальностей. Поэтому в гуманистической этике приветствуется «инаковость» и уникальность каждой личности, как в профессиональной, так и в обыденной жизни, что стимулирует творческую активность человека.

В основе авторитарной этики лежит принцип коллективизма, необходимый и имеющий свои плюсы в общественной морали, но требующий от личности ориентации на общественный интерес (независимо от интереса личного), подчинения воле общества (или большинства) и унификации личностных качеств, взглядов и интересов (быть «как все»). Поэтому авторитарная этика ведет непримиримую борьбу с индивидуализмом, в ней нет места «инакомыслию», она нетерпима ко всему «чужому». В этом смысле авторитарная этика является основой «группового эгоизма» – своеобразной социальной «морали», делящей общество на «наших» и «ненаших», «своих» и «чужих», что может легко использоваться для манипуляции общественным мнением и поведением толпы с позиций политической «антиэтики». Поэтому особенно важным является различие гуманистической и авторитарной этики в политической этике и этике гражданственности.

При всех своих различиях гуманистическая и авторитарная этики – это не две разные этики, а две стороны, две возможности, два «лица» общественной морали. Их взаимосвязьможет проявляться по-разному.

Во-первых, в одну и ту же эпоху они могут сосуществовать и действовать в качестве регулятивов общественной морали параллельно. Во-вторых,одна и та же этическая доктрина может сочетать в себе и гуманистические, и авторитарные начала, особенно когда речь идет о ее реализации в рамках прикладной этики. Показательны в этом отношении христианство и марксизм. Неся в себе безусловно гуманистическое содержание и идеалы любви, предоставляя человеку право выбора – верить или не верить в Бога и эти идеалы, христианская религия в ее институциональном выражении зачастую действовала авторитарными методами, апеллируя к Богу как внешнему авторитету, опираясь на страх и наказание. В марксизме благие гуманистические порывы также реализовывались средствами насилия, утверждая необходимость ориентации не на интересы личности, а на интересы социума. Авторитарный характер этих этических концептов не перечеркивает их культурно-исторического значения, однако необходимо иметь это в виду.

В поведении одного и того же человека или общества могут проявляться одновременно или последовательно и гуманистические, и авторитарные наклонности. Так, гуманистические ценности и идеалы могут внедряться в жизнь насильственно, авторитарным путем. Например, то же самое насаждение коммунистической идеологии как высшей ценности общественной морали через противодействие многих людей, стоившее им жизни. Или справедливые по существу требования родителей и педагогов к детям в рамках семейного и школьного воспитания, но осуществляемые путем принуждения и порождающие тем самым пресловутую проблему «отцов и детей».

Возможны ситуации, когда при господстве гуманистической этики более эффективным и действенным будет авторитарный способ морального регулирования. Например, можно представить чрезвычайные обстоятельства, в которых авторитаризм оказывается гуманнее свободного выбора граждан (эвакуация населения из зоны стихийного бедствия).

Поэтому трудно (да и не нужно) давать однозначную оценку тому или иному виду этики. В каждом случае следует подходить к их оценке конкретно. В нынешних условиях гуманистическая этика выступает, скорее, как теоретическая модель общественной морали, рассчитанная на перспективу демократизации и гуманизации общества, которое еще должно научиться реализовывать принцип отношения к человеку как высшей ценности. Мы пока лишь «нащупываем» пути перехода от привычной нам «старой» – авторитарной к «новой» – гуманистической этике. Современное же состояние этики может быть охарактеризовано в этом плане как состояние морального смятения. С одной стороны, социально-имманентный подход «дискредитировал» себя: подвергнуты критике и распались традиционные представления и принципы марксистско-ленинской морали с ее жесткими ригористическими требованиями авторитарного характера. С другой стороны, социально-трансцендентный подход в реальной практике, к сожалению, не «поднялся» до своих гуманистических вершин и проявляет себя зачастую как релятивизм, в наиболее радикальном своем варианте провозглашающий все ценностные суждения и моральные нормы автономными и относительными – делом произвольных предпочтений индивида.

Анализ общественной морали сквозь призму авторитарной и гуманистической этики продуктивен в данном контексте еще и потому, что он, на наш взгляд, соответствует тем показателям, которые, согласно концепции Р.Г.Апресяна, позволяют характеризовать качество морали конкретного общества(11). Поскольку мы обсуждаем статью Р.Г.Апресяна с точки зрения пригодности и «работоспособности» предлагаемого им концепта общественной морали для анализа структуры, форм проявления и динамики последней, не будет пустым комплиментом отметить, что указанные Апресяном показатели или критерии качества морали предоставляют достаточную возможность и методологическое основание для такого сравнительного анализа – как «в пространстве» (например, общественная мораль Беларуси и России), так и «во времени» (общественная мораль советского и постсоветского периодов).

«Качественный анализ» общественной морали позволяет автору выявить ряд ее функциональных характеристик(12). Не вдаваясь в их подробное рассмотрение (хотя они очень интересны и заслуживают этого), отметим только то, что отличает от них наше видение общественной морали в свете авторитарной и гуманистической этики.

1. Прежде всего, мы не готовы согласиться с негативной, как нам кажется, оценкой автором роли индивидуалистической ориентации в общественной морали. С одной стороны, ранее Апресян заверяет нас, что он не отождествляет разделение этики дискурса и этики категорического императива с разделением этики личности и социальной этики. Вместе с тем, прослеживая различия в понимании морали как способа регуляции поведения людей, автор утверждает, что в отрицании императивности морали (или утверждениях о ее ненормативном характере) обнаруживается «увлеченность индивидуализмом в этике». Однако «оправдывая» его, автор отмечает, что это выражает «индивидуалистическое неприятие авторитарности в любой ее форме как подавления личности». Кроме того, нормативность как «усредненность», «безликость», «серость», «обыденность» может отвергаться и «по этическим мотивам заботы о самобытности личности, неповторимости ее творческих интенций, ибо для индивидуалистически ориентированной личности важна сама возможность неограниченного саморазвития»(13). Полностью разделяя это положение, приведем еще некоторые высказывания --автора: «Мораль как упорядочивающее правило, всеобщий образец воспринимается при такой установке не более как опека. Мораль не отрицается сама по себе, но ее ценность видится в неподвластности извне данным нормам и правилам (как универсальным и одинаковым для всех)», в том, что личность (как «автор» морали) может сама устанавливать себе неповторимые правила здесь и сейчас совершаемого поступка. «При восприятии морали как функции общества императивность может рассматриваться как средство обеспечения целесообразного взаимодействия. Понимание морали как совокупности правил взаимодействия помещает ее в более общий контекст, и критерием моральности действий оказывается их адекватность потребностям и целям системы»(14), что и превращает ее в общественную мораль.

2. Относительно «характера моральных требований, выраженных в антитезе: запретительность – побудительность»(15): мы считаем, что в индивидуальной морали требования, как правило, носят побудительный характер (или видятся таковыми); в общественной морали как морали упорядочивающей дисциплины акцент переносится на запретительность.

3. Наверное, следует согласиться, что общественная мораль всегда институциональна, она зиждится на организационно и процедурно поддерживаемых установках. Это могут быть общепринятые установления – традиции и порядки, принятые в обществе, или частные – кодексы, уставы, регламенты, принятые в разного рода коллективах (сообществах, корпорациях, организациях)(16).

4. Этика личности имеет тенденцию к индивидуалистичной ситуативности, «качественности». Общественная мораль мыслит «статистически», «количествами». Поэтому в контексте общественной морали оказывается актуальным критерий большинства, который предусматривает «наибольшее счастье наибольшего числа людей». По логике общественной морали, благо общего приоритетнее блага частного и при конфликте различных частных интересов предпочтение следует отдавать тому, что в большей мере содействует общему благу(17). Это можно рассматривать как свидетельство авторитарности общественной морали. Возникает вопрос: может ли в этом случае общественная мораль вообще быть гуманистической, т.е. быть озабоченной не общим благом всех, а частным благом каждого?

5. В общественной морали субъект и объект моральных требованиймогут быть разъединены, и даже в демократическом обществе их единство оказывается опосредствованным социальными институтами, обеспечивающими действенность социально-нравственных установлений, в то время как индивидуальная мораль, по правилам гуманистической этики, предполагает субъект-субъектность нравственных отношений.

Р.Г. Апресян касается еще одной важнейшей особенности общественной морали – того, что в последнее время она получила развитие в прикладных исследованиях. Можно утверждать, что современная этика вообще развивается сегодня как по преимуществу прикладная этика, ибо современное общество все более нуждается в формализованных, процедурно, институционально, корпоративно оформленных способах регуляции поведения, причем не только в публичной, но и в частной жизни: оно нуждается в ином типе социальной дисциплины. Правда, далеко не все исследователи соглашаются с этим, а если и соглашаются, то видят в этом обстоятельстве факт не развития, а деградации этики.

Вместе с тем разворот общественной морали в сторону прикладной этики, имеющей массу отраслевых воплощений в виде этики бизнеса, биомедицинской этики, этики окружающей среды и т.д., не означает, что прикладная этика выступает лишь приложением к специфическим объектам общественной морали. Напротив, этическое рассмотрение различных общественных практик ставит общетеоретические вопросы о самих принципах общественной морали, т.е. не «прикладывает» их к морали, а проблематизирует ее принципы и ценности. Именно это превращение «частных» принципов прикладной этики в универсальные принципы морали и является одной из особенностей современной этики. При этом универсальность «высших» принципов общественной морали корректируется в прикладной этике ситуативностью, т.е. они могут и не распространяться на какие-то важные для человека сферы его жизни или своеобразно проявляться в них. Однако это свидетельствует лишь об особенностях «новой», практико-ориентированной общественной морали по сравнению с ее «классическими» вариантами. Поэтому нельзя согласиться с категоричным утверждением Б.Г. Капустина, что общественная мораль не может быть прикладной, поскольку к ней якобы не приложимы те «высшие» принципы, которые составляют основное содержание метафизики морали и «этики личности», а может обосновать себя только как «теоретическая этика». Такой вывод, на наш взгляд, противоречит пониманию самой сущности как прикладной этики, так и общественной морали.

Прикладная этика – область знания и поведения, предметом которой являются практические моральные проблемы, имеющие пограничный и открытый характер (А.А.Гусейнов). Строго говоря, практичность – вообще атрибутивное свойство этики и морали. Тем более практичность характерна для прикладной этики, которая не просто использует теоретические этические наработки, а превращает их в специфическую, новую информацию, преобразованную для нужд конкретной деятельности или ситуации. Отправным моментом в исследовании сущности, содержания и структуры прикладной этики является такая ее особенность, как конкретизация общечеловеческих моральных норм и принципов применительно к данным ситуациям, для отдельных групп людей, с учетом специфики их жизнедеятельности. Эти и другие особенности прикладной этики вполне позволяют соотнести ее с областью общественной морали и исследовать именно в этом качестве.

 

 


(1) Там же. С. 7.

(2) Там же. С. 8.

(3) Там же. С. 8.

(4) Там же. С. 10.

(5) Капустин Б.Г. Заметки об «общественной морали». С. 3. (Цит. по http://ethicscenter.ru/biblio/kapustin.html).

(6) Вопросы философии, 2006, № 5. С. 11–12.

(7) Там же. С. 12.

(8) Там же.

(9) Фромм Э. Человек для себя. Исследование психологических проблем этики. Минск, Коллегиум, 1992. С. 15.

(10) Там же.

(11) Вопросы философии, 2006, № 5. С. 12–13.

(12) Там же. С.13.

(13) Там же.

(14) Там же.

(15) Там же.

(16) Там же. С.14.

(17) Там же. С.15.