Московский комсомолец, 10.02.2010

Блеф в стиле модерн

“Все не так плохо, как считают наши оппоненты. Все гораздо хуже”

Рисунок Алексея Меринова

Доклад Института современного развития (ИНСОР) “Россия в XXI веке” вызвал волну, какой давно не было. В целом — поддержка с элементами умной критики. Отдельно — организованный погром в тоне высокомерной однозначности. Но эта грубость уже не к нам, а ко всем, кто работу оценил, включая руководителей ведущих научных школ и академических институтов. Но есть критика, на которую ответить полезно.  

Вл.Иноземцев (“МК” от 9.2.2010) предлагает строить стратегию не ради “желаемого будущего”, а для ухода от “ненавистного настоящего”. Это правильно. Но все не так плохо, как считает автор. Все гораздо хуже. На фоне экстремальных сценариев настоящее блекнет. В.Путин говорит “о самом существовании страны”, Д.Медведев — о “тупике”, “выживании”. Мы и начали с анализа рисков и угроз, что уже маячат в “тупике”. Желаемое завтра — это для начала исключение исхода с неприемлемым ущербом. Модернизация нужна для остановки процессов, чреватых тихим апокалипсисом, если не катаклизмом. Исключать “черные” сценарии безответственно даже при мизерной их вероятности.  

Вл.Иноземцев — из наиболее резких и упакованных данными критиков настоящего. Но риски и угрозы будущего экспертным сообществом проработаны хуже. Чем и предлагаем заняться. Тем более что “утопий” никто не строит. Наша модель — даже не идеал, а компромисс в массе ограничений. Автор пишет о либералах, “оцепеневших” от нашего радикализма. Познакомьте. С нашей точки зрения, текст мог быть смелее, не теряя политкорректности: речь о XXI веке (!), а не только об оперативном горизонте.  

Еще недоразумение — полемика об индустриализации. Автор приписал нам одномерное увлечение инновациями, непонимание важности индустрии. И здесь нас не надо уговаривать! В докладе прямо говорится о необходимости реиндустриализации. Прежде чем производить новое, надо хотя бы начать производить. Страна, которая плохо производит простое и старое, может производить сложное и новое только как экспонаты на выставку достижений, для демо-версии экономики знания.

 Официальные стратегии как раз и страдают “утратой середины” между сырьем и инновациями. Мы пишем об этом давно и много, здесь мы почти единомышленники.

Но есть и различия. Для нас повторная индустриализация — необходимая середина между нефтью и хай-теком. Для Иноземцева новая индустриализация — последнее, на что мы способны. Он убежден, что у нас нет даже теоретического шанса на постиндустриальное будущее. Но почему именно Россия обречена тащиться в новый век по шпалам, когда даже Китай с Индией ставят на идеологию “двух рельсов” (производство + инновации)? Потому что нашелся несогласный с тем, что “нынешнее состояние мозгов все еще теоретически допускает вхождение России в пул стран с высокой интеллектуальной активностью”? 

Автор зря приписывает нам чрезмерное увлечение инновациями. При этом он сам, наоборот, так увлекается индустрией, что сводит к ней все в процессе модернизации. Мы пишем: “полноценные модернизации постиндустриальной эпохи основываются на свободе и достоинстве индивида, раскрепощении его творческих способностей, энергии и инициативы”. Автор ехидно называет это “открытием”, противопоставляя свое: “История, увы, не знает модернизаций, основанных на свободе и достоинстве индивида”. История — знает. В каких странах, с какой моралью, идеологией и политикой происходили и происходят новейшие модернизации, делающие мир современным? Что, модернизации кончились на немцах XIX в. и революции Мэйдзи, на Южной Корее, Бразилии и Малайзии, на Китае 80-х? И были только индустриальные? А новая Америка, ЕС и даже отдельно взятая Финляндия с ее Nokia, образованием и постиндустриальным отношением к мозгам и среде — все это вне истории модернизаций? И все это сделали чухонцы, а не уважающие себя люди?  

Более того, лишь старты индустриализаций происходили в полураспаде феодализма. Дальше энергия набиралась растущей свободой. Исторический драйв к свободе даже советская идеология не отрицала. Зажимом чаще делались догоняющие модернизации — но именно несвобода ставила и ставит страны в позицию вечно отстающих. Если же вблизи рассмотреть новые догоняющие модернизации “второго эшелона” (АТР и пр.), то и там характер администрирования и контроля, дележа и защиты собственности, согласования интересов, взаимоотношений власти и бизнеса — все это на фоне нашей “вертикали” покажется разгулом либерального правосознания. Мы же создаем “умную экономику”, крышуя бизнес своих и ТВ для политических идиотов.  

Автор зовет на “новую” индустриализацию так, будто ее надо делать с нуля, а потому логично хочет кнута. Но коммунисты уже согнали людей в города и ограбили внутренние колонии. Народ уже не заставишь работать на индустрию в страхе и голоде, тем более на энтузиазме. Реиндустриализация — это восстановление производства, которое уже было и еще осталось, но гибнет. Причем гибнет даже не столько от “голландского синдрома” (сначала все дешевле купить за нефть, а потом уже нечего и восстанавливать), сколько под давлением огромного балласта власти (“мы вам будем больше мешать, чтобы вы нам больше платили, чтобы мы вам меньше мешали”). Конкурировать в мире с таким горбом за плечами — что бегать стометровку в кандалах. А мечтать, что наша вертикаль покончит с всероссийским паразитарием, который сама же порождает, — это и есть утопия, желаемое будущее, которого не будет. Да, мы говорим о “неординарной политической воле”, но для этого нужен не беззаконный авторитаризм, а диктатура Закона, жесткая дебюрократизация экономики путем деэкономизации бюрократии. Доставшая всех тирания чиновничества как раз и строится на вкрадчивом потакании авторитаризму, которым так удобно манипулировать снизу, пугая народ со своей властной полки. Хочется либерального авторитаризма? Только с какой радости он станет либеральным, когда власть сплошь и рядом ведет себя как стационарный бандит? И неужели непонятно, что именно зажим наверху отдается внизу поборами таможни, санитаров и пожарных инспекторов, произволом налоговиков, рэкетом ГИБДД и рейдерством приставов, хамством в собесе и паспортном столе?  

Автор не обругал нашу идею: “Создать экономику, генерирующую инновации, а не генерировать инновации для их мучительного внедрения в экономику”. Спасибо. Однако попытка усовершенствовать лозунг не удалась: “Задача государства — не “мучительно внедрять” новые технологии, а сделать мучительной жизнь равнодушных к ним предпринимателей”. Эта “мечта” давно сбылась — жизнь одинаково мучительна у равнодушных и энтузиастов, у тех, кто носится с новым, и у тех, кто тщится делать простые неинновационные железки.  

Тут автор ставит в положение свою же идею восстановления производств, вдруг изменив ей с им же кастрированным хай-теком и стерилизованными инновациями. Но и их он предлагает “поощрять” через колено, а не демонтажем того, что в зародыше убивает инновационность, которая для нормального человека и бизнеса естественна. Это как форсировать мотор при заблокированных тормозах — так недавно блондинка сожгла на Рублевке новый “Феррари”.  

Тем более не панацея перенесение к нам чужих норм и стандартов. Даже еврочиновники, еще млеющие от этой несвежей идеи, тут же остывают после мысленного опыта: не переносить в РФ их нормативы, а для начала, наоборот, оставив в ЕС его нормативную базу, перенести туда наших регуляторов, допуск на рынок, контроль и надзор, нашу коррупцию и правосознание, суды, бизнес на торговле госстандартами, сертификатами, лицензиями… От перемены мест контакта этих слагаемых взрывоопасность суммы не меняется. Перенесение формальных схем сплошь и рядом прямо блокирует реальные реформы. Не верите — исследуйте экономику ведомств, которые подобные идеи забрасывают наверх, отлично все понимая.  

О “технократизме” и “гуманитариях”. Сказано: XXI век будет веком гуманитарных наук — или его не будет вовсе. Это относится и к России — вплоть до “не будет вовсе”. От технопримитивизма уходит наш экономический истеблишмент. В ГУ ВШЭ ценности обсуждают с не меньшим интересом, чем цены. В вопросе о значении духа, принципов и морали РПЦ и РАН скоро сольются. Но петь о технократии в эпоху, когда техногенная цивилизация пересматривает собственные основания, — это, извините, “модернизация назад”. Автор уверяет, что управление в мире становится “естественнонаучным”. Но ни одной перспективной стране в кошмаре не привидится, чтобы государство так, как у нас, вручную рулило несвоими производствами и инновациями. “Принуждение к инновациям” (то есть к творчеству) — это как принуждение к любви — харасмент, если не изнасилование. Плоды уже видны: пока даже уроды не родятся. Да и оставшееся вымрет, если власть будет выражать свои чувства к бизнесу в лексике войны с Саакашвили.  

Автор красиво восклицает: господа путины, шуваловы и грызловы, у вас есть деньги, вертикаль и нет неконструктивной оппозиции! Так делайте же модернизацию! Как можете. А не можете — отдайте это дело Медведеву.  

Сейчас!  

Наивность такого “технократизма” валит с ног. Сложнейший процесс смены ценностей и стратегий, согласования интересов и создания коалиций, реформирования институциональной среды и демонтажа всего, что губит и производство, и инновации, — все это замещается страстным призывом сделать модернизацию по-корейски или по-китайски. Сколько министров расстрелять для начала и готов ли список? Боюсь, нам так не прищуриться.  

И, наконец, о демократии. Мы пишем о векторе демократизации, который необходим, чтобы снять с власти искусственный “тефлоновый” нарост, под которым уходят последние годы, оставшиеся до точек невозврата. Если это кажется апофеозом либерализма, мы не виноваты. Если вы считаете, что эти робкие меры разнесут общество, то за что вы держите путинский режим — и на что он тогда вообще способен? Если вы считаете, что в таких условиях можно сохранить остатки человеческого капитала, пригодного для постиндустриального развития, то пересчитайте. А то завтра все будут там, где по старинке все еще ценят человеческое достоинство и свободу.

Если же и это вас не убедит, напишите поправку в Конституцию РФ: “Ввиду изложенного мною в “МК” от 9.2.2010 предлагаю установить, что впредь до окончания индустриализации по Иноземцеву высшая и суверенная власть в России принадлежит не народу, а группе лиц, имена которых отдельно будут указаны в качестве эффективных технократов и либеральных авторитетов”.  

И все же в оценках положения и обосновании императивов модернизации мы скорее солидарны. Значит, давайте работать. Модернизации нужен коллективный импульс.  

Ёж — птица гордая: пока не пнешь, не полетит.

ОБ АВТОРАХ:

Александр РУБЦОВ — руководитель Центра исследования идеологических процессов Института философии РАН.

Игорь ЮРГЕНС — председатель правления Института современного развития.

Источник: http://rzn.mk.ru/article/2010/02/15/430939-blef-v-stile-modern.html