Институт Философии
Российской Академии Наук




Расширенный поиск »
  Этика: Энциклопедический словарь

А  Б  В  Г  Д  Ж  З  И  К  Л  М
Н  О  П  Р  С  Т  У  Х  Э  Ю  Я

Сектор этики
Главная страница » Ученые » Научные подразделения » Отдел аксиологии и философской антропологии » Сектор этики

Этика: Энциклопедический словарь


Дружба – разновидность (наряду с товариществом и любовью) избирательно-личностных отношений между людьми, характеризующихся взаимным признанием, доверительностью, доброжелательностью, заботой. Исторически Д. рождается из институтов позднеродового общества (соответствующее греч. слово filia, т.е. Д.-привязанность, расположение, соединение, этимологически связано со словом file – племя) – родств а, своячеств а, т.е. отношений между близкими, живущими в одном доме, побратимств а, т.е. отношений между сверстниками, совместно проходившими цикл инициаций и сохранявшими на всю жизнь узы солидарности. В гомеровском эпосе «друзья» – это и те, кто живут в одном доме, кто связан общим делом (будь то война или путешествие). С ослаблением родовых, территориальных и функциональных уз отношения побратимства и аналогичных им начинают наполняться и индивидуальным содержанием: они строятся и как менее функциональные, более личные и добровольные отношения, они по-прежнему ритулизированы, но не институционализированы.

Раннефилософские представления о Д. фактически охватывают всякие отношения привязанности, не опосредствованные родством, соседством или социальной организацией; шире, всякие позитивные добровольно устанавливаемые отношения. Д. – это и союз, рожденный по политическим соображениям, и отношения, возникающие из соображений взаимной пользы; это и то в родственных, соседских и т.п. отношениях, что обретается в них помимо их статусного или функционального содержания. Вместе с тем, Д. осознается и ценится как отношения, не обусловленные родством, привычной совместностью жизни или интересом. Встречающиеся в различные эпохи и у различных народов эмпирически фиксируемые образы (образцы) и формы Д. как правило соответствуют названным тенденциям в историческом становлении этого социокультурного феномена; под Д. могут пониматься отношения: (а) основанные на традиционных и институционализированных связях, (б) устанавливаемые в силу со?участия в общем деле или общности интересов, имеющих внешне-предметизированное выражение (что в более позднюю эпоху получит название товариществ а), (в) заключающиеся в личной близости как таковой, бескорыстной взаимной привязанности, духовном единении.

По преданию, Пифагор словом «Д.» обозначил принцип единения в мире всех со всеми (это было обобщено Эмпедоклом до положения о том, что Любовь, наряду с Ненавистью, универсальным законом Космоса), в том числе между людьми. Пифагору же принадлежит высказывание: «Дружба – это равенство»; вместе с тем, наиболее ценными разновидностями Д. он считал Д. с родителями, вообще со старшими, а также с благодетелями, – т.е. с теми, с кем в силу их статуса равенство никак невозможно. Иными словами, Д. трактовалась не только как добровольные, но и как «надстатусные» отношения. Как таковая Д. со времен ранней античности символизировала возвышенные человеческие отношения и рассматривалась как воплощение подлинной добродетельности и мудрости.

Такой образ Д. был развит Аристотелем, которому принадлежит наиболее фундаментальная и развернутая в древнегреческой философии концепция Д. Аристотель рассматривает Д. в разнообразии ее проявлений, различных по: (а) содержанию мотивов (из стремления к удовольствию, пользе или из добродетели), а также – (б) типу партнеров (Д. юношей или стариков, супругов, домочадцев и родственников, соратников, любовников, гостя и гостеприимца и т.д.), (в) характеру отношений (Д. равных или неравных). При этом в рассуждениях Аристотеля с очевидностью выявляются такие разновидности отношений, которые можно обозначить как широкое и узкое понимание Д. При широком под Д. подпадают самые разные отношения, так что Аристотель обсуждает проблемы отношений между гражданами внутри государства, между заимодавцем и должником, благотворителем и нуждающимся, родителями и детьми и т.д., – что подтверждает высказанный выше тезис о том, что в античности под Д. могли понимать чуть ли не всякие позитивные отношения между людьми, во всяком случае, добровольно устанавливаемые отношения. При узком понимании Д. рассматривается в ее совершенном воплощении. Так что сущностное содержание Д., точнее, содержание Д. в собственном смысле слова заключается в особенных – добродетельных и нравственно-прекрасных – отношениях. Д. в узком смысле слова является по сути дела именно тем отношением, в котором человек последовательно и до конца проявляет себя как добродетельный. В Д. (а) люди благодетельствуют (а благодетельствуют, по Аристотелю, преимущественно в отношении именно друзей), (б) друг представляет для друга ценность сам по себе, (в) друзья проводят время совместно (или живут сообща), (г) «наслаждаются взаимным общением» (EN, 1158а,1), (д) схожи во всем и делят друг с другом горе и радости. (Таково же, оговаривает Аристотель, отношение матери к ребенку). Друзей отличает единомыслие, которое проявляется также в поступках. Поскольку к другу относятся, как к самому себе, то друг – это другое Я (важный мотив, заданный в платоновском «Пире» в речи Аристофана учением о том, что в любви каждый стремится найти свою исконную половину). При всей разноплановости характеристик Д. наиболее важной, по Аристотелю, является та, что в Д. человек желает другому блага ради него самого (EN, 1155b, 33), старается по мере сил, не думая о себе, содействовать этому благу (Reth, 1380b, 35), и к другу «относится, как к самому себе» (EN, 1166а, 32).

Эпикур рассматривал Д. как непременное условие счастья и одно из фундаментальных оснований блаженной жизни мудреца. И хотя Д., по Эпикуру, берет начало из пользы, она – то, что желанно ради себя самого. Согласно стоикам, истинная Д. – удел мудрых. В стоицизме Д. концептуализируется как форма отношений, покоящихся на свободе воли и добродетели: сказать о ком-то, что они друзья, значит, по Эпиктету, указать на то, что они – честные и справедливые. Способны ли те, кто вместе, к Д. или нет, зависит от того, в чем они полагают себя и свою пользу – в свободе воли, в себе или вовне. И в стоицизме встречается аристотелевская аналогия отношения к другу, как к самому себе; у Сенеки она специфицирована в связи с доверием: друга следует принимать всей душой и доверять ему, как самому себе (Epist. III, 2).

Цицерон понимал Д. (полемизируя с Эпикуром) как отношение, возникающее скорее от природы, чем в силу необходимости: к другу стремятся из приязни (т.е. дружеского расположения: в латинском, как и в греческом, слово «Д.»-amicitia получила свое название, это специально оговаривается Цицероном, от слова «любовь»-amor), нежели из стремления к удовольствию или пользе. При этом, в отличие от Аристотеля и стоиков, Цицерон стремился к анализу Д. не как идеального союза, свойственного мудрецам, а как реального отношения, возможного, однако, только среди людей честных, доблестных, верных и стойких (De amic. VI, 20; XVII, 65). Цицерон по существу воспроизводит положение Аристотеля о том, что к другу следует относится, как к самому себе, т.е. любовно, бескорыстно и безусловно; так что истинный друг – это как бы второе Я (XXI , 80);

Таким образом, в античной философии анализ Д. осуществлялся как правило: посредством принципиального выделения Д. в строгом смысле слова из массы различных форм положительных связей между людьми и ее противопоставления отношениям, основанным на прихоти, вожделении, корысти и тщеславии. Эта же схема воспроизводится при анализе Д. в моралистике позднего Возрождения. М.Монтень, последовательно отличая Д. от отношений родителей и детей, от любви к женщине и любви к мальчикам, а также от расхожего понимания Д. как близкого знакомства или полезной связи, – создает образ совершенной Д. как такого рода общения, в котором: (а) нет никаких иных расчетов и соображений, кроме самой Д., (б) происходит «полное и окончательное слияние воли обоих друзей», так что (в) «благодеяние, обязательство, признательность, просьба, благодарность» и т.д. как отношения, связывающие разделенных людей, не имеют какой-либо ценности, (г) все душевные побуждения человека чисты и безупречны (Опыты, XXVIII).

В дальнейшем философствовании относительно Д. в общем сохраняется эта понятийная оппозиция Д. как безусловно-бескорыстных отношений – отношениям эгоистическим. Критичность или возвышенность в восприятии Д. зависели от того, какой стороне этой оппозиции придавалось преимущественное значение. В новоевропейской моральной философии реалистически-критический подход к анализу Д. становится преобладающим (Юм, Кант, Шопенгауэр, Ницше). В целом же проблематика Д. отступает на задний план в связи с тем, что тот опыт межчеловеческих отношений, который рационализировался и обобщался в терминах Д., получает иное, более широкое и абстрактное концептуальное выражение – в понятии морали. Вместе с тем, происходит более углубленное осмысление Д. в ряду близких ей межчеловеческих личностно значимых и интимных отношений. И тем самым Д. перестает быть одним из важных и особенным предметом в морально-философских рассмотрениях (как это было, по замечанию А.Шопенгауэра, у древних философов). У романтиков складывается идеал юношеской страстной и беззаветной Д. В ХХ в. Д. становится предметом специального анализа психологии.

 

Р.Г.Апресян

 

Интернет-версия, Оригинал опубликован: Этика: Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2001. С. 127-129.

 

Литература:

  • Альберони Ф. Дружба и любовь. М.: Прогресс, 1991.
  • Кант И. Метфиика нравов // Кант И. Соч. в 6 т. Т. 4(2) М.: Мысль, 1965. С. 412-417.
  • Кон И.С. Дружба: Этико-психологический очерк. Изд. 2-е. М.: Политиздат, 1987.
  • Льюис К.С. Любовь [ IV .Дружба] // Льюис К.С. Любовь, страдание, надежда: Притчи, трактаты. М.: Республика, 1992. С. 230-242.
  • Foucault M. Friendship as a Way of Life // Foucault M. Ethics: Subjectivity and Truth. New York: The New York Press, 1997. P. 135-141.