Этическая мысль. 2015. Т. 15. № 1.

СОДЕРЖАНИЕ

ЭТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Кочеров С.Н. Парадоксы моральной свободы

Проблема свободы в морали принадлежит к числу самых сложных вопросов этики. С одной стороны, свобода является основанием морали – как условие выбора между должным и сущим, добром и злом. С другой стороны, свобода есть принятие должного решения, которое, будучи произвольным по форме, по сути своей направлено на совершение добра, содействие благу других людей. Значительный вклад в решение данной проблемы внес И. Кант, указавший на различие между свободой как условием и как высшим выражением морали. В этой связи он ввел понятие моральной свободы как такого состояния и уровня развития морального субъекта, который можно определить как моральную автономию, нравственное законодательство, моральный суверенитет личности. В статье анализируются история этого понятия, формы его проявления, основные противоречия. Рассматриваются исторические условия появления морально свободной личности. Формулируются парадоксы, связанные с осуществлением моральной свободы, разрешение которых представляется важным не только в теоретическом, но и в практическом отношении. Делается вывод, что как способность к нравственному законодательству моральная свобода характеризует меру овладения человеком своей нравственной «природой».

Ключевые слова: моральная свобода, свобода воли, нравственный суверенитет, автономия личности, моральное законодательство

Мехед Г.Н. Моральный абсолютизм: общая характеристика и современные подходы

В данной статье автор затрагивает проблему определения морального абсолютизма, а также выявления его наиболее специфических черт. Анализ показывает, что специфика морального абсолютизма состоит в особой трактовке морального долженствования, придании ему сверхценного статуса, что ведет к радикальному противопоставлению морально-должного и сущего, утверждению дуалистической онтологии. Некоторые характерные особенности абсолютизма проиллюстрированы на примере тех дискуссий, которые ведутся начиная с конца 1960-х гг. в современной англоязычной этике вокруг морального абсолютизма. Можно сказать, что эти дискуссии, остро выявившие различия между абсолютистским и консеквенциалистским подходами, подспудно оказывают влияние на весь современный нормативно-этический дискурс. В статье кратко проанализированы и рассмотрены концепции двойного эффекта Филиппы Фут, деонтология Алана Донагана и «конкретный абсолютизм» Алана Гевирта.

Ключевые слова: этика, моральный абсолютизм, деонтология, консеквенциализм, доктрина двойного эффекта, Алан Донаган, Филиппа Фут, Алан Гевирт

ИСТОРИЯ МОРАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

Серегин А.В. Два аргумента против гедонизма в платоновском «Горгии»

В статье рассматриваются некоторые логические и концептуальные проблемы, связанные с двумя формальными аргументами против гедонизма, которые платоновский Сократ выдвигает в беседе с Калликлом в диалоге «Горгий». Согласно первому аргументу (495е–497а), благо и зло не могут быть тождественны удовольствию и страданию, потому что удовольствие совместимо со страданием в одно и то же время и в одном и том же месте, а благо и зло – несовместимы друг с другом. Но сама несовместимость блага со злом выводится Сократом из несовместимости противоположностей вообще, к числу которых он относит также удовольствие и страдание, впадая тем самым в противоречие. Второй аргумент (497е–499a) включает в себя утверждение, что если допустить гедонистическое отождествление блага с удовольствием, а зла со страданием, то испытывающих удовольствие людей надо будет признать хорошими, а страдающих – плохими, потому что именно присутствие благ в человеке делает его хорошим, тогда как присутствие в нем зол делает его плохим. Однако эти последние тезисы предполагают перфекционистскую концепцию блага как того, что «делает хорошим» определенное сущее, которую разделяет сам Сократ (506c–507a), но вовсе не обязаны разделять гедонисты.

Ключевые слова: античная философия, гедонизм, «Горгий» (диалог), добро и зло, перфекционизм, Платон, Сократ, удовольствие

Платонов-Поляков Р.С. Бытие к счастью: эвдемония в этике Аристотеля

В статье ставится цель представить счастье в этике Аристотеля в качестве понятия, раскрывающего состояние возможного для человека развития как в его предельной стадии, где человек полностью актуализирует свои способности и находится в максимальной близости к богу, так и в правильно направленном его движении, когда природа человека проявляется во всем своем телесном, рациональном и социальном многообразии. Развитие, таким образом, определяется не редукцией человека к какому-либо аспекту его природы, а рационально найденной и выраженной в добродетелях гармонией; само бытие человека при этом оказывается нацеленным на счастье.

Рассмотрение сути счастья Аристотель проводит через «назначение» или «дело» (ergon) человека. Здесь «бездельник» (argos) – это тот, кто лишен дела как смысла, бессмысленный, существующий ни за чем, а счастье уже не дар богов или случай, а то зависимое от деятельности человека состояние жизни, которое определяется как совершенная деятельность.

Соответственно, добродетели в самом общем смысле допустимо назвать параметрами актуализации человека, где задается модель идеала как того, что может быть осуществлено. Именно в этот момент мы получаем не действие вообще и не разумное действие, отличающее человеческое существование от животного, а этическое действие – «поступок» (praxis) как действие, раскрывающее самого человека. Подлинно счастливым оказывается полноценно развивающийся человек, то есть человек, находящийся в процессе правильного развития.

Ключевые слова: счастье, бытие, благо, цель, развитие, дело, добродетель, мудрец, Аристотель, evergeia, entelecheia, eudaimonia, kalokagathia

Зубец О.П. 94-й сонет Шекспира и фрагмент о Величавом Аристотеля: загадка сходства

На основе выявления сходства содержания и судьбы двух текстов – Фрагмента о Величавом из «Никомаховой этики» Аристотеля и 94-го Сонета Шекспира – в статье анализируется философский идеал (противопоставленный социологическому), заданный взглядом субъекта морали, совпадающим с оптикой самой философии. Содержанием такого идеала может быть только идея самой субъектности, полагание себя началом поступка и мира. Именно эта идея составляет основу содержания рассматриваемых текстов, что определило и сходство их судьбы: сложность перевода, неприятие их содержания, неприемлемого для обыденного морального сознания и языка, приводящее к искажениям в переводе и в интерпретации, их раздражающий характер, нескончаемые споры интерпретаторов о положительном или отрицательном характере образов, попытки смягчить наиболее неприемлемые суждения, дискредитация посредством подозрения в ироничности, поиски прототипов (совпадающих на Сократе), желание критиков изъять их из корпуса произведений, негативная оценка самих авторов данных текстов.

Схожесть судьбы определена в большой степени тем, что идеал, воспроизведенный в сонете, является аристотелевским аристократическим образом Величавого. Шекспир хорошо знал «Никомахову этику», на что указывает как прямая ссылка на Аристотеля, так и часто буквальное воспроизведение его понятий и идей (этики, добродетели, поступка). И образ Величавого встречается во многих его произведениях, в частности в «Кориолане». Но именно в 94-м сонете Величавый есть тот, кто полагает себя абсолютным началом – недвижный двигатель, субъект морали, господин, а не распорядитель собственного совершенства.

Ключевые слова: Аристотель, Никомахова этика, Величавый, Шекспир, 94-й сонет, субъект морали, недвижный двигатель, философский идеал

Гаджикурбанов А.Г. Коллизия натурализма и морализма в понимании Спинозой нравственных начал

Идея природы занимает особое место в доктрине Спинозы, зачастую отождествляясь с фундаментальными началами его системы – Богом и субстанцией. Понятие природы является важнейшим инструментарием его философского дискурса как в сфере метафизики, так и в моральной философии. Представление о натуралистическом характере методологии Спинозы разделяется многими исследователями его творчества. Между тем, предлагаемая им своеобразная моральная экзегетика некоторых значимых событий из Священной истории обнаруживает, что натуралистическая диспозиция оказывается не всегда соразмерной моральным задачам его доктрины. Это позволяет говорить о наличии в этической доктрине Спинозы определенной коллизии между натурализмом и морализмом. Ее определяющим основанием является семантическая неоднозначность используемого Спинозой понятия природы, включающей себя метафизический, теологический, натуралистический, этический, геометрический и многие другие смыслы.

Ключевые слова: природа, доктрина Спинозы, Бог и субстанция, натурализм, натуралистическая диспозиция, моральные задачи, коллизия между натурализмом и морализмом; семантическая неоднозначность понятия природы; метафизический, теологический, натуралистический, этический, геометрический смыслы

Прокофьев А.В. Организационные потребности общества как исток морали в этике Бернарда Мандевиля

В статье рассматриваются этические воззрения Бернарда Мандевиля как пример такого объяснения морали, которое видит в нравственных нормах элемент комплексной системы, с помощью которой сообщества поддерживают свою внутреннюю упорядоченность и внешнюю конкурентоспособность. В «Исследовании о происхождении моральной добродетели», входящем в первый том «Басни о пчелах», Мандевиль связывает возникновение нравственных убеждений с воздействием риторики политиков и моралистов, эксплуатирующей природную гордость и природную стыдливость человека. Наряду с этим он указывает на некоторые истоки морали, относящиеся к сфере прагматической коммуникации и несводимые прямо к воздействию политиков и моралистов. Однако все они начинают действовать только после того, как «был сломлен дикарь в человеке» и была заложена «основа политики». В позднейших произведениях Мандевиля эта упрощенная и очень уязвимая для критики картина превращается в более сложную концепцию эволюционного развития нормативного содержания морали и ее психологических механизмов за счет множества изобретений, сделанных участниками вертикальных и горизонтальных общественных коммуникаций. Политики и моралисты играют в этом процессе существенную роль, но исключительно на последних его стадиях. Данное обогащение снимает некоторые из критических аргументов, выдвинутых против Мандевиля Д. Юмом. Юм утверждал, что, с точки зрения Мандевиля, «все моральные различия являются следствием искусства и воспитания», однако описание эволюции хороших манер, чести и моральной добродетели, содержащееся во втором томе «Басни о пчелах» и в «Исследовании о происхождении чести и полезности Христианства на войне», показывает, что это не так. Как и у Юма, политики и моралисты лишь корректируют уже имеющиеся образцы поведения и способствуют закреплению тех правил, которые вырастают из прагматических коммуникативных стратегий.

Ключевые слова: этика, мораль, общественный порядок, человеческая природа, социальная эволюция, Бернард Мандевиль, Дэвид Юм

Апресян Р.Г. Понятие морального чувства в этике Френсиса Хатчесона (ранний период)

Понятие «моральное чувство» составляет один из основных фокусов морально-философских рассуждений Фрэнсиса Хатчесона, что хорошо видно в его раннем произведении «Исследование о происхождении наших идей красоты и добродетели» (1725), на материале которого построена статья. Моральное чувство обосновывается Хатчесоном через противопоставление разуму, который представляется им способностью, направленной на восприятие пользы, и социальным факторам принятия решений – обычаю, образованию, традиции, религии и т. д., которые по-своему тоже ориентируют человека в конечном счете только на пользу. Cпецификация Хатчесоном морального чувства как способности восприятия и оценки, независимой от соображений о частном благе, и противопоставление морального чувства разуму, который ассоциируется с анализом средств, годных для достижения необходимых целей, позволяет рассматривать учение о моральном чувстве как один из примеров докантовского обоснования автономии моральной способности. Заслуга Хатчесона – в развернутом описании (произведенном с помощью различных теоретических средств) возможных внешних факторов, ограничивающих самостоятельность морального агента. Обоснование Хатчесоном самостоятельности личности в моральных мотивах и суждениях, ее независимости от внешних факторов и, соответственно, специфики морали демонстрирует один из способов концептуализации феномена морали, без чего невозможно проследить формирование философского понятия морали в Новое время.

Ключевые слова: моральное чувство, благожелательность, польза, моральная автономия, Хатчесон, Шафтсбери, сентименталистская этика, Кант

Троицкий К.Е. Моральная теория Иммануила Канта и идея императивности в философской мысли Германии конца XIX – начала XX вв.

Статья обращается к видоизменению идеи императивности в кантианской традиции c акцентом на ее связи с вопросами войны и мира. Автор демонстрирует переход от категорического императива И. Канта к идее ценности в Баденской школе неокантианства, затем к критике универсального морального закона и провозглашению индивидуального закона у Г. Зиммеля и, наконец, к постулированию «вечной борьбы богов» как выражению неустранимого конфликта ценностей в работах М. Вебера. Тот факт, что речь идет именно о единой традиции, подтверждается большим вниманием и разработкой идей через оппозицию к системе И. Канта. Эта трансформация совпадает с отходом от идеалов поступательного развития провозглашенного эпохой Просвещения к постулированию перманентного экономического и военного конфликта. В XX и XXI вв., в эпоху опасности ядерной войны, мировоззрение «вечной борьбы» становится не только нереалистичным, но и недопустимым. Для нахождения путей к окончательному преодолению сложившийся установки и возобладанию стремления к согласию над разделением требуется осмысление того пути, который привел к настоящему положению вещей.

Ключевые слова: Кант, Виндельбанд, Зиммель, Вебер, категорический императив, ценности, универсальный моральный закон, индивидуальный закон, вечный мир, вечная борьба, разум

Рогожа М.М. Этические импликации смыслов тоталитаризма в исследованиях Ханны Арендт

Арендт была одним из первых исследователей, кто обосновал беспрецедентность тоталитаризма как явления ХХ в. В статье представлены этические импликации смыслов тоталитаризма на основе рассматриваемых Арендт проблем человеческого способа жизни, человечности в темные времена, банальности зла, радикального зла, вины и ответственности. В творческом наследии Арендт тоталитаризм представляет собой систему массового террора, которая формируется в условиях разрушения политического пространства человеческого взаимодействия при обеспечении пропаганды и идеологической обработки масс отчужденных индивидов. Арендт обосновывает, что в сфере морали успех тоталитаризма возможен в результате некритического следования требованиям и нормам на уровне морали-этикета. Бездумно воспринимая требования, повинуясь преступным приказам, человек способен делать зло приемлемым и незаметно для себя становиться соучастником масштабных преступлений. По Арендт, человеческие качества наиболее полно проявляются в публичной сфере, где человек во взаимодействии с другими людьми обустраивает мир речью и действием для себя и будущих поколений. Действуя свободно, творчески, активно в публичном пространстве, он развивает способность суждения, актуализирует вопросы нравственности и этим может предотвратить повторение тоталитаризма.

Ключевые слова: Арендт, тоталитаризм, банальность зла, радикальное зло, человечность, ответственность, суждение, мораль, этикет

Гельфонд М.Л. Этика Л.Н. Толстого: дилемма свободы и закона

Автор обращается к творческому наследию Л.Н. Толстого – великого русского писателя, философа, моралиста и оригинального религиозного мыслителя. В статье исследуется дилемма закона и свободы – ключевая для понимания нравственно-религиозного учения Л.Н. Толстого. Автор проводит реконструкцию и анализ соотношения деонтологических и перфекционистских аргументов в этико-философских построениях великого русского писателя. Этика любви Толстого рассматривается как путь преодоления традиционной антиномии свободы и необходимости.

Религиозно-нравственные искания Л.Н. Толстого автор статьи рассматривает в широком идейном контексте ведущих направлений отечественной и европейской философской мысли конца XVIII – начала ХХ столетий. Особое внимание в статье уделяется сопоставлению толстовской и кантовской трактовок морального долга и нравственного закона. Одной из важных проблем в рамках настоящего исследования является также вопрос о специфике восприятия и оценки Л.Н. Толстым метафизической и этической составляющих христианской доктрины как учения, сочетающего в себе черты этики закона и этики милосердной любви.

Автор приходит к выводу о том, что нравственный закон у Л.Н. Толстого есть императивная формула подлинной свободы человека – свободы разумного существа, устремленного к идеалу абсолютного совершенства.

Ключевые слова: Л.Н. Толстой, этика, мораль, религия, философия, разум, истина, свобода, моральный закон, Бог, идеал, благо

Демидова Е.В. Появление Другого у раннего М.М. Бахтина

Бахтин известен как один из тех мыслителей ХХ в., кто обратил свой взор на диалог, проблематизировал этот феномен и произвел его аналитическую реконструкцию. Однако в раннем эссе «К философии поступка» Бахтин еще как будто бы ничего не знает о диалоге. Здесь Другой не представлен как личность, он – один из окружающих Я объектов. Анализ ранних работ Бахтина позволяет проследить процесс рождения или выявления Другого для Я, описать специфику этого процесса, определить его этапы, выявить роль Я в конституировании Другого и его мира. Воссоздавая архитектонику события, Бахтин выделяет следующие структурные компоненты: два участника – Я и Другой как два ценностных центра и три «мира» – пространство, время и смысл. Первым шагом к Другому будет его увидение-замеченность, затем восприятие его телесности с ее окружением, конституирование ее – это человек во внешнем мире, в пространстве; затем восприятие душевных движений, протекающих во времени, ведущих к конституированию души Другого – это внутренний мир человека, а также внесмысловое любовное принятие и утверждение его, архитектонически отличное от осененности Я своим собственным смыслом. Показывается недостаточность недиалогического взаимодействия между Я и Другим для полноты познания и конституирования Я и Другого.

Ключевые слова: М.М. Бахтин, Другой, самопознание, тело, душа, дух, смысл, этическое, эстетическое

КРУГЛЫЙ СТОЛ

Обсуждение книги А.В.Прокофьева «Воздавать каждому должное… Введение в теорию справедливости». Участники: Р.Г.Апресян, Б.Н.Кашников, Л.В.Максимов, О.В.Артемьева, Г.Ю.Канарш, М.Л.Гельфонд, К.Е.Троицкий, Г.Н.Мехед, А.В.Прокофьев.

В данную публикацию вошли выступления, сделанные на круглом столе, который был посвящен обсуждению книги А.В. Прокофьева «Воздавать каждому должное… Введение в теорию справедливости» (М.: Альфа–М, 2013). Выступающие затронули следующие проблемы. Есть ли возможность и необходимость применять к этическим исследованиям критериев справедливости и их практического применения понятие «теория»? Какова наилучшая методология нормативной этики в целом и теории справедливости в частности? Должна ли справедливость рассматриваться в качестве центральной нравственной ценности или ее следует вывести за пределы морали – в область права? Является ли обязательным противостояние этики любви и этики справедливости и если оно все же неизбежно, то насколько глубоко? Допустимо ли использование традиционного словосочетания «справедливая война» по отношению к вопросу о моральном обосновании военных действии recourse to war? Насколько релевантна аристотелевская концептуализация понятия «справедливость» для современного дискурса справедливости? Оправдана ли привязка нормативного содержания справедливости к понятию «честность»?

Ключевые слова: мораль, нормативная этическая теория, этика справедливости, этика любви, честность, справедливая война