25 декабря 1999

Александр Рубцов

Парламентская революция 99: уроки кампании

Из грязи в князи

Прошедшие выборы только ленивый не назвал небывало и недопустимо грязными. Это уже стало штампом. Но интересно, что останется, если грязь «отмыть»?

В театральной массовке есть стандартная фраза для имитации народного ропота: «Что говорить, когда нечего говорить?». Вот оно – без войны компроматов эту кампанию никто бы и не заметил. «Убийство драке не помеха» – все слова и события за пределами этой модели выходили жутко пресными, усыпляющими. Друзья народа грызли друг другу глотки не только от взаимной злобы, но и от внутренней пустоты. Помните Маргариту Павловну из «Покровских ворот»: «Это кричит твой вакуум!».

Далее, не надо делать вид, что новая грязь налипла нам на стерильно белые перчатки и штаны. Тон омерзителен – но как не нов! Грязь «всего лишь» удвоилась, став симметричной. Помои, слитые на лидеров ОВР, шокируют потому, что раньше на этих политиков по разным причинам даже не брызгали. Поэтому, кстати, они и удар не держат. Но разве в нашей политической лексике появилось что-то принципиально новое, что добавило ей непристойности? Ельцин, Кремль, Режим и все, что с ними связано, уже давно вымазаны всем этим по уши (так клеймили разве что немецко-фашистских гадов во время Великой Отечественной). И Доренко на этом фоне – почти Наташа Ростова. Новизна ситуации только в том, что по другую сторону забора (или, как говорят посвященные, «стены») теперь тоже отлаялись по полной программе. Почти по полной…

С языком надо что-то срочно делать. Страна, в которой люди так нехорошо ругаются, так боятся и ненавидят друг друга, мало на что способна.

* * *

Собственно компромат – другое. Беда не в том, что его много слили, а в том, что в ушатах осталось не слитым на порядок больше. При этом даже показанное не доведут и спустят на тормозах. «Компра» постепенно обесценивается даже как технология, и это становится индульгенцией, негласной и почти всеобщей амнистией ворам в политике. Ни одного серьезного дела, а все какие-то политические пугачи с пистонами. Наши вороны друг друга очернят до посинения, но глаз не выклюют.

Победителей судят

Тактические результаты не всегда совпадают со стратегическими. Точно также как не всегда очевидны истинные причины побед и поражений.

«Яблоко» не просто просело, но краем глаза заглянуло в политическую могилу. Это уже не результат, а тенденция, не прокол, а беда.

Степашин прав, когда говорит, что много отобрали правые, но ошибается в причине. Правые отработали как раз средне, хотя и лучше, чем в прошлом. «Яблоко» на самом деле сшиб «Медведь». Ниша, подобная той, какую прочно и, как кажется, навсегда занял Явлинский, сияет невинностью, только пока власть беспомощна и непопулярна. При власти, которая способна хоть на что-то более или менее эффективное, такая застарелая девственность «реформаторской оппозиции реформам» начинает наводить на мысли о хронической фригидности. «Яблоко» сейчас теряет не просто электорат, а свое место в политике и околополитической морали. К правым уходят уже потому, что их поза не столь нелепа.

* * *

Блок «ЛДПР – это Жириновский» своей стабильностью лишь подтвердил медицинский факт. Процент агрессивно-блаженных в стране и далее не уменьшится – это вопросы не к политике, а к демографии. Жириновского можно политически убить, только раздвоив – противопоставив ему другого примерно такого же. Штурмовой отряд вынесет что угодно, но не двух фюреров сразу, не «шизофрению в квадрате». Но гениальность нашего карманного скандалиста столь велика, что конкурентов пока и близко не видно.

* * *

ОВРаг технично засыпали почти по всей России, но дорогой ценой – этими же самыми приемами невольно накачав победу Лужкова в Москве. На москвичах ОРТ и РТР сработали с точностью до наоборот: сказались муниципальный патриотизм и остатки столичной интеллигентности масс. Итог эксперимента: оказалось, что грубый наезд, хамство и пошлость очень эффективны – но не везде и не всегда, не во всяких электоратах. Можно нарваться и на ответную оплеуху, причем со стороны самого обрабатываемого избирателя.

Функционально этот результат пока не проблема: снимать Лужкова с Москвы никто и не собирался. У города накопился груз скрытых, но фугасных проблем, которые начнут «рваться» уже в ближайшее время. Причем тушить эти пожары придется уже не в тепличных условиях, как прежде. Не отдавать же на такое самоубийство любимого Пал Палыча. Та еще «победа»! Лужкова заперли в Москве, как Наполеона, перекрыв ему «отступление» из горящей столицы на федеральный уровень. Так что гореть будем вместе…

Но моральный эффект остался: москвичи на Кремль обиделись – всерьез и, боюсь, надолго. Как это отзовется на президентских выборах, теперь зависит в том числе и от умения оппозиции разыгрывать ненароком сданные ей козыри.

* * *

Успех правых очень вдохновляет и чуть смешит.

Для спортсмена, получающего призы, соревнования уже закончились. Для политика – нет! На пьедестале пиаровская кампания продолжается.

СПС повторил старый ДВР, заново поставив достопамятный «Новый политический год», только наоборот. Тогда ждали сокрушительной победы, получили позорно мало – и заголосили навзрыд. Сейчас боялись очередного провала, получили больше, чем ожидали – и так же навзрыд, как-то по-комсомольски возрадовались.

В предварительных, шестичасовых «Итогах» Киселев вертел перед нашими носами «одной очень большой сенсацией», но уже в девять вечера напрочь забыл сами эти слова, хотя «сенсация» сидела рядом заранее приглашенная и сияла, как юбилейный рубль. Будто ведущему за эти три часа уже успели разъяснить истинные масштабы триумфа, а самому триумфатору еще нет.

Кампания СПС была самой стильной по дизайну, но при этом изысканно неглубокой. Возвращение правых было подготовлено не столько пиаром, сколько длинными волнами смены электоральных настроений. В сильный прилив махать веслами и флагами не мешает, но не надо эти телодвижения переоценивать. Если здесь и работали технологии, то во многом за пределами собственно кампании СПС. Если правая идеология и несколько воспряла, то это скорее недооформленный идейный настрой самих правых избирателей, нежели идеология СПС, которая, видимо, уже «правая», но еще не «дело», не реализована в качестве собственно идеологии (если, конечно, не путать идеологии с программами).

А так, если «надо молодых», то почему не молодых коммунистов? Европа это уже проходила.

* * *

Про нашего «Единственного Медведя» – две расхожих байки: что у него скандально нет даже намека на идеологию, и что он победил по прямому указанию Путина, данному непосредственно электорату.

Это почти так, но выводы отсюда могут быть разные.

Можно видеть в этом конформизм, безыдейность и беспринципность огромной части нашего населения. Но можно обнаружить и ценностные ориентации принципиально другого типа, нежели те, с которыми привыкли иметь дело наши политики и политологи, работники аналитического и идеологического фронтов.

Вдруг выяснилось, что огромную долю нашего населения вообще минуют водоразделы между правыми и левыми, либералами и консерваторами, западниками и почвенниками, даже «отцами» и «детьми».

Люди просто устали жить в стране, в которой ни у кого ничего не получается. И вдруг оказывается, что можно ставить масштабные, почти исторические задачи и их эффективно решать, пусть даже на военном поприще. Что и в новой России можно жить в неоплеванном государстве.

Чеченская война стала для этого идеальным полигоном. Изображать вороватыми придурками людей, делающих экономическую реформу, проще простого, и это легко поймут. Критиковать систематически побеждающих военных некому, да и некому это оценить. Можно даже вообще отрицать правомерность в России либеральных реформ, но отрицать правомерность разбирательства России с Чечней, пусть и силового, могут только пацифистские маргиналы, каких у нас практически нет.

Маленькая репетиция такого выхода на общенациональное согласия была на Балканах, когда наши там красиво, хотя и неподготовленно десантировались. Все обернулось эффектным жестом в глупой позиции, но даже этого хватило, чтобы у нас на самых разных флангах забормотали о национальном достоинстве, подъеме самосознания, даже о новой «национальной идее».

То, что в России легко достигается надполитическое и внеидеологическое согласие в виду общего врага и страшной битвы – далеко не новость. Теперь весь вопрос в том, сможет ли Путин придумать и осуществить мирную конверсию этого наметившегося единства. Тогда он либо станет еще одним «президентом всех россиян», либо канет в лету, либо и дальше будет подогревать свою популярность в горячих точках, отчего она все равно рано или поздно остынет.

Дума, которая выберет президента

В новой Думе оппозиция резко сократит трибуну и плацдарм для выборов президента 2000. Но возможные последствия этого факта далеко не однозначны.

Все предыдущие выборы демонстрировали эффект «политического маятника». Проголосовав за «правильного» президента, избиратели отыгрывались на думских выборах, всегда как бы неожиданно избирая черт знает какой парламент.

В этом сказывались и туманное чувство политической «справедливости» (пожалеть побежденных), и даже некий электоральный кураж (Дума все равно мало что решает, так покажем власти в Кремле, кто в стране настоящий хозяин). Есть тут и беда всех модных у нас избирательных технологий, дающих эффект если и сильный, то краткосрочный, с очень недолгим последействием и даже с сильной «отдачей» похмельного свойства.

Сейчас этот маятник может сработать в противофазе. Народ может просто отомстить за сильнодействующие технологии и самодовольство правых победителей. Тем более если теперь настоящему, олицетворяемому Путиным (или кем-то вместо него), будет противостоять уже не прошлое в лице плохого коммуниста Зюганова, а другое будущее. За пол-года многое может случиться. И тогда мы, как и на прошлых парламентских выборах, сможет «неожиданно» вновь обнаружить, что всесилие телевизора не всегда беспредельно.

Учитывая эту роковую перспективу, Путину надо, конечно же, не почивать на лаврах и даже не просто закреплять наметившийся успех. Ему надо срочно подводить под этот успех принципиально другую идейную, ценностную и психологическую базу. Ему предстоит еще раз стать новым.

Это не так просто. Ему еще предстоит из эффективного силовика стать настоящим, полноценным премьером. А потом ему предстоит показать, что он не просто хороший премьер (который может остаться таковым и при другом президенте), а именно полноценный президент – стратег, духовный лидер, нравственный авторитет и прочая и прочая.

Другая сторона проблемы – кадры, которые решают если не все, то многое. Сейчас на Путина не валят состав правительства, так как считают, что это правительство Ельцина. К лету у премьера должно быть уже свое правительство, отобранное в том числе по признакам избираемости в качестве команды кандидата. Тем более что новый состав уже и не свалишь на оппозиционную Думу.

Словом, если электоральное поле на президентские выборы уже в какой-то мере блокировано, то зачистка тут еще и не начиналась. А это труднее, чем выкуривать боевиков. Всерьез повоевать придется с самим собой.